Путь бесконечный, друг милосердный, сердце мое (СИ)

– М-да, – многозначительно произнес Горрен. – Хотел бы я как-то предупредить менеджеров «Тонарога» насчет этого Дейкстра.

– Но? – уловив сомнение в его голосе, полюбопытствовал Берт.

– Но ты говоришь, что ему для начала нужно подобрать союзников половчее? Вот когда он выдвинется на боевые позиции, тогда можно будет и вопить в ужасе. Насчет Лагоса ты не передумаешь?

Берт покачал головой.

– Боюсь, я недостаточно авантюрен для такого предприятия в такой стране, – невинно улыбнулся он.

Горрен оскалился.

– Если позволишь, дражайший Берт, у меня уже успело сложиться противоположное мнение. Твои действия, поведение и идеи наводили меня на мысли, что тебе как раз нравится твоя собственная предприимчивость и возможности, которые открываются тебе на этой благословенной земле.

– Бесспорно, милейший Горрен. Но ты забываешь и о моем критическом взоре, которым я постоянно окидываю окружающий меня мирок, – мирно отпарировал Берт. – Он и подтверждает моему скептическому настрою, что нам не стоит ввязываться в некоторые вещи.

Горрен скептически поднял брови, что не ускользнуло от Берта. Своенравным он был типом, этот Горрен Даг. Возможно, именно потому, что в уравнении со многими неизвестными возник еще один мистер икс, Даг и решил принюхаться поближе. Все, что угодно, думал Берт, только не вмешивай меня.

Этьен Симайди Танья был знаком с Квентином Дейкстра, но шапочно. Они здоровались, время от времени читали служебные записки друг друга, иногда участвовали в совместных заседаниях; Симайди Танья предпочитал теневую жизнь комитетов и комиссий, в состав которых входил, Квентин Дейкстра желал определять стратегию этих комитетов и комиссий и ничего против публичности не имел. Не любил ее, и об этом знали если не все, то заинтересованные, но относился ко всем этим интервью, круглым столам и прочему как к неизбежному злу: нужно. Для дела. Для будущего. Поэтому сцепить зубы и вперед к этим идиотам, которые способны говорить короткими предложениями и ни в коем случае не мыслить сложными концептами. Этьен Симайди Танья предпочитал вообще не связываться с общественностью, но очень положительно относился к тому, чтобы выпить со знакомым журналистом бокальчик вина время от времени и потрепаться о делах насущных, о том, что происходит в центральном здании Лиги, к примеру, о перспективах ее развития или еще чем-нибудь насущном; он позволял журналисту заплатить за ужин – разумеется, время от времени принимал приличествующие его положению подарки, но делом чести считал быть неопределенным в своих формулировках, чтобы на него невозможно было указать потом, если что. Впрочем, утешал себя Этьен, в подобном поведении определенно были и тактические уловки: те же журналисты могли быть полезны при формировании общественного мнения, так что все для работы, все во имя всеобщего благополучия и процветания. Но зато никто и никогда не оказывался глупым настолько, чтобы предлагать ему высказать свое мнение перед камерами. Собственно, и мнение свое у Этьена было таким же – туманным. По сравнению с ним Квентин Дейкстра был, разумеется, жестким и идейным политиком, знавшим, чего он хочет и даже как туда добраться. Не самые плохие качества у потенциального лидера Лиги.

Впрочем, не только с журналистами любил обедать-ужинать Этьен Симайди Танья, но и с менеджерами «Астерры». Например, в тихий августовский вечер – зима, чтоб ее, южно-африканская зима, короткие дни и длинные ночи с бесконечными звездопадами – он ужинал с Тессой Вёйдерс и ее личным секретарем. У дражайшей Тессы их было два, и оба личные: один для сугубо официальных дел и другой, занимавшийся исключительно светским календарем. Сама Тесса Вёйдерс была исключительно занятой женщиной, что было неудивительно: она прогрызла себе путь в вице-президенты «Эмни-Терры», одной из дочерних фирм «Астерры»; и ей было всего сорок два года. Это было выдающимся достижением: Этьен не много знал высокопоставленных чиновников схожего ранга, которым было бы меньше пятидесяти; как правило, о карьере можно было говорить, начиная лет с двадцати восьми-тридцати, все, что до этого – обучение, поиски работы, бесконечные стажировки, которые ничего не приносили в плане заработка, а только опыт и связи. Так что у Тессы Вёйдерс было немного времени, чтобы подняться с самого низа на один из верхних этажей «Эмни-Терры» – что-то около пятнадцати лет. И это с учетом людей, жаждавших этого же места куда дольше, чем она.

