Небо видело всё (СИ)

Блондинка покорно выпила таблетку, и уже тогда расслабилась немного, и откинулась на спинку дивана.

— Голова болит? — Лекса никогда не испытывала такого странно чувства. Когда блондинка легонько кивнула, Лекса нерешительно подсела ближе.

Брюнетка не узнавала себя. Она никогда не боялась так сильно за другого человека. В детдоме на это просто не было возможности. Там невозможно было хоть к кому-то привязаться. А сейчас... Черт, да что с ней происходит? Она чувствует себя влюбленным подростком. Лекса только прикусывает губу. Влюбленность? Черт, насколько эта девушка утянула ее в пучину своих небесных глаз?

Нет, Лекса никогда не считала себя морозилкой, которая всех только морозит и все, нет. Но и чувствительной она тоже не была. А вот сейчас...Чувства, которые она так глубоко заталкивала в глубь своего сознания были направлены на девушку, что сейчас дрожала, кутаясь в плед.

Прикосновение к своим волосам заставило блондинку поднять голову на Лексу, удивившись. Лекса никогда не касалась ее сама, да и вообще та не терпела прикосновений к себе. А после той иллюзии... Все неумолимо менялось. Между ними, когда они просто касались друг друга без того навязчивого страха быть отвергнутым, посланным на всем известное направление. То происшествие словно открыло им обеим глаза. Вот только на что?

Сама же Лекса только мягко зарылась пальцами в мягкие светлые волосы девушки, массируя кожу. Анна всегда так делала, пытаясь успокоить Лексу, что еще полгода шарахалась от шума за окном. Ведь все после той длительной жизни в, считай, тюрьме, все казалось таким.. опасным. Страшнее, чем то, к чему она там привыкла.

Молчание между ними было таким не напряженным, пока девушки молча переглянулись. Брюнетка надеялась, что та не оттолкнет. Это было бы чертовски больно даже для нее. Но Кларк не оттолкнула. Она быстро поборола свое ошеломление и положила голову на плечо Тэйтум. Лекса приобняла свободной рукой девушку за плечи, продолжая массаж уже смелее. Все вдруг стало таким... неважным. Только они.

Шум дождя за окном убаюкивал, мягкая тишина нарушалась только стуком капель по оконному стеклу. Все было так... романтично. Лекса устроилась удобнее, пока тяжелая голова Кларк мягко легла ей на колени. Та уже засыпала, но Лекса даже не дернулась, когда услышала голос Кларк.

— Скажи, что ты видела там? — блондинка спросила прямо, без всяких прелюдий и намеков. Лекса прищурилась. Такая Кларк ей больше нравилась. Не боится спросить прямо.

Но внезапно до нее дошла суть вопроса. Она сглотнула, пытаясь отогнать навязчивые картины того коридора, те мертвые глаза, что пристально смотрели на нее, те голоса прошлого, что преследовали ее с тех пор, как они ушли от пещеры. Но рассказать она не могла решиться. Было слишком больно вспоминать те ужасы. А еще больнее от той мысли, что ее же прошлое будет использовано против нее, Лексы. Но верилось с трудом, что Кларк бы стала так делать.

— Я росла в детдоме. До семнадцати лет. Аня удочерила меня полгода назад, а месяцем раннее мы переехали сюда. Она работает в местном госпитале с Мелиссой, кажется, — Лекса пыталась не обращать внимания на то, как Кларк напряглась. Черт, вот наверняка сейчас та думает, что она снова гноит зажившие раны. Лекса, собственно, попала точно в яблочко.

—Те шрамы... — Кларк повернула голову в сторону Лексы, что говорила так спокойно, словно это и не ее прошлое. Ужасное прошлое, судя по полосам шрамов, что испещряют почти все ее тело.

— Да. Это оттуда. Можно сказать, что там своеобразная тюрьма-армия. Когда поменялся руководитель детдома, то все пошло к чертям. Воспитатели и охранники словно озверели. Не буду вдаваться в подробности, итоги ты видела уже. Так вот, то, что я видела тогда, было переломным моментом. Мне было пять лет... — Лекса сглотнула, прервавшись. Вроде бы она уже отпустила все это, но рассказать кому-то чужому, кроме Анны? Она никогда не думала, что все будет так сложно.

— Ты можешь не говорить, если тебе тяжело, — Кларк не хотелось причинять той боль, заставляя вспоминать все то, что там было.

