Туман войны (СИ)

   Часть 2. Туман войны.

   Глава 1. На Альме все спокойно.

  Вечер, тяжелое свинцовое небо нависло над раскисшей дорогой, еще немного и рукой можно будет достать. Повисшая в воздухе словно паутина, мелкая водяная морось лезет в глаза и в нос, очень неприятная погода, кто бы мог подумать, что в Крыму осенью так бывает, совсем как в средней полосе. Маленький крытый старой парусиной фургончик-двуколка неспешно ползет по ржаво-песчаной колее дороги, увлекаемый парой невзрачных лошадок калмыцкой породы. Возница слегка дремлет, посасывая трубку, прожжённая и пропитанная пылью фуражка-бескозырка съехала на затылок. Его попутчик удобно устроился позади, постелив брезент улегся, прямо на катушках с проволокой и шанцевом инструменте, ему такое не в новинку. От усталости ломит все тело, но спать не хочется... Сырость, повисшая в воздухе, прохлада и запах дыма... сами по себе всплывают проклятая память, стоит только закрыть глаза... Последний выпускной класс, осенняя поездка на 'картошку', эх какие были времена. Словно качественная студийная запись звучат в ушах голоса уставших одноклассников, тихо потрескивают дрова в костре и рядом, совсем рядом она, даже тепло тела сквозь промокшую ткань джинсов ощутил... Светлана, призрак далекого утраченного времени. Нет, черт возьми, нельзя так - эти события отделены от нашего героя доброй сотней лет, но старые воспоминания держат его в плену, надо отвлечься, иначе так и свихнуться недолго... Приходится прибегнуть к проверенному способу уничтожения иллюзий прошлого или будущего - как правильно будет непонятно, недолго и запутаться.

  -Федя расскажи, ты на гражданке где жил, и чем занимался?

  -Прости, Лександр Васильич, не пойму я никак? -возница поспешно вдохнул очередную порцию едкого табачного дыма и задумался. Прямо беда, хоть Сашка и прожил в новом мире немало времени и освоился, местные аборигены не всегда его понимали, проклятая память упорно подсовывала 'правильные' с ее точки зрения слова, при разговоре или при составлении бумаг.

  -До того как в рекруты тебя забрали, и по отчеству не надо меня величать, я моложе тебя Федор. Называй просто Александр или Сашка.

  -Так это старшой, ведь вы теперича, унтера господа почто не дадут? - 'водитель кобылы' при разговоре заметно окает, не иначе уроженец Поволжья.

  -Не положено еще видать, так расскажешь, или боишься, может за разбой на службу отечеству пошел?

  -Не, я смирный был как телок, барин меня под красну шапку сдал. Втемяшилось ему, что на барыню зарюсь. Но ей-богу не было, поклеп на меня возвели не иначе.

  -Красивая хоть барыня то была, молодая поди, красивая?

  -Страшна как погибель, прости господи, и хмельной бы не полез добром к эдакой образине.

  -Отец, мать, братья-сестры, другая родня есть? - не отстает настырный собеседник, -неужели никого не помнишь?

  -Запамятовал, меня мальчонком несмышленым из дальней деревни в дворовые сдали, с тех пор и не повидался ни с кем. Так на конюшне и служил, пока не забрили в солдаты.

  -На царевой службе как тебе, лучше или хуже чем у барина живется?

  -Лександр Васильич ей богу не вру здеся получше, хозяин прям зверь лютый, секли почитай кажинный божий денек и по делу и так, а тут тока два раза попало за десять годов, правда, унтера почитай все зубы повыбили.

  Время потихоньку шло, пока попутчики неторопливо беседовали, обсуждая нехитрые радости и беды солдатской жизни, повозка вкатилась на территорию военного лагеря. Сонный часовой под полосатым грибком хотел было остановить, но передумал. На центральную линейку пришельцы не лезут, направляются в обход, значит и нет повода для тревоги. Усталые лошадки мерно всхрапывали и автоматически переставляли ноги, кажется ничто в этом мире не в состоянии вывести их из транса, как вдруг...

  -Здравия желаем в-в-ваше-е-е в-в-вскопревосходительство!!!- дикий вопль нескольких сотен глоток, словно огненным хлыстом, ударил несчастных тварей по ушам.