Этьен находил ее компанию сносной, временами даже умеренно приятной, общие дела с ней – привлекательными, а сотрудничество – перспективным. Кто-то говорил, причем кто-то, близкий к верхам, что и в самой «Астерре» к ней относятся с большим уважением. Но вот за каким чертом она постоянно таскала обоих секретарей, оставалось загадкой. Впрочем, пусть бы ей. У ее коллеги был-то один единственный помощник, да и тот виртуальный: компьютер с искусственным интеллектом. И справлялся ведь. А парень хвастался всем, кто только заикался о виртуальности или слегка вдавался в смежные темы, что это новейшая разработка, даже в исследовательских центрах «Астерры» таких только пятнадцать экземпляров, и у него, между прочим, – виртуальный секретарь под номером одиннадцать. Тесса Вёйдерс относилась к этому хвастовству со снисхождением старшей сестры; но, наверное, будь у нее такой помощник, он был бы загружен под завязку – оба ее секретаря были вечно заняты перепиской, короткими звонками, раздачей инструкций и их уточнением у Тессы. Поначалу Этьен относился к этой констелляции с подозрением, считая это показушеством больше, чем необходимостью, затем привык. В Тессе вообще было что-то примечательное, что придавало любым чудачествам в ее поведении своеобразный оттенок – естественности, наверное. В ней могло быть под шесть футов росту, она любила яркие, вибрирующие цвета, стригла волосы почти под ноль и – была очаровательна, когда хотела.

И каждый ужин Этьена с Тессой начинался с того, что она была очаровательна первые полчаса; Этьен охотно делал ей комплименты, выслушивал рассказы о том, где она нашла модельера, который сшил этот костюм и еще несколько, которые Тесса находит невероятными, а Сильвия – ужасными. Сильвия, ее социальный секретарь, закатывала глаза, тяжело вздыхала и снова утыкалась в комм. Тесса продолжала рассказы о шопинге, ради которого сорвалась в Милан, а затем в Сеул.

– В Сеуле, мой милый Этьен, фантастическая, нет, просто сказочная, божественная мужская мода, – энергично говорила она. – Она бы изумительно подошла тебе, милый. У тебя шикарная, просто феноменальная кожа, и я жажду, вожделею увидеть тебя в том особом желтом цвете, который «in» в Корее. Не так ли, Коринт, драгоценный? Не правда ли, наш Этьен был бы весьма эффектным в корейском желтом? Ты ведь помнишь тот костюм, не так ли?

Коринт оценивающе смотрел на Этьена, согласно кивал, одобрительно облизывал полные губы – и снова утыкался в комм.

– Я предпочитаю более сдержанные тона, Тесса, дорогая. Мне кажется, с учетом продолжительности нашего знакомства ты могла не только заметить, но и убедиться в этом.

– Да-да-да, – надменно говорила она, отмахиваясь. – Разве это можно не заметить, – осуждающе добавляла она.

И в том же духе.

Только после основного блюда она позволяла себе переключиться с легкомысленного настроения на деловое. Сильвия и Коринт переглядывались за ее спиной; Сильвия снова утыкалась в комм, Коринт начинал прислушиваться к разговору.

– Итак, давай уделим немного времени геополитике и политической географии, Этьен, дорогой, – все так же улыбаясь, произнесла Тесса; ее глаза сверкнули ледяным огоньком, что-то в выражении лица изменилось – она собралась и приготовилась требовать, насколько Этьен успел изучить ее.

– Охотно, Тесса, – вежливо ответил Этьен и поднес к губам чашку с кофе. – Начнем с геополитики?

– Я слышала, этот милейший орангутан Дейкстра твердо намерен стать главой вашего прайда. Я имею в виду Лигу, разумеется.

Этьен усмехнулся.

– Он твердо намерен возглавить президиум Лиги, Тесса, а это не мой прайд. Я имею некоторое отношение к некоторым его членам, но они – тот еще закрытый клуб.