Будни «Чёрной орхидеи» (СИ)

Форма в чудесном состоянии, тёмные волосы красиво уложены. Так, чтобы одна прядь спадала на лицо, не делая его женственным, но при этом капельку смягчая общее восприятие.

Портили картину лишь немного подрагивающая нижняя губа и слегка обнажившиеся зубы, коими он, несомненно, жаждал вцепиться Рексу в глотку и рвать до тех пор, пока не почувствует на языке привкус крови и не отпразднует победу.

– Рекс Мюррей? – поинтересовался незнакомец.

– Да. А ты?

– Льюис Мэрт. И сразу, не раскланиваясь перед тобой и не требуя чего-то подобного в ответ, скажу, что нет, мне знакомство приятным не кажется. Давай не будем впустую тратить время друг друга и прямо сейчас расставим все точки над нужными буквами. Насколько я понимаю, мы не только в одной комнате будем жить, но ещё и в одном классе учиться. Но. Это. Ничего. Не. Значит. Если ты рассчитываешь стать центром данной вселенной и пробиться в круг популярных учеников, мои тебе пожелания счастливого пути-дороги и замечание о том, что я к ним никакого отношения не имею и иметь не хочу. Да, я знаю некоторых учеников, да, я с ними иногда разговариваю. Но содействовать в налаживании контакта с ними или становиться твоим другом я не намерен. Потому книжки, фильмы, игры, музыку, учителей можешь обсудить с кем угодно, но только не со мной. Мы лишь молчаливо соседствуем на одной территории. Ты не трогаешь меня, я отвечаю тебе тем же. И тогда в этой комнате воцарится мир, покой и взаимопонимание. Мои вещи ты тоже не трогаешь, по мере возможности. И на мою половину комнаты не заходишь. Я не бегаю тут с мелками и не рисую границы, потому что это совсем детство и недалёкого ума демонстрация, но я буду признателен, если ты не станешь нарушать границы моего личного пространства. На этом презентацию можно считать законченной. Спасибо за внимание.

Льюис замолчал, с трудом подавив в себе желание раскланяться театрально, и вновь посмотрел на Рекса, ожидая реакции на свои слова. Отлично, если ему сейчас ответят в стиле: «Окей, парень, никаких проблем». После чего перестанут замечать. Плохо, если решат полезть с расспросами и бесить.

– Где проходит эта граница? – поинтересовался Рекс, спустя определённый промежуток времени.

Льюис тяжело вздохнул, сделал несколько шагов вперёд и замер напротив двери.

– Здесь, – произнёс уверенно. – Сама дверь – нейтральная территория. Тут – моё, а там – твоё.

– Отлично.

– Отлично, – эхом повторил Льюис. – Я рад, что мы друг друга поня…

В реальности оказалось, что абсолютно не поняли. Стоило ему только подвести фразу к логическому завершению, как Рекс тоже подошёл к середине комнаты и замер напротив. Судя по надменной улыбке, он только что мысленно отправил в бездну все предложенные правила и собирался делать только то, что ему на ум придёт и покажется правильным. Считаться с желаниями соседа он не планировал.

– А теперь, детка, если не сложно, можно повторить всё вышесказанное? Не столь сумбурно, а по пунктам, желательно с оглашением стоимости каждой заключённой сделки.

– Что? – Льюис вскинул бровь и скривился ещё сильнее, нежели прежде.

– Что? – усмехнулся в ответ Рекс.

– Какая я тебе детка?

– Красивая, стервозная, капризная, – перечислил Рекс, не сомневаясь в правдивости того, что говорил. – И совсем не в моём вкусе.

Чем он точно не страдал, так это излишней скромностью, а ещё не считал необходимым обременять себя понятиями о правилах поведения в обществе. Потому что Льюис и возмутиться толком не успел, а его уже ухватили за ту самую картинную прядь, без которой он считал свой образ неполным, и потянули, несильно, но довольно ощутимо, не прекращая при этом растягивать рот в улыбке.

Тот самый рот, который прежде казался окровавленным, а при ближайшем рассмотрении оказался ничем особо не примечательным, совсем не алым, а бледным.

– Слушай, если мне не изменяет память, то это всё ещё школа, – произнёс Льюис, стараясь сохранить спокойствие, а не отреагировать резким выпадом, оттого чеканя каждое слово. – А не шоу «Гей встречает гея». Потому, будь добр, засунь личные предпочтения себе куда-нибудь и не лезь ко мне. Вообще. Никогда. Ни под каким предлогом. Тут люди учатся, а не парочку себе подыскивают.

