Камаэль (СИ)

Император вновь поморщился и на миг повернул голову в сторону, пытаясь подавить собственный рвотный рефлекс. В огне нагревалась кочерга, с потолка свисали на цепях ржавые крюки, и где-то Джинджер разглядел ошмётки мяса. Пол казался ржавым от того количества крови, что частенько проливалась здесь. Дознаватели не принимали во внимание принадлежность существ к кому либо, а потому пытали с особым удовольствием и подданных Джинджера, и повстанцев, и нейтральных существ вроде гномов, которые терпели всё на свете, но на свою территорию не пускали, несмотря на то, что поставляли оружие и доспехи Тёмным почти за так. Порой вампир задавался вопросом – почему именно так? Его положение и так было не особенно завидным, хоть его и считали теперь единым правителем – многие противились этой власти, то и дело вспыхивали один за другим бунты в самых отдалённых краях бесконечной империи, не раз и не два эльфы по приказу распущенного Совета совершали нападения. Были и Тёмные, что пытались изничтожить Мерта, но, как правило, оказывались в пыточной быстрее, чем успевали сказать фразу «Долой Императора!» Те, кто оказывался последним из выживших после нападения Имирцев, как правило получали вдвое больше остальных, и вот этого как раз Джинджер не понимал. С одной стороны они приносили дурные вести и таких следовало сразу казнить, а с другой стороны они были вовсе не виноваты в том, что повстанцы поступали именно так. Но спорить о методах пыток с Морнемиром Джинджер считал бесполезным делом. В первое время Мерт пытался ограничить Морнемира, и он вроде бы даже согласился, но той же ночью Император встретился лицом к лицу с одним из Дознавателей. Одного его долгого взгляда сверкающих глаз хватило правителю, чтобы он махнул на это рукой и отступился, но не переставал напоминать канцлеру о том, что их самих скоро запрут из-за такого в какой-нибудь пыточной.

Вздохнув, Джинджер стиснул зубы и подошёл к несчастному, но не вплотную, явно переживая от того, что, очнувшись, вампир может вывернуться на него, а этого Мерту совершенно не хотелось. Один из юнош за спиной пленника склонился, но не перед своим владыкой – поднял ведро с ледяной водой и облил несчастного. Тот издал хриплый крик, рванулся в ремнях и приоткрыл мутные глаза, полные слёз. Сперва, увидев Джинджера, он испугался лишь больше, но затем в его взгляде прочиталась надежда и едва не благодарность:

- Ваше… величество, - пролепетал он напрочь охрипшим голосом, - простите. Простите меня.

- Ты не виноват. – сухо бросил Джинджер, не обращая внимания на внимательные взгляды Дознавателей. – Расскажи мне, что произошло, и тебя отпустят.

- Мы… Я… Меня везли как товар, ваше величество, в гарем одного из лордов. Мы и другие невольники были в одной из повозок, когда это произошло. Сперва повозка остановилась, а потом мы услышали крики. Что-то вроде… Имиэр? Да-да, Имиэр. Мы сидели тихо, потому что ничего не могли сделать – у нас не были ни оружия, ни магии, потому что нас заковали в двимеритовые браслеты. Мы слышали звуки боя – лязг мечей, свист стрел, крики. А потом были только разговоры. Они всех убили, затем начали разбирать то, что вёз караван. Наша… повозка была самой последней. Они не ожидали, что внутри кто-то будет. И долго обсуждали, что же делать.

- То есть, в этот раз они никого не хотели оставлять в живых? – перебил его Джинджер, чувствуя, как растёт внутри тревога.

- Да, наверное, - прошептал перепуганный юноша, чуть морщась от боли. – Они говорили о том, что приказа отправлять гонца не было, требовалось уничтожить всех. А потом один из эльфов сказал, что это будет последний раз, когда кому-то удастся выжить. Они выводили нас по одному и убивали. Меня вытащили последним и приказали идти в замок. Сказали, что будут за мной следить, чтобы я доставил всё это. А потом я натолкнулся на отряд патруля. И вот… я здесь.

- Плохо, - пробормотал вампир, хмурясь и массируя виски. – Морнемир, выпусти его и отведи к лекарям, а я пойду к себе в кабинет. Мне ещё многое надо проверить.

Канцлер с неохотой отцепил юношу от стула и повёл прочь, а вот Джинджер в самом деле отправился в свой королевский кабинет. Всё это явно было связано – и его сон, и нападение Имирцев, и их нежелание оставлять кого-то в живых. «Надо срочно уезжать в Лар-Карвен. Всем. Бросить замок и уехать, - с толикой паники подумал мужчина и закрыл двери в кабинет, затем принимаясь мерить его шагами. – Это кошмарно». Пару мгновений постояв, запустив пальцы в волосы, Джинджер метнулся к столу и что было силы потряс колокольчик, да так, что через пару мгновений язычок отвалился и жалобно звякнул о каменный пол. Молоденький паж – светловолосый кудрявый эльфёнок с сияющими от ужаса голубыми глазами – явился почти сразу, поправляя на себе светлую рубашку с кружевами:

- Да, ваше величество?

- Пусть канцлер, Вайнер Роул, Джером Роул, Велиана Силь и Грегор к’Рон сейчас же явятся в малый зал. И позови сюда Калея. Немедленно!

Кажется, рык Императора вынес мальчишку из кабинета, не успел тот и кивнуть в ответ на слова повелителя, а Джинджер со стоном рухнул в кресло. Голова с утра пораньше у него раскалывалась и не желала толком соображать, ночная лихорадка лишь усиливалась, не давая ему возможности собраться и принять немедленные меры. Выждав несколько мгновений и немного уняв дрожь, вампир поднял разъярённый взгляд на робко приоткрывшуюся дверь. Его личный слуга, Калей, бледный и худощавый паренёк, испуганно глядел на короля, который был готов рвать всех вокруг на куски, но молчал, ожидая указаний, из-под отросшей и непослушной чёлки.

- Сейчас же отправляйся к Императрице и скажи, что мы уезжаем. И собери мои вещи. Если что-нибудь пропадёт, я тебе руки оторву и скормлю собакам. Ты меня понял?!

- Да, ваша светлость, - тихо проговорил слуга и бесшумно удалился.

Испарина выступила у него на лбу, а сердце, кажется, на несколько мгновений остановилось, и Джинджер с тихим сипением откинулся на спинку кресла. Веки его жгло, будто в глаза насыпали раскалённого песка, беспомощное рычание сдавливало грудь, но он ничего не мог поделать. Он и сам не знал, почему, но вдруг стало так безумно страшно, как во сне, а потому он даже оглянулся, пытаясь выловить опасность в глубