Истребители. Трилогия

– Давайте посмотрим, что у вас с машиной. Хочу посидеть в кабине. Хочу сравнить разницу между вашими самолетами, – попросил я подойдя к Гудкову. Архипов стоял рядом и молчал, давая мне рулить испытаниями.

С помощью работников Гудкова меня осторожно опустили в пилотское кресло, стараясь не потревожить раны. Стоявший на крыле летчик‑испытатель старший лейтенант Перченков объяснял особенности управления. Подробно показывая что, и как. И чем больше я его слушал, тем больше мрачнел.

Фактически кабина Гу‑82 с небольшими изменениями была идентична ЛаГГу, а это «не есть гуд!».

– Я понял. Тут ничего сложного, а теперь попрошу отойти от самолета, хочу запустить мотор.

Все отошли от машины, сам же Перченков, продолжал оставаться на крыле держась за край кабины благо фонарь был откинут.

– Электрозапуск это хорошо, – пробормотал я и запустил еще горячий мотор.

– Думаю небольшой разбег мы можем себе позволить, – улыбнулся лейтенант.

Я покрутился по полю под внимательным присмотром испытателя, стараясь не тревожить раненную ногу. Поставив истребитель на место, я попытался вылезти, но меня уже подхватили под локти и осторожно – придерживая ноги – вытащили из кабины и аккуратно поставили на землю.

– Ну что я могу сказать? Превосходно. Сам истребитель особо нареканий не вызывает, хотя у меня есть что сказать…

– Что скажешь? – спросил у меня Архипов как только мы отъехали от аэродрома, оставив обоих довольных конструкторов. Водитель повернул на повороте не направо в сторону Москвы, а налево к Центру. У нас была договоренность на трехчасовую лекцию. Завтра будут учебные полеты. Курсанты с инструкторами будут под нашими взглядами отрабатывать тактику, связки и приемы воздушного боя.

– О чем? – не понял я вопроса, задумавшись на другую тему.

– О машинах Гудкова и Лавочкина.

– Да что там думать. Совершенно идентичные машины. Даже вооружение то же. Только на машине Гудкова радиостанции нет, это плохо. Оценка сразу на бал понижается.

– Это и я понял, что машины похожи, – проигнорировав мои слова про связь, сказал Архипов.

– А что тогда?

– Какая из них лучше? Вот в чем вопрос.

– Хороший вопрос. Конечно же… у Лавочкина.

– У Семёна Алексеевича?! Постой‑постой я же видел, как ты разговаривал с довольным видом с Гудковым и крутился у его машины?!

– Лавочкин это тоже видел.

– Конкурентная борьба? Зачем?

– Мне через пару месяцев в небо, а я хочу летать на новой хорошей машине, тут без пинков не обойдешься, тем более у Семёна Алексеевича не так много работ как кажется.

– Почему?

– Он у него доработан. А у Гудкова собран буквально на коленке. Вы видели, как летчик сажал машину?

– Конечно видел, его заметно уводило в сторону.

– Ага, налево. Так вот у Гудкова нарушена центровка. Двигатель выдвинут слишком далеко вперед, тогда как у Лавочкина мотор задвинут к кабине. Я не знаю, как он распределил вес, но у него это получилось, его истребитель стал короче. Скажу проще, Гудков начал раньше делать свою машину, но допустить такие ошибки?!

– Однако его экземпляр тебе понравился, не так ли?

– Не сама машина, а некоторые нововведения в ней. Неплохо было бы чтобы и на истребителе Лавочкина они присутствовали… С мотором проблемы есть? Еще какие. Это не проблема, а катастрофа. Нужно специалист по этому мотору и вместе с ним решить некоторые конструкторские недостатки. Тогда – это шанс для истребителя увидеть жизнь.

– Например? – заинтересовался Архипов. Он примерно знал мой уровень технических знаний, и искренне уважал мое мнение по какому‑нибудь авиационному вопросу. Была, возможность убедится.

– Давайте начнем с машины Лавочкина. Про мотор я говорил… Аэродинамика: выше всяких похвал. Вы ведь читали мой дневник, где были описаны проблемы с ЛаГГом?

– Да, читал.

