If you're going through hell keep going (СИ)

Стилински касается пальцами моей руки. Сейчас его кожа холоднее, чем обычно, из-за пакетов со льдом, и я тут же одёргиваю свою руку.

— Да, я … Просто не знаю … А вдруг, это не сработает? В смысле, вдруг хвост не будет содержать воспоминаний? Тогда получится, что мы потратим его зря.

Стайлз встаёт передо мной и хватает меня за плечи.

— Роджерс, тебе, как человеку, который носит фамилию Капитана Америки, нельзя сомневаться в правильности своих решений! — я хочу сдержать улыбку, но у меня это не получается. — В конце концов, всё, что ты делала в последнее время … Для нас всех … Всё сработало. Всё помогало. И в этот раз всё будет отлично.

Стайлз слегка трясёт меня, словно пытается привести в чувства.

— Брук? — зовёт Дитон, и я выглядываю из-за Стилински. — Ты готова?

Я киваю.

Стайлз отходит в сторону, а я тем временем делаю несмелые шаги к ледяной ванной. Тянусь рукой к карману джинсов и вытаскиваю оттуда хвост. Впервые, его металл не кажется мне таким уж холодным.

— Твоя задача сломать его, как только почувствуешь, что воздуха в лёгких уже нет. Ни раньше, не, тем более, позже.

Я снимаю оставшийся ботинок и откидываю его прочь. Затем хватаюсь за края водолазки и снимаю её через голову.

— Брук … Штаны можешь оставить …

Я слышу голос Дитона и поворачиваюсь вокруг себя — Скотт смущённо опускает голову, Стайлз отводит взгляд тут же, как только я его ловлю, а Айзек откидывается на спинке стула и то ли удивлённо, то ли удовлетворённо изгибает бровь.

— Оу, извините.

Я поджимаю губы и отворачиваюсь обратно. Раздеваться до нижнего белья перед тремя юношами было не очень хорошей идеей. Я наклоняюсь, берусь за борта ванной, поднимаю правую ногу и медленно погружаю её в воду. Всё тело, начиная от макушки и заканчивая пальцами ног, покрывается мурашками.

— Господи, это была плохая идея. Это была, определённо, самая худшая в мире идея, — я отстукиваю зубами.

Когда я начинаю погружать вторую ногу в воду, то не на шутку задумываюсь о том, чтобы бросить всё и убежать так далеко, насколько это вообще возможно.

— Ещё не поздно бежать, Роджерс, — словно читая мои мысли, произнёс Айзек.

Я хочу фыркнуть, но губы дрожат так сильно, что я даже не могу сомкнуть их, и потому лишь молча полностью погружаю тело в воду по грудь. В правой руке я всё ещё крепко сжимаю хвост.

— Док, у меня вопрос, — я пытаюсь контролировать стучащие зубы, но это не очень у меня удаётся, и потому я два раза прикусываю собственный язык. — Каким образом я смогу продержать себя под водой до тех пор, пока не начну …

— Умирать, — закончил за меня Айзек.

— Спасибо, Лейхи. И плюс ко всему, как я смогу прийти в себя после того, как …

— Умрёшь, — снова произносит Айзек.

У меня складывается такое ощущение, что ему доставляет это удовольствие.

— Мы делали это два раза, и это были абсолютно разные случаи. Первый, когда это был Айзек, ему помог голос … Его Альфы.

— Дерека? — удивлённо спрашиваю я.

— Нет. Мой, — подаёт голос Скотт.

— Второй раз, — продолжает Дитон. — Когда мы пытались спасти Джона, Мелиссу и Криса, это были другие ребята. Кто-то, с кем каждый имел неразделимую невидимую связь. Что-то, что можно назвать эмоциональной цепочкой или якорем, который помогает удержаться на плаву.

— Что делать тем, кому не подходит ни один из вариантов? — я собираю последние физические и духовные силы для того, чтобы закончить предложение. — Что делать тем, кто потерял свой якорь?

— Быть своим собственным.

Фраза Скотта, настолько ёмкая и наполненная моралью, стала последним, что я услышала перед тем, как погрузила голову в воду.

Спустя секунд десять, когда я чувствую, что вот—вот захочу вынырнуть обратно, я открываю глаза. Это оказывается больно — холодная вода бьёт по зрачкам, но несмотря на это, я могу различить тени, которые толпятся надо мной над уровнем воды.

