Вид на доверие (СИ)

Потому в следующий раз Виктор пнул Эштона за пятнадцать минут до назначенного времени. Сам он успел позавтракать, принять душ, убрать с кухни их одежду и привести ее в надлежащий вид. Вещи парня дожидались его на тумбочке у кровати.

— Все, ты выспал все время, какое мог, — оповестил Вик Эштона и снова потряс за плечо. — Нам еще к тебе заехать нужно. Поднимайся и не провоцируй на крайние меры.

— Какие еще крайние меры? — недовольно прозвучало из-под подушки, а потом из-под нее показалась всклоченная голова и сонное лицо.

Крайними мерами был ледяной душ. Либо что-то более гуманное, в зависимости от реакции Эштона на снятое одеяло и загребущие руки на своем теле.

Эштон зевал и потягивался, продолжая бубнить себе что-то под нос. С учетом преимущественно ночного образа жизни, любой подъем раньше полудня превращался для парня в пытку.

Собирался он, впрочем, действительно недолго. Быстро умылся, оделся и даже успел сделать пару затяжек сигареты, перед тем как показаться в коридоре.

— У нас еще семь минут до выхода. Я же говорил, что быстро собираюсь, — с улыбкой победителя сказал он.

— Молодец, — похвалил Виктор, — но в свои заказанные пять минут ты не уложился, — он постучал пальцем по циферблату наручных часов и открыл входную дверь.

— Сначала заедем к тебе, переоденешься, — сказал Вик уже около автомобиля. — Главное — ботинки на кроссовки смени. В этих тебе будет очень неудобно со стременами.

Эштон вообще не собирался домой, но раз уж в ботинках совсем никак, то послушался. В конце концов, даже Виктор иногда бывает прав. В этот раз точно.

Мужчина тоже был в кроссовках, но скорее потому, что они сами по себе были удобные. С одеждой особо не мудрствовал: джинсы, футболка, легкая куртка — все равно снимать потом придется.

Забросив спортивную сумку на заднее сидение, Виктор сел за руль. Эштон развалился на пассажирском сиденье и, пользуясь тем, что до конца так и не проснулся, снова отбыл в дрему, прикрывая глаза и отворачиваясь к окну. Использовать любую возможность поспать утром — это был самый настоящий он.

Виктор дергать Эштона не стал. Лишь лишний раз подивился. Казалось бы, если так сложно просыпаешься, зачем лишний раз засыпать? С другой стороны, в машинах иногда убаюкивало и самого Вика, а в поездах он вообще только спать и мог.

Разбудил он Эштона перед самым его подъездом.

— Кроссовки, — напомнил мужчина, — или другую обувь, которая мягкая и с ноги не слетает, с подошвой рифленой. Из верхнего — что-то менее официальное, понятное дело. Желательно, что не жалко изгваздать. Конюшня все-таки, мало ли.

Эштон сонно кивнул, выползая из машины. Идея ехать куда-то с утра ему уже не казалась такой уж хорошей. Хотя бы из-за того, что сейчас ему приходилось не лежать в теплой постели, а идти собираться.

Спустился он, впрочем, быстро. Переодетый в джинсы, рубашку, поверх которой была толстовка, и кеды. Кроссовок у него сроду не было.

— Можно дальше спать? — уточнил он. По идее, у него оставался еще час. Мало ли, нужно выспаться. Вдруг у него вся ночь будет бессонной.

Виктор кивнул.

Клуб находился за городом. Небольшой манеж у них был арендован и в черте города, но основная база была ближе к лесу.

Комплекс клуба включал в себя административное здание, где, по идее, находилось руководство, но на деле во главе находились Мастера, а хозяин с кабинетниками появлялся хорошо, если раз в месяц — проверить отчетность. Дела шли достаточно стабильно, чтобы мистеру Темплтону нужно было торчать тут на постоянной основе. А потом административное здание использовалось как “теплый склад”, а в паре кабинетов были оборудованы спальные места — Уилл, когда уходил в отпуск, часто попросту сюда переселялся, совмещая заодно надзор за персоналом и помощь по конюшням.

Находились тут и, собственно, конюшни с семью десятками голов.

И “амбарное” здание. Там был склад амуниции, к нему примыкали склады с запасами корма для лошадей, там же были душевые, раздевалки, небольшой домик для персонала, кухня. Темплтон неплохо в свое время подсуетился, набрав различных договоров и позволив организовать клуб.