— Я хочу рассказать, — Лекса глубоко вдохнула. Черт, вся боль и ненависть, которую она подавляла все это время, душила изнутри. Лекса могла только надеяться, что она не плачет. Как тогда, в детдоме, — беззвучно, не ощущая самих слез на своих щеках. — В общем, все поменялось, персонал возомнил себя Богами и просто издевался над детьми. Не буду говорить, сколько человек сломали там, изнасиловали или забили насмерть. Меня такая участь почти настигала, но я все время почему-то выживала. В шестнадцать лет, когда уже давно был отбой, в комнату прокралась местная «элита». Я с ними давно не в ладах, и, как оказалось, они захотели меня проучить. Украли у ночного сторожа ключи, — все комнаты тогда запирались на замок, — прокрались внутрь. Собственно, там было шестеро здоровых парней и девушек... Среди них и был очень дорогой мне человек тогда, как мне казалось. Скажу так, что они не самые приятные люди. Хотели научить меня, как правильно с ними нужно общаться. Ну, произошла бойня, ты видела шрам на спине. Я тогда почти потеряла способность ходить. Думаю, они бы попробовали снова, если бы не пришла проверка и несколько добровольцев. Кто-то шепнул властям штата о том, что там происходило. Анна тоже была там. Ну, потом я узнала, что она удочерила меня. И, я не могу сказать, насколько я благодарна ей. Она взяла под свое крыло почти незнакомого, не совсем вменяемого ребенка. Она терпела все то, что я ей говорила, что делала. Я тогда просто психовала. Сложно доверять людям после того, что было там.

Лекса замолчала. Да, она утаила то, что в той «элите» состояла и Кастия. Лекса не могла предугадать, как та отнесется к ее ориентации. Да и не хотелось еще больше грузить Кларк всем этим. Тем более, что...

— Господи, Кларк, зачем плакать? — Лекса смотрит в глаза блондинки.

Блондинка только всхлипнула, порывисто обняв девушку. Лекса сглотнула. Черт. Она с удивлением понимает, что ее глаза слезятся тоже. Она часто моргает, ощущая, как дорожки слез стекают по щекам. Блять, когда она стала такой эмоциональной? Но Лекса только крепче обняла девушку в ответ, зарываясь лицом той в шею.

Дерек так и застыл в дверях, не сказав ни слова. Он так же тихо удалился, не решившись потревожить девушек. Он лениво улыбнулся. Подозревали ли сами девушки, что между ними происходит?

Боль медленно отпускает из своих тисков, ненависть тоже утихает, словно все эти чувства вместе со слезами вытекли из нее. Она чувствовал себя немного разбитой, но она не хотела, чтобы этот миг прекращался. Прикрывает зеленые глаза, когда блондинка мягко гладит по волосам, словно пытаясь успокоить.

— С Беллами я познакомилась два года назад, — Лекса даже невольно отпрянула от девушки, когда услышала это. Откровение на откровение? Теперь Лекса могла побыть на месте Кларк. Она тоже не хотела, чтобы та причиняла себе боль воспоминаниями. — Ну, а сами отношения начали полгода назад.

Лекса усмехнулась. Господи, какая ирония. Всего полгода назад жизнь их обеих круто переменилась.

— В общем, сначала я не замечала, что он постоянно оскорблял. Но он перешел черту ровно через месяц. Просто влепил пощечину и все. Потом извинялся, говорил,что любит. А я, дура, простила его. И этим подписала себе приговор, — Кларк рефлекторно обняла себя за плечи.

Лекса только нахмурилась. Черт, она никогда не симпатизировала Беллами. А сейчас не стоит говорить, что она захотела его убить. Она полностью понимала желание девушки закрыться. Ей самой хотелось иногда просто уменьшиться до размеров молекулы, чтобы никто не трогал. Поэтому девушка осторожно обнимает за плечи, надеясь, что это не станет для нее провокацией. Но Кларк немного расслабилась.

— Ну и тогда понеслось. Знаешь, я не могла его не прощать. Октавии говорить побоялась, они ведь были так близки тогда. Но однажды она зашла на кухню. Забыла, кажется, телефон свой. Ну, а он в тот момент ударил. Снова, — Кларк сглотнула, но продолжила более хриплым голосом. — Они рассорились, Окти забрала меня оттуда и больше не отходила от меня ни на шаг. Только тот один раз, когда ты увидела его после того, как мы сбили тебя на машине, он решился подойти. Никого же рядом не было тогда. Он часто пытался поймать меня, извиниться, вернуть отношения. Но Октавия в первый раз просто дала ему в пах.