Я не глядя беру хвост двумя руками, мысленно отсчитывая момент, когда нужно переломить его пополам.

Голова немного кружится, а ещё всё тело ниже пояса уже онемело настолько, что я не могу пошевелить пальцами.

Я чувствую, что сейчас сдамся, и открываю рот, пытаясь что-то сказать, но лишь огромные пузыри воздуха вырываются из моего горла …

И тут вдруг на мои плечи ложатся чьи-то руки, удерживая меня под водой. Я чувствую, что пальцы человека, держащего меня, тонкие, но хватка всё же сильная, и она помогает мне отмести прочь все попытки вынырнуть.

Пелена перед глазами чернеет, и за секунду перед тем, как лёгкие, наконец, перестают разрываться безумной болью, похожей на ту, как если бы мне в горло заливали раскалённый металл, я переламываю хвост пополам.

Яркая светло-зелёная вспышка на мгновение освещает всё вокруг.

***

Всё выглядит так, словно на мне надели очки, чьи стёкла запотели. Я хочу поднять руку, но не могу. Странно, но я даже не могу повернуть голову, словно тело и вовсе не принадлежит мне.

Всё, что я могу — это смотреть вперёд. И вскоре, сквозь темноту и туман я различаю лису. Светло—зелёную, точно такую же, которую я уже однажды видела в японском саду.

Но сейчас, чем ближе ко мне подходит эта лиса, тем чётче я различаю, что она далека от общепринятого образа. У нее нет хвоста, а уши короче и острее.

Животное останавливается в двух метрах от меня и садится на землю. Оно трясёт головой из стороны в сторону, и я вижу, как во время движения она буквально на мгновение делится на несколько таких же. Я успеваю пересчитать их количество — шесть, не больше, не меньше.

Лиса смотрит на меня, не отводя взгляд в сторону.

— Приходи завтра, и я выполню часть своего договора, — произношу я не своим голосом.

Наконец, я осознаю, чьими глазами сейчас смотрю на мир — глазами Мастера.

— И кто же из нас после этого злой демон? Кто ради собственной шкуры готов забрать чужую жизнь? Кто жертвует невинной девчушкой? Хотя, тебе же это не в первой. Однажды ты уже уничтожил более десятка людей для того, чтобы загнать меня в клетку.

— Я должен был это сделать, — снова слетает с моих и, одновременно, не моих губ.

— Должен? Это в какой вселенной священный монах должен убивать невинных людей?

— Если бы я этого не сделал, ты бы убил намного больше.

— Ты знаешь, почему я это сделал. Ты знаешь всю историю не хуже меня.

— Теперь мне уже всё равно на твоё прошлое, меня волнует лишь твоё будущее. Точнее, будущее Бруклин Марии Роджерс. Обещай, что ты не причинишь ей вреда.

— Ты знаешь, по каким правилам я играю. К тому же, ты уверен, что она “та самая”? Сможет ли она пережить это? Или подожди …

Я чувствую что-то странное у себя в голове, словно сотня муравьёв посчитала мой мозг пригодным для жилья. Я осознаю, что передо мной — рейко, а это значит, что он может воспользоваться против Мастера своим оружием по полной программе. Это чувство отличается от того, когда ты просто слышишь голос призрачной лисы у себя в голове …

Если бы меня попросили его описать, то я бы сказала, что это словно кто-то в прямом смысле ковыряется у тебя в голове трёхзубой вилкой.

— Не может быть …

Я не Мастер, а лишь его глаза, и потому не могу узнать, что же такого рейко увидел в его голове. Но интонация демона заставляет меня не на шутку испугаться — она сменяется с обычной горделивой на заинтересованную и даже удивленную.

— Её отец — оборотень.

— Да, — соглашается Мастер.

— Невероятно. Почему же она …

— Я не знаю …

— А её брат?

— Мне ничего больше не известно, ты же видишь.

Лис поднимается на лапы, разворачивается и уходит прочь.

— Ладно, — всё ещё слышу я его голос. — Её потенциал сыграет на руку нам обоим.

С каждым шагом лиса становится всё прозрачнее, и вскоре исчезает совсем.

А затем я чувствую, как боль в лёгких накатывает с двойной силой.

***

Я резко распахиваю глаза и начитаю биться о ванную в попытке схватиться за железные края и подняться из воды. Я вижу, как тени надо мной сгущаются, и тут же чувствую, как чужие руки хватают меня за предплечья и тянут вверх.