Портреты Пером (СИ)

Молодец.

Вытащить последние четверть дюйма и тут же наложить жгут чуть выше, иначе будет много крови. После этого можно сесть на кровать (чуть не подскочив от стрельнувшей боли в заднице) и вытереть вспотевший лоб окровавленной рукой.

Джек сел рядом.

Арсень остался стоять.

– Я точно начну курить, – искренне пообещал док и потрепал Зака по волосам. – Держишься?

– Д…да…

– Арсень?

– М?

– Леденец.

– Да почему!!! – взвился тот, но под взглядами братьев Файрвудов сдался, – вот…

– Они у тебя всегда с собой?! – Джек.

– Держи, – Джим передал сокровище Арсеня уже улыбающемуся сквозь шмыгание ребёнку.

– Обокрали…

Доку очень хотелось съязвить насчёт своей украденной невинности, но он промолчал.

Сидели.

Зак шмыгал и грыз конфету, Джек, подперев подбородок, скучающе оглядывал комнату, Арсень просто вондылялся туда-сюда.

– Теперь точно постельное менять… – не сдержал Джим тяжёлого вздоха.

– Тебе и так надо было, – откуда-то от окна.

– Ну, теперь точно. Так, встаём. Арсень – тазик тёплой воды, Джек – держи ногу. Будем промывать.

– Да чего меня постоянно гоняют? – не смог не возмутиться подпольщик.

Джим мягко улыбнулся.

– Это месть.

Вечером, после нескольких обезвреженных тыкв-ловушек, двадцати трёх прохождений подвала и одной найденной банки солёных корнишонов (чему Арсений несказанно обрадовался), глава Подполья, вместо того, чтобы отпустить свою правую руку на заслуженный отдых, очень намекающе указал глазами за бочки.

– Арсень, давай?

– А чего я, дурак, от халявы отказываться? – Подпольщик с готовностью плюхнулся на ближайшую горизонтальную поверхность выше уровня пола. – А стаканы?

– Дженни забрала, – Джек уже шурудил в тайнике, – но есть горло.

Арсений действительно был не дурак, и дело не в выпить.

Говорила мне мама: совместные попойки – первый шаг к совместной постели. Или не мама, но мысль такая где-то была…

Бутыль, куда перекочевала половина фракционного спирта, гордо водрузилась на некое подобие табурета. Там же волшебным образом материализовалась банка корнишонов (та самая) и полбулки хлеба.

– С кухни стащил, – пояснил Джек на взгляд Арсения, – а корнишоны просто утаскивать не стал. Ты ж опять своих бутеров накрутишь.

– А вот на бутеры попрошу… Сам у меня просить будешь.

– Скорее Кукловод вены вскроет и нас выпустит, – невразумительное фырканье. – Едем?

– Едем.

(Через полчаса)

Арсений, прищурившись, смотрел на потихоньку пьянеющего лидера.

Джек смотрел на бутылку. Почти злобно.

– Вот он, понимаешь… опять за своё.

– Кто?

– Да Джим же, – фыркнул подпольщик и уставился в пол. – Роман опять завёл. Да не строй тут из себя непонимашку, ты ж его видел с утра. Весь такой… чё я, не знаю, что это значит?

Арсению стало слегка смешно. Пока несильно.

– Ну так он же вроде давно со своей тёмненькой вороной встречается, нет? Ты ж недели три назад ещё по этому поводу…

– Угу, вот они неделю не разговаривают даже, – продолжал бубнить крыс, уставившись в горлышко бутылки, – а сегодня вот такое… да ни в жизнь не поверю, что с ней же… весь такой довольный, блин!

Пробурчав последнее почти что с несчастным выражением лица, бедолага приложился к бутылке.

– Довольный, говоришь, – протянул Арсений, глядя в потолок (чтобы не заржать). – Ну, у меня даже вариантов нет. Алиса?

– Да иди ты!!! – на него уставились ошалевшие глаза. – Арсень, не мог он!!! Честно!!! Он же… не такой, чтоб с ней! Быстро говори, что пошутил, ну!!!

В Арсения ощутимо ткнули дном бутылки.

– Да я сам, блин, не знаю! – пришлось слегка отодвинуться. – Твой брат, тебе виднее. Но кто ещё из здешних девок такой бешеный? Разве что Нэт, но это уж совсем фигня, сам понимаешь.

– Я лучше… реально поверю, что он с Котом подрался…

Джек, было привставший, с тоскливым видом плюхнулся обратно.

– Или что эта его… тёмненькая… не скромная нихрена… во что угодно, честное слово…

Снова приложился к бутылке.