– С выданными характеристиками спорить не будешь?

– Мне плевать. – Льюис дёрнул плечом. – Думай, как хочешь. Но это не капризы. И уж никак не стервозность. Это принцип жизни.

– И что за принцип?

Рекс вновь потянулся к пряди, собираясь прикоснуться к ней, но Льюис и без того слишком долго сдерживался, чтобы никак не отреагировать на повторный выпад. В первый раз он лишь сильнее сжал ладонь, сминая в ней ткань пиджака, чтобы избежать резких движений. Он надеялся на благоразумие соседа, но тому, кажется, плевать было на озвученные желания и поставленные условия.

Рекс не понял, что это не шутка, а вполне обоснованные просьбы, потому-то сейчас и расплатился за свою беспечность, поймав вместо романтической чепухи, которой следовало ответить на шутливое заигрывание, удар наотмашь. Вполне ощутимый удар.

Лопнувшая губа стала тому подтверждением.

– Не лезь. Просто не лезь, – повторил Льюис в очередной раз. – И никогда, ни за что в жизни ко мне не притрагивайся. Потому что в противном случае тебя отсюда вынесут вперёд ногами.

– Да ты чокнутый совершенно, – усмехнулся Рекс, облизав губу, но только сильнее размазав по ней кровь.

Теперь рот у него действительно были алым. Прямо как на памятном снимке.

– Может быть. Но это не твои проблемы, и волновать тебя они не должны. Со мной легко мирно сосуществовать на одной территории, если слушать, что я произношу, а не игнорировать все высказывания в угоду своим желаниям.

Льюис мысленно досчитал до десяти, развернулся и направился к двери. Он не собирался задерживаться здесь надолго. Кажется, теперь ему предписывалось целыми днями бродить по школе, не имея возможности остаться в комнате наедине с собой.

Рекс оказался не из тех соседей, которых принято называть подарком судьбы. Слишком шумный, активный, настырный и лишённый способности чувствовать настроение собеседника.

Один удар мог вскоре перерасти в драку, и это Льюиса не особо воодушевляло. Он решил убраться до того, как их комната превратится в поле боя.

– Эй! – звуки голоса настигли его на пороге, когда он готов был открыть дверь и удалиться.

– Что ещё?

– Мне тут недавно некто запретил прикасаться к его личным вещам, – иронично заметил Рекс. – Но, кажется, одна из них лежит на моей половине стола.

Льюис улыбнулся, не оборачиваясь.

– Можешь взять и ознакомиться. Желательно внимательно. Настоятельно рекомендую.

– Что это? Свод правил поведения в данной комнате? Выглядит внушительно.

– Это мой личный дневник.

– Вроде тех, что ведут девчонки?

– Вроде. Только у них там розовые сопли и страдания по мальчикам. А у меня чистая ненависть и кое-какие заметки, помогающие окружающим понять, что я серьёзен, как никогда, прося их не донимать меня своим вниманием.

– Разве дневник не предназначен только для хозяина?

– Если книга лежит на столе, значит, она хочет быть прочитанной. Читай, мистер Мюррей-младший. Наслаждайся. И запоминай всё, что там есть. Это будет продуктивнее, нежели разговоры. Приятного прочтения. О тебе там, кстати, тоже есть пара строк. Блок «С». Сегодняшняя запись.

Льюис произнёс это всё на едином дыхании, стёр с лица улыбку, которую никто, кроме двери и стены так и не увидел, после чего потянул за ручку и вышел в коридор, не считая нужным продолжение разговора. Он был уверен на сто процентов, что уж теперь-то Рекс всё поймёт правильно. И не будет донимать его вопросами, вниманием и вообще… Просто не будет донимать, позволив прожить целый год в тишине, спокойствии и относительно хорошем настроении.

Рекс, оставшись в одиночестве, подозрительно покосился на закрытую дверь. Перевёл взгляд в сторону дневника.

Записная книжка привлекла его внимание сразу, и он действительно собирался сунуть туда нос, наплевав на моральный аспект. После рекламы, сделанной Льюисом, прикоснуться к «прекрасному» захотелось сильнее, но теперь это делалось без опасений и минимальных угрызений совести.