Хроника для Акаши: Закат... (Часть первая: Фиирация) (СИ)

— Я, я… Ничего! Ничего не сделал! Я… я испугался! Я трус! Да, ты прав, я трус… — практически плача, с надорванным голосом отвечал Вильям.

— Да! Именно. Ты должен был сразу все рассказать полиции и тогда бы у тебя не было проблем. По крайней мере со своей совестью. А теперь посмотри на себя. — Арантин достал небольшое зеркальце и дал его Вильяму. — Ты выглядишь больным, глаза дёргаются и бегают по сторонам. Ты болен. Болен своей бесхребетностью, страхами и остальным. А теперь скажи мне последнее, почему ты стал священником и проповедником этих сектантов?

— Нет! Хватит, я не буду с тобой говорить! Ты…

— Ты расскажешь, а иначе я не дам тебе подписать контракт и тогда ты точно погибнешь. Поверь мне, ты стал неинтересен своему боссу, он бы избавился от тебя, если не я. Итак, говори! — приказа ему Арантин.

— Д-да. Конечно… Все, что угодно ради безопасности. — согласился Вильям.

«Это произошло десять лет назад, мне тогда было двадцать три года, я рос в полной семье, у меня были братья и сестры, я даже учился на…. Ну, не на самую престижную профессию, но она мне была интересна и нравилась. А вскоре произошли непоправимые изменения. Отец умер, мне пришлось бросить учебу и работать, чтобы содержать семью. А вскоре органы правопорядка забрали у матери моих младших братьев и сестер. Она вскоре стала много пить и вскоре закончилось все смертью. Я понял, что надо как-то спасти сестер и братьев, я вступил в секту, один мой друг состоял в ней. Правда вскоре ему это надоело и он из нее ушел, а вот я нет, я почитал несколько книг по психологии и оказалось, что управлять людьми достаточно легко, я быстро стал богатым и забыл про своих братьев и сестер. А когда вспомнил, то не смог их нигде найти, вскоре оказалось, что их приняли другие семьи и те забыли про меня. Но я видел, как жили другие дети, это было ужасно, я хотел помочь и отдавал деньги на благотворительность, но это не приносило никаких изменений, пока я не поменял секту. Секта „Семья“ не отдавала все деньги, но она действительно помогала им, я видел, как улучшались условия, в которых жили дети и продолжил на них работать. Мне, конечно, было совестно, но обкрадывать тех, у кого было больше, чем нужно и отдавать пусть часть, но все же, радовало и давало чувство собственной важности, до недавнего момента. А теперь, зная, что происходило с некоторыми детьми… Я могу лишь надеяться, что мои сестры и братья не познали этого ужаса».

— Ха-ха-ха, — Арантин рассмеялся, а с его глаза потекла слеза, не от грусти, от смеха. — Какая трогательная история! Нет, ну правда. Даже в этой истории я вижу, как ты хотел помочь своей семье, но когда и твоей матери не стало, ты отказался от своих братьев. Так легко и просто. Ты же не хотел делить с ними деньги, ведь так? А еще это твое вечное «Хотел помочь!» бесит меня. Но хорошо, не буду смеяться, я же обещал, что когда расскажешь, я дам тебе подписать со мной контракт. Так подписывай! — сказал Арантин и подвинул листок поближе к Вильяму.

— Спасибо! Спасибо тебе большое! — Вильям схватил ручку и стал пытаться расписаться на бумаге, но чернил не было. — Э… Тут нет чернил.

— Да, это так! Перед тем, как ты подпишешь контракт, я хочу спросить тебя: чего бы ты хотел получить?

— Что ты имеешь ввиду? — не понял Вильям.

— Чего бы ты хотел? Подписав этот контракт, ты лишишься всего, даже своей души! Взамен ты получишь место в моем корабле рядом со мной и защиту. Неприкосновенность. И еще я исполню любое твое желание. Итак? Что бы ты хотел получить? — спросил Арантин.

— Я… — Вильям снова вспоминал тот ужас, что он видел, он знал, как надо было поступить, как правильно надо было поступать, но тогда он не мог. А сейчас, если поверить этому человеку, то, возможно, можно будет все исправить. — Дай мне возможность все рассказать властям, я хочу, чтобы вся Дания знала, что скрывается за маской этой безобидной церкви!