Арсений отобрал у него бутыль и тоже сделал порядочный глоток. Смех щекотал в горле.

– Так спросил бы. У самого Джима. Думаешь, не сказал бы, а?

– Не буду, – Джек силой вырвал у него бутыль с явным намерением душевно отхлебнуть. – Я… не хочу ответ слышать. Я это забыть хочу.

(Через час)

– А вот в универе была у меня девушка, – загонял уже изрядно повеселевший Джек, – загляденье. Добрая, красивая, умная… А какие коробочки она клеила из бумаги… – он слегка нахмурился, – из картона... с ленточками...

– А нахрена? – не понял Арсений.

– Да какая разница, – тот только отмахнулся. – А у тебя девушка была?

– Кого у меня только не было… ну вот с одной я досюда встречался…

– И?

– Ну, жили вместе… – Арсений привалился спиной к стеллажам. По возможности аккуратно: бардак бардаком, но если тут что-то сломать, от кого-нибудь точно потом огребёшь. – Делили… жизнь и жилплощадь.

Джек на его реплику уважительно покивал.

– Хорошо. Значит, есть за что сражаться.

Оба выпивающих сидели уже на полу около печи – он только там был тёплый, а сидеть на шатких арт-объектах из дерева, ошибочно именуемых здесь стульями, можно было только на трезвую голову. На все остальные головы это было уж очень неустойчиво. Джек сидел напротив печной дверцы, уставившись на узкую мерцающую полоску огня, а Арсений – у некоего подобия полочек рядом, напротив. И смотрел на Джека.

А хорошо, что я натраханный… а то изнасявкал бы нахрен… – вяло текло в его голове.

– А как ты тут… ну… – Арсений сделал неопределённый жест рукой, – без любви и тепла. Женского.

– Ну кааак… – переменчивый свет из жерла лёг совсем уж красиво. Арсений аж залюбовался. – Тяжко, да. Ну так тут надо не потрахушки трахаться, а того… выбираться…

– Э, неее… – перегнувшись через «столик» с бутылкой и буханкой (корнишоны съели), Арсений щёлкнул его по лбу, – трахаться надо. Организм молодой, требует.

Джек отмахнулся и погрозил ему кулаком.

– А вот… я не трахаюсь, и ты теперь не будешь.

– Э? – не понял тот. Подпольщик только заржал.

– Наши не такие, а к последовательницам тебя не пустят. Я же и не пущу. А уж если Дженни…

– Э-э-э, погоди, – мало того, что предположение само по себе было абсурдным, лицо Файрвуда стало уж слишком угрожающим, – не полезу я к Дженни, ты не думай! Она ж мне как сестра!

– Вот, – Джек удовлетворённо спрятал кулак. – И не надо.

– И не буду.

Мысль о не-трахании с членами последователей была смешной. Но Арсений сдержался и принял максимально серьёзное выражение лица.

– Будем дрочить, – наконец заявил он, непреклонно размахивая бутылью. Джек, ругаясь, принялся её отнимать, – будем долго и счастливо…

– Да хоть всю жизнь, спирт не расплескай, – глава Подполья наконец отобрал у него бутылку.

– Вот ты-ы-ы… меня почти проклял.

– Нечего тут, – весомое заявление подтвердилось выразительным выбулькиванием из горла бутылки.

(Ещё через полчаса)

– Не, ну без подрочить, оно никак, – признал Файрвуд, – но лучше так.

– Чем как?

– Чем без подрочить, – Джек пожал плечами. – Но это совсем плохо. Это… ыыы… если там… рук нет…

– То есть, лучше всего с девушкой, потом… чё потом?

– Потом… с кем получится.

– А чё лучше, дрочить или с мужиком? – Пьяный взгляд Арсения медленно ощупывал шею подпольщика, там, где расстегнулась пара пуговиц.

– А эт на любителя… – Джек потянулся за бутылкой, и взгляд Арсения перекочевал на зад, – разные ж…

– Ну дрочат все, а мужик…

– Тоже дрочит. – Отломил краюшку хлеба. Понюхал. Протянул Арсению. – Буш? Ну, тогда я сам… А вообще, какая разница, мужик или баба? В смысле… это… наоборот я.

– Да-а-а? – Арсений аж привстал.

– А то ли ты не видел. Я всех одинаково нагружаю, Нэт даже поболе некоторых. А почему?

– Почему?

– Потому что может, – подпольщик выразительно ткнул в него горлышком бутылки. Подумал. Присосался. Брякнул бутылочным донышком об ящик. – Но мужики – не моё.