– Лавочкин тоже их прочитал. Оказалось, он об этом был прекрасно осведомлен, но у него не было возможности внести в конструкцию подобные изменения. Знаете, почему он так быстро спроектировал новую машину? Потому что у него уже были наброски чертежа, он только внес небольшие изменения после разговора со мной, и стал творить машины. Нет, я не отрицаю, проблемы еще есть. Фактически машина еще сырая, но… На устранение уйдет не больше месяца, он сам мне так сказал. Добавив: если никто ему мешать не будет, я думаю, вы знаете о ком он, и поможете ему в этом.

Архипов кивнул, знал. Да и я догадывался. Это был Яковлев, в данный момент замнаркома авиапромышленности.

– Ты мне скажи, машина получилось действительно такая хорошая, как ты ее описываешь? – задумчиво спросил майор.

– Не только. Сейчас это просто брусок, заготовка с легкими набросками истребителя, а вот когда его доведут до совершенства… Кстати, как там с аэродинамической трубой? Лавочкину она сейчас очень нужна.

– Вопрос уже решен. Его известят. Хотел спросить у тебя, да все времени не было, что скажешь о Яках?

Несколько секунд я пристально рассматривал майор, сидящего в пол‑оборота ко мне на переднем сиденье. Сделав спокойное лицо и полузакрыв глаза, я стал говорить потусторонним голосом:

– Я вижу! Вижу!!! Як ждет большое будущее, они станут великолепными истребителями. Немецкие летчики будут выпрыгивать из кабин, как только увидят советские Яки. Да!!! Именно Як приведет нас к победе!

– Издеваешься? – спросил Архипов, с интересом наблюдая, как я для антуража вожу перед собой руками, как будто хочу ухватить свое видение.

– Конечно. Задрали уже со своим Яком. Сколько можно говорить, я его мельком видел?! Ничего особенного сказать не могу, мне нужно посидеть в нем, полетать, в конце концов!

– Угу. Сделаем. Кстати мы подъезжаем к учебному Центру.

Об этом он мог и не говорить, на видневшемся неподалеку поле стояло несколько истребителей. В воздухе кружила восьмерка «ишачков» разбившись на пары.

Приглядевшись, я с удивлением увидел, что они делают «карусель» используя в качестве мишени старый разведчик.

– Грубовато работают, – сказал я плюща лицо о стекло, чтобы видеть, как работают местные парни. Архипов поступил умнее он открыл окно и вместе со мной наблюдал за небом, не обращая внимание на недовольство водителя из‑за того что мы на ходу выстуживаем машину.

– Заходят широко?

– Ага. В бою это важно, могут подловить… А вон та пара почти идеально сработала.

– Это которая? Та, что из пике выходит?

– Ага. О, смотрите, как они снизу атаковали в брюхо цель! Неплохо работают. М‑да… Странно…

– Что?

– Знакомая техника пилотирования. Да не может быть?!

– Знакомые? – поинтересовался майор, возвращаясь в кабину.

– Да, из моего полка парни. Я их знаю, хорошо слетанная пара, сам учил.

– Кто такие?

– Капитан Горелик и сержант Турцев, его ведомый.

– Это не он командовал группой по перехвату бомбардировщиков противника?

– Он самый.

– Найдем время, пообщаешься с однополчанами.

– Вчера я их не видел. Сегодня прибыли?

– Не думаю. Может просто не видел?

– Сами бы подошли, как и все курсанты. У меня от их пожимания рука до сих пор не отошла.

– Сейчас и узнаем. Вон генерал Иволгин со своим штабом нас встречает.

Нас действительно встречали, но не у служебного вход как вчера, а у парадного.

Многие командиры, да и сам Иволгин наблюдали за крутящимися в небе самолетами.

Тихо пискнув тормозами «эмка» остановилась. Подав руку подскочившим к двери машины дежурным, я проворно вылез наружу и подхватив костыли зацокал к встречающим. Майор уровнял шаг и подошли мы вместе.

Поприветствовав друг друга, мы направились в главное здание Центра, где находилось администрация. Через некоторое время мне стало понятно, почему мы вчера подъехали к служебному входу. Кабинет Иволгина был в двух шагах, сразу после небольшой гардеробной, через две двери, а в этот раз пришлось пройти через все здание, заодно осмотрев архитектуру. Судя по всему до того как Центр въехал сюда, тут был спортивный клуб. Аэроклуб, если не ошибаюсь. Все помещения и здания были заточены именно под это. Я бы сказал, что это был образцовый аэроклуб, вряд ли такой больше встретишь.