— Прекрасно! Именно этого я хотел от тебя услышать! — одобрительно сказал Арантин и постучал Вильяма по плечу. — А теперь можешь подписать контракт. Ах, да, чернилами является твоя кровь. — спокойно, с улыбкой сообщил ему Арантин.

— Что, кровь?! Что за шутки…

— Я не шучу. И про то, что ты лишишься души, я не шутил. Твоя душа в обмен на возможность исправить свои ошибки, прекрасная сделка, что скажешь.

— Что?! Что за глупость ты несешь?! Ты что, сатанист?! Хватит играть со мной! — кричал на Арантина Вильям.

Но что бы он не кричал, ему пришлось согласиться, он взял лезвие и, зажмурившись, попытался быстро провести по пальцу, но промахнулся. После он еще раз промахнулся и так бы и продолжалось, если бы не Соня, что лежала на кровати, она прыгнула прямо на руку Вильяма и со всей силы укусила его за палец. Она быстро спрыгнула с его руки на землю, было больно и Вильям обматерил кошку, на что та никак не отреагировала. Кровь пошла и кое-как, но Вильям нарисовал свою подпись, то, что его попросил Арантин.

— Вот, ты доволен?! — спросил Вильям.

— Думаю, да, теперь да. — Арантин забрал контракт, а вместо него положил гаджеты: наушник, наглазник, смартфон и карточку. — Теперь ты официально член Фиирации! Поздравляю тебя, будешь жить на втором ярусе в шестой комнате. Когда мы перелетим в Германию, сможешь спокойно сдать правительству Дании все свои показания.

4 марта, 2:00, Комната Виктории.

Вильям заканчивал рассказывать о себе:

— А когда мы перешли границу, я все рассказал полиции и СМИ, но, к сожалению, полиция отказалась что-либо предпринять, ведь у них не было доказательств, да и еще кому охота было лезть в дела самого влиятельного человека в стране? А вот СМИ недолго писали об этом. Но все же все замяли.

— Ужас! Я поражена. Честно… Но все же… — Виктория хотела узнать еще что-то, но Вильям ее перебил:

— А знаешь, я все равно верю в то, что говорило священное писание. Не знаю, почему, но верю! Всей душой верю. Это глупо, не правда ли? Ведь те люди… Они сволочи, лучше не скажешь.

— Нет, конечно. Если ты веришь, то это неплохо. Просто не все живут по нормам и законам морали… — странно, ведь именно сейчас она почувствовала какую-то печаль по отношению к Вильяму, настоящую печаль. На минуту ей показалось, что она вдруг поняла его. Почему он был таким неуверенным, трусливым, не имеющим своего права выбора. До того, как встретил человека, что ему все рассказал, показал ему, кто он есть на самом деле. Человека, что дал ему шанс все изменить, дал шанс все исправить.

— Я рад, что смог кому-то все рассказать. Знаешь, я ни с кем на корабле так и не смог завести дружеские отношения. А с тобой, кажется, получилось. Что бы ты ни думала… — он своеобразно поблагодарил ее и покинул комнату. А Виктория вскоре легла спать…

Лицо Арантина уже не так сильно болело, а чашечки, в которых был кофе, уже унесли.

— Какая интересная история. Скажи мне, а что, собственно, предполагали эти контракты? Ты говорил что-то о душах. Так в чем же смысл контракта? — заинтересовалась Полумесяц.

— Контракты? Ну, в общем-то сами контракты бессмысленные. Я предлагал людям продать свою душу в обмен на что-то материальное. Но… На самом деле мои контракты не имели большого влияния на саму душу. Я просто хотел видеть, готовы ли люди отдать свои души, пустить свою кровь ради того или иного? И всегда тем, кому я предлагал подписать договор, они подписывали.

— Вот как?! Понятно. Скажи, Вильям и вправду считал, что он весь такой добренький и делает все ради других, не жалея себя?

— Да. В основном так и было, но знаешь, иногда до него доходило, что он врет самому себе. Правда, эти мысли он быстро прятал в глубине своего сознания.

— А что же Виктория? Теперь она считает Вильяма своим другом? Он стал для нее больше, чем просто союзник?

— Не знаю, но скажу точно, они стали ближе друг к другу.

— Кстати, о Святейшем, точнее о Восьмом, ты всегда знал о его заинтересованности в маленьких детях?