Loving Longest 2 (СИ)

Никогда и никому…

Что можно было бы рассказать? Тем более в такую минуту?

Невинную шалость? Маленький детский секрет? Любовную тайну? Скрытое от чужих глаз горе? Затаённую, многолетнюю обиду?

Что угодно.

Но не такое.

Расскажи мне…

Запах яблок. Яблоки, нарезанные дольками, тугие зелёные шкурки, коричневый срез яблочных ломтиков. Запах пирога из светлой кухни. Светлое утро.

Дождливое утро. Холодные капли дождя в волосах.

Шарф? Где же он?

…этот плащ…

...тёмное пятно на подоле…

...не такое…

И снова розовые, голубые, синие, лёгкие лучи сна.

====== Краткое содержание предыдущих серий (для тех, кто не читал первую часть) ======

В прологе (за сто лет до описываемых событий) некая эльфийка добирается из Валинора в Средиземье только для того, чтобы покончить с собой. Кирдан Корабел потрясён случившимся и говорит, что постарается наказать тех, кто за это ответственен.

Действие истории начинается незадолго до падения Дориата и Гондолина.

Маэглин заявляет Саурону, что его уже не интересует Идриль, ставшая матерью чужого ребёнка: больше всего он хотел бы вернуть своего отца, Эола, дух которого не отправился в чертоги Мандоса. В то же самое время помощник Саурона по имени Гватрен получает задание от хозяина: он отправляется в Дориат. Он должен одновременно позаботиться о том, чтобы сыновья Феанора уцелели и не дать им получить Сильмарилл. Гватрен отнимает камень у Келегорма и отдаёт его Эльвинг. Под седлом лошади Келегорма Гватрен находит сумку, которая принадлежит другому брату — Маэдросу.

Тургон и один из гондолинских лордов — Пенлод — вспоминают о прошлом. Тем временем Саурон, которому Маэглин помог пробраться к стенам Гондолина, вызывает дух Эола. После взятия Гондолина Пенлод остаётся в живых и становится рабом другого прислужника Саурона — эльфа-авари Натрона. От Натрона Пенлод узнаёт, что Тургон остался в живых, но почти лишился рассудка: Саурон заставил его забеременеть от Маэглина, который надеется, что в результате его отец вновь родится на свет. Пенлоду разрешают заботиться о Тургоне. Король постепенно приходит в себя и начинает отвечать на чувства Пенлода, который давно и безнадёжно влюблён в него. Тургон осознаёт, что ребёнок, которого он носит под сердцем — действительно Эол, отец Маэглина; ему удаётся доказать это Маэглину. Маэглин демонстрирует Тургону (и Пенлоду) венец Моргота и Сильмариллы. Пенлод не может понять, почему камни хранятся не в том ларце, который был изначально для них предназначен. Выясняется, что замок от изначального ларца хранился у Фингона, погибшего брата Тургона, и что Фингон положил его в гроб Финголфина; что случилось с самим ларцом – непонятно. Тургон считает, что на самом деле Финвэ был убит Феанором или кем-то из его детей: Пенлода шокирует такое предположение.

Эол действительно возрождается, но это близнецы — два мальчика. Оба они сохраняют сознание и память Эола. Маэглин хочет ещё детей. Пенлод и Тургон признаются друг другу в любви.

Гватрен увозит Тургона прочь из Ангбанда; по его словам, инициатором побега выступил Натрон, у которого есть свои причины, чтобы освободить Пенлода и Тургона. По дороге Гватрен опять расспрашивает Тургона о гибели Финвэ и рассказывает о том, что, помимо прочего, нашёл в вещах Маэдроса памятный знак, полученный им от Фингона.

Натрон направил Пенлода и Тургона к своим знакомым — Найнет и Элринг, которые живут в глухом лесу на границе бывшего Дориата. Натрон и Эол были Перворожденными эльфами, а Найнет и Элринг — изначально предназначенными им жёнами, но они предпочли общество особ своего пола — Натрон полюбил Эола, а Найнет — Элринг. В конце концов Эол, одержимый одновременно завистью к нолдор и желанием стать одним из них, бросил Натрона и в результате погиб, приговорённый Тургоном к смерти за убийство его сестры Аредэль. Именно поэтому огорчённый Натрон перешёл на службу к Саурону, надеясь отомстить Тургону и другим нолдор.