  -Ура-а-а-а!!! Ура-а-а-а!!! Ура-а-а-а!!!

  -Тпру, стой ироды, напугали моих кобылок! Управы на них нет, -тянет на себя вожжи нестроевой солдатик, до этого мирно болтавший с нашим героем.

  Александр выглянул из-под намокшего полога, удивительно, отчего это они так кричат? Все 'превосходительства' в такую погоду просто обязаны в теплых палатках и кофе с коньяком попивать и в карты поигрывать. Лагерь совершенно пуст, ряды темно-серых неуклюжих шатров, разбитых точно по прямой линии словно солдаты замершие в строю, дорожки, заботливо присыпанные желтым песком, совсем как в советской армии, автоматически отметил про себя Сашка, зеленые громоздкие телеги обоза у дальнего края и ни души... Но нет, словно черт и табакерки из-за ближайшей палатки выскакивает нескладная длинная фигура в мокрой, почти черной от влаги шинели.

  -Почему тихо кричали сволочи, б.., шкуру спущу! -ревет басом охрипший фельдфебель и одновременно пытается пнуть невидимого противника сквозь слабо натянутый тент, но раз за разом промахивается, -Сукины дети, доберусь до вас...ужо погодите!

  -Постой братец, не подскажешь до штаба далеко? Найти не можем, указателей на дороге нет.

  -Почитай приехали, как раз за нашим биваком, полверсты прямо, сами кто будете?

  -Телеграфисты мы, почему у вас ночью так кричат?

  -К смотру готовимся, вон какая хлябь, велено в палатках сидеть, чтоб мундирну одежду не спортить, и это самое водуш... одуш... душвление выработать. Вот и будем орать всю ночь! Табачком случаем не богаты? Согреться бы, третью неделю найти не можем, и не везут, траву уж всяку начали курить, совсем невтерпеж.

  И вот уже новый знакомый - унтер, обрадованный долгожданным куревом, глотая ароматный дым пополам с паром от промокшей одежды, охотно посвятил наших друзей во все тонкости местной армейской жизни. Позавчера весь день пригоняли мундиры и каски на три головы, благо солнышко светило. Вчера был предварительный смотр музыкантам, песенникам, ротным балагурам и обер-офицерам верхами. Сегодня, по случаю плохой погоды, отрабатывают приветствие, начальство желает услышать в этом крике восторг и воодушевление. Сразу видно, мудрые отцы-командиры готовят подчиненных к боевым действиям. Как же, обмундирование, как известно первое дело на войне! Там в его времени, тоже находились любители, жаждущие придать каждому солдату грозный и одновременно красивый вид. Напялить бы на того профессора, что соловьем заливался с экрана об утерянных вместе со старой Россией военных традициях, однобортный узкий мундир с перехватом в талии из грубого сукна. Добавить сверху шинель со стоячим воротником в обтяжку, в дождь сие чудо прибавляет в весе почти вдвое - столько воды впитывает, пусть застегнет импровизированное орудие пытки на все крючки и пуговицы. Для большего наслаждения повесить на спину тяжелый ранец с ремнями крест на крест - это чтоб вздохнуть полной грудью, а на голову кожаную каску с шишаком и бляхой в виде двуглавого орла - так лучше думается, особенно когда солнцем припечет. И в неудобных высоких сапогах вперед, марш, отматывать десятки верст по бесконечным разбитым российским дорогам. Картина маслом получится 'оргазм и смерть униформоложца', причем последнее совсем не следствие первого, а просто от переутомления.

  -А стрельба в цель? - полюбопытствовал Сашка, строевая подготовка, помнится, была и в его срочной службе, там далеко в будущем... -Неужто не стреляете совсем?

  -Да ты брат шутишь! У нас только штуцерные палят, полковник остальной порох с учений жидам продает. Я вот ружьем метать умею отлично, благодарность получил, но стрелял всего три раза за всю службу холостым, -таков был ответ, немало удививший уроженца двадцатого века.

  -Но ведь воевать же будем?

  -Енералам оно виднее. Забалакался я тут с вами. Пора и честь знать, -набрав побольше воздуха в легкие 'Вольтер' рявкнул, -Здорова орлы!!!!...Не слышу????

  ....................................................................................