Однорукий

— Ну, где твое такси, Олли?

Такси нет. Олли возвращается на заднее сиденье машины. Ссоры не вышло, и вскоре все вместе они запевают припев «Слам, слам, бам, бам, алла казам, отправляюсь к небесам…»

Машина на высокой скорости приближается к тоннелю. Все хором распевают: «Слам, слам, бам, бам, алла казам, отправляюсь к небесам…»

Визг тормозов, машина исчезает, накрытая грузовиком. Страшный треск в тоннеле.

Олли сидит на крыше с другими, более или менее — призрачными пациентами. Он в инвалидном кресле. Сияние, которое исходило от его молодого лица до несчастного случая, исчезло. Он немного зарос светлой бородкой; глаза его неподвижно направлены на солнце. Входит медсестра; она немного сбита с толку, но терпелива, больше, чем это требуется ей по профессии.

— Олли, ты что, хочешь, чтобы у тебя морщинки появились от солнца? В твоем-то возрасте? (Ответа нет)

— У нас есть темные очки. Принести тебе пару?

— Спасибо, нет, мисс…

— Олли, тебе не нужно инвалидное кресло… Если у тебя не все в порядке с равновесием, лучше попробуй походить с костылем.

— В моем возрасте я не хочу пользоваться костылями.

— Но инвалидное кресло хуже, можно подумать…

— И при виде костыля можно подумать то же — калека.

— Олли, ты слишком близко принимаешь к сердцу этот — несчастный случай, эту — потерю, как-то по — детски. Подумай об этом. Ты привыкнешь к этому, когда-нибудь — ты даже забудешь обо всем этом…

— Подумать, привыкнуть, забыть — спрятаться под одеяло? — Я спросил, что означает название нашей больницы. Сказали: «Отель ДьЮ», по-французски — Отель Бога. Вот уж не думал, что Он замешан в гостиничном бизнесе.

— Олли, не так громко. Многие пациенты здесь — при смерти.

— Я заметил, что они плохо выглядят. Ладно. Когда я покину Отель Господа Бога, мне не нужны будут ни кресло, ни костыли, я собираюсь ходить на своих двоих, вот так. Инвалидное кресло — пошло оно — извини… Знаешь, почему они усаживают меня в кресло? Чтобы возить меня туда, куда они захотят, и когда захотят.

— «Они, они»… Кто это — «они»? Олли, мы — просто санитары и сестры и пришли в медицину, потому что хотели помогать людям…

— На каком этаже эта крыша?

— На тринадцатом…

— Но вы не называете его тринадцатым, вы называете его 12а.

— Многие люди, особенно пожилые, суеверны…

— К черту суеверия — извини…

— Джимми, санитар говорит, что ты не даешь ему побрить тебя, и еще он говорит, что ты не выйдешь из своей палаты, если тебя будут брить.

— Я нигде не собираюсь оставаться. Меня прикатили сюда, без моего — разрешения, не спрашивая, запишите это в свой кондуит. А что касается этого санитара, то когда он купал меня, то пытался поиграть с моим…

— Олли, пожалуйста, потише… Тебя укатить обратно в палату?

Олли качает головой.

— Мы знаем, как тебе тяжело смириться с потерей руки.

— Да?

Она заходит к нему сзади и касается его плеч.

— Я ничего не хочу.

— Не хочешь, чтобы у тебя восстановился интерес к…

— К боксу? К жизни?

— Конечно, бокс не жизнь для тебя теперь. Тебе надо привыкнуть к твоей потере. Здесь каждый должен приспособиться к потере, многие — к более страшной, чем у тебя. Я могу показать тебе старые и безнадежные случаи, но люди приспосабливаются, позволяют себе помочь, в отличие от тебя.

— Спасибо за профессиональное терпение.

— Это — личное.

— Я буду позволять себе помогать, я как раз думаю, каким образом.

— Я слышу, обед разносят. Я отвезу тебя назад.

— Спасибо, я не голоден.

— Хочешь еще позагорать?

Олли кивает. Медсестра выходит. Олли подкатывает коляску ближе к краю крыши. Затем быстрым, неловким движением выпрыгивает из кресла и карабкается на низкий карниз. Крики пациентов. Он не успевает прыгнуть, его сзади хватают мужские руки. Он падает на пол. Резкий звонок. Двое санитаров тащат его, ругающегося, отбивающегося, назад в коридор.

Клубящийся туман, в котором становится виден Олли. Он сидит на скамейке на Першинг-сквер в Лос-Анджелесе и ест хот-дог. За скамейкой стоит молодой человек, немного похожий на призрак — искусственно осветленные волосы, подведенные бледные глаза, неестественно подрисованные губы. Он обходит скамейку, подходит к Олли, начинает с ним говорить.

— Я вас никогда не видел в парке прежде.

— Наверное, потому что я никогда в нем раньше не был.

— Не возражаете, если я сяду?

— Вы уже сидите.

— Надеюсь, что вы не возражаете.

Молодой человек садится очень близко к Олли, тот немного отодвигается, засовывает в рот последний кусок хот — дога и облизывает соус с пальцев естественным движением животного.

— Дать платок?

— Спасибо, не надо.

Молодой человек пугает Олли, пытаясь платком вытереть соус с его подбородка.

— Что вы.

— Соус попал вам на подбородок, и вам нужно побриться. Мальчик с вашей внешностью не должен об этом забывать. И еще вот что. На обед лучше съесть кусок вырезки, а не жирный хот — дог. У меня такое чувство, что вы ничего не понимаете. Мне кажется, вы даже не замечаете, что четыре мужика в этом парке смотрят на вас, как кошка на мышь. — Он говорит очень быстро. — Вот этот, вот этот, вот этот и вон тот.

— Почему?

— Такой невинности не поверил бы никогда, тебе верю. Эти мужики — голодны, они хотят тебя. Давай разобьем им сердца, прогуляемся вместе до фонтана?

Призрачный молодой человек встает со скамейки.

— Спокойной ночи, — говорит Олли, уходя.

— Не туда. Вам в другую сторону. Я хочу угостить вас пивком и дать небольшой урок по тайнам парка… Клубящийся туман начинает скрывать их.

— Пошли. Это недолго.

Олли еще немного колеблется. Затем идет в указанном направлении. Сцена растворяется в тумане.

Входит Олли. Его лицо гладко выбрито. На нем рубашка — поло, синие джинсы, все настолько в обтяжку, что он напоминает античную скульптуру. Он присаживается к стойке.

— Что тебе, Олли? — спрашивает бармен.

— Бурбон и кока — колу. Только открой свежую, выдохшуюся терпеть не могу. Люблю, когда кока колется. Фзз, фзз!

Мужчина, по-декадентски одетый яхтсменом, выныривает из кабинки у противоположной стены бара и садится на стул рядом с Олли.

— Молодой человек, у вас удивительный голос.

Олли смотрит на него, его лицо внезапно настораживается.

— Не хотите заработать пару сотен долларов?

— Конечно, правда, хотелось бы знать, как.

— Очень простым способом.

— Простым, как?

— Появиться в небольшом фильме, который я снимаю на своей яхте.

— Я не актер.

— Неважно. Все, что вам надо делать, это…

— Идею поняли? — раздается голос яхтсмена.