Когда зашла речь об убийстве Финвэ и Сильмариллах, оказалось, что Найнет много лет назад встретилась с Унголиантой, принявшей облик эльфийки: насытившись, она может на время обрести дар речи. Унголианта рассказала, что у Мелькора была назначена с кем-то встреча близ Форменоса, и что она и Мелькор застали Финвэ уже мёртвым — его голова была разбита ларцом от Сильмариллов, который в результате тоже разбился. Вся эта история вызывает у Тургона и Пенлода самые чёрные подозрения: убийцей мог быть кто-то из сыновей Феанора или сам Феанор.

Тургон признаётся Пенлоду, что ждёт ребёнка от него и хочет остаться здесь, в лесу, навсегда — после того, что с ним сделали, он не хочет возвращаться к близким. Пенлод с радостью соглашается остаться с ним.

Через несколько лет два Эола подросли и Маэглин начал жалеть о своей затее…

====== Глава 13. Чьи-то письма ======

Окно библиотеки Гортаура было открыто, а на подоконнике было пришпиленное маленьким дротиком письмо.

Гортаур внимательно посмотрел на него; на нём было начертано его имя с прибавлением «в собственные руки».

Он взял с полки большую книгу. Это был альбом, в который он вклеивал автографы и собственноручные подписи королей и знати, а также известных учёных — эльфов и людей. Это был не пустой интерес: он собирал рукописи, и интересовался, что кем написано; кроме того, он всегда хотел точно знать, кто автор писем и других важных документов, которые попадали ему в руки.

Гортаур пролистал альбом и нашёл то, что искал.

Он удивлённо поднял брови, а когда распечатал письмо и прочёл его, то тоже удивился.

Дорогой Гортаур, Тху, Тар-Майрон, или каким угодно другим именем тебе угодно называться.

Начать с того, что пишу тебе не я.

Я знаю, что ты можешь узнать почерк любого из более-менее известных эльдар, и что почерк, которым написано это письмо, тебе, безусловно, знаком. Но это не я. Как это, спросишь ты?

Всё очень просто — Финвэ, верховный король нолдор, почерк которого ты видишь перед собой, не умел читать и писать. Ах да, ну, и конечно же, Финвэ умер. Но это уже незначительная деталь.

Когда Финвэ и его семейство жили в Тирионе, он не должен был никому и ничего писать. После изгнания Феанора в Форменос ему уже было поздно учиться. Да, его младшие сыновья — Нолофинвэ и Арафинвэ — постоянно получали письма от отца, но писали их другие. Один — может быть, двое — а может быть, и трое — потомков Финвэ писали за него эти письма и передавали их его сыновьям.

Зачем я тебе всё это пишу?

Там, где я сейчас нахожусь, до меня доходят слухи, что ты интересуешься ларцом, в котором изначально находились Сильмариллы, а заодно и подробностями гибели Финвэ. Хотелось бы просто намекнуть тебе, что особ, которые заинтересованы в этом деле, а также особ, которые были свидетелями происшедшего, могло быть гораздо больше, нежели ты можешь себе представить.

С некоторым уважением к тебе,

кто-то-там-Финвэ.

Или кто-то-там-Кано.

Или кто-то ещё.

— Ну и что вы обо всём этом думаете? — спросил Саурон. — Не стесняйтесь.

— Ты думаешь, что это — от Тургона? — спросил Гватрен.

— Как минимум двое могли написать мне это письмо и позаботиться о том, чтобы оно попало сюда, — мрачно ответил Гортаур. — Или даже трое. Или, если подумать, то четверо. Хотя на самом деле пятеро, поскольку Мелькор очень и очень зря думает, что может что-то скрыть от меня. В конце концов, это письмо мог написать и сам Мелькор.

— Кстати, откуда у тебя подпись Финвэ? — поинтересовался Гватрен.

— Это документ из Нарготронда, — ответил за хозяина Натрон, — брачный контракт Финрода или что-то в этом роде. Там много разных подписей. Это я его достал.

— Да, — согласился Гортаур, - ну, не совсем брачный контракт, у них такого не бывает, но что-то вроде свадебного подарка — дом или участок для дома. Судя по дате, Финвэ должны были привозить его подписать в Форменос за два или три месяца до его гибели, так что да, если верить анонимному письму, подпись на контракте тоже была поставлена не им.