Лошадей тренировали на громкие звуки, выстрелы, лязг. Их сдавали в аренду реконструкторам и киношникам, на них было безопаснее тренироваться, плюс, в отличие от конных школ, кони действительно слушались своих наездников. Вик в свое время плевался от тренировки, попав на “деревянную” лошадь, реагировавшую только на голос своего тренера. В клубе такое было нонсенсом, а потому и поток денег шел почти круглый год с небольшими перебоями, будучи заточенным под определенный контингент людей. Не миллионы, но доход был, и Темплтон не вмешивался.

Мастеров было шестеро, все на равных, но негласным центром были трое энтузиастов — Виктор, Кир Николсон и Эмили Гейл.

Джейн Нобл, Уилл Шейтон и Ирви Залесски не претендовали, отдыхали и полностью доверялись первой тройке. У каждого из Мастеров была своя группа учеников. Название “учеников” было весьма формальным, но зато традиционным. Членские взносы, призовые, некоторые участвовали в скачках.

Мастера же были Мастерами, тренируя и группы новичков, только начинающих свой путь и не входящих в клуб, и давая индивидуальные уроки. Каждый — на закрепленной за ним одним лошади. Ученики просто приходили на тренировки к Мастерам на правах членства.

— Приехали, — Виктор снова разбудил Эштона, запарковавшись. Машин было пока около десятка, но это лишь пока. Днем должны были присутствовать все Мастера со своими постоянными группами Учеников. Вокруг было поле, с парковки не было видно открытого манежа, а по ту сторону всего комплекса к клубу подступал лес.

Эштон лениво приоткрыл глаза, потом потер лицо руками, приводя в себя чувство — больше спать было нельзя по определению, — и посмотрел за окно. А потом замер с явным интересом во взгляде.

Такого он еще не видел. Он был в конюшнях. Правда, в подростковом возрасте, но не на столь огромных. Все было в пределах города, а тут…

— Охуеть, — выдал он. Наверное, это было его единственной фразой, которой он мог выразить свое состояние и мнение. Но уже через секунду добавил:

— Ты тут работаешь? Охуеть, — повторил он, дергая за ручку и вываливаясь из машины, с интересом крутя головой.

Виктор не сдержал улыбки, захлопывая дверцу и ставя автомобиль на сигнализацию. Судя по машинам, тут уже был Николсон, Эмили и Уилл. Эмили была самой плохой новостью: вечный комплекс белого кролика — она волновалась и делала все заранее с неизменной формулировкой “мы опаздываем”. Как пить дать, прицепится к Хилу. Но тут проще было смириться.

Остальные машины принадлежали ученикам, Вик их не запоминал за ненадобностью.

— Работаю, — кивнул он, — деньги не огромные, но мне нравится, так что…

Он пожал плечами. Их заслуга тут была лишь в поддержании порядка. Они, по сути, вели членский клуб, а Темплтон заботился о тендерах, рекламе, спонсорствах на соревнования, разведении пары пород. Хоть Мастера и были тут царями горы, Виктор не забывал своего места: он просто работал. И, в отличие от членов клуба, был в штате конюшни с остальными мастерами.

Ценности у них явно были разные. Эш хотел зарабатывать деньги, чтобы потом их можно было тратить на себя. Не для удовольствия работать, а ради денег. Виктору же нравилась его работа. Нет, Эштону тоже, но он слишком не любил своего босса. Правда, он платил ему деньги, и ненависть снижалась просто до неприязни.

— Это здание администрации, — Виктор ткнул в деревянное сооружение, наиболее выглядящее вполне ухоженно, с вывеской “Клуб “Песочные часы”, стилизованной под ленту, и гербом в виде двух шахматных “коней”, расположенных на игральных картах — зеркально, через косую черту. Идея Эмили. Всем понравилось.

— Там несколько площадок под тренировки, — махнул он рукой за здание, закрывавшее сейчас весь обзор. — Сегодня действо в лесу будет, это еще дальше.

Хил закусил губу, осматривая фасад, уходящую в обе стороны деревянную изгородь и куски остальных зданий, не зная, что еще сказать. Когда знаешь все хорошо, сложно ориентироваться, какие вопросы возникают в голове у того, кто видит все впервые. Потому Виктор решил дождаться озвучки этих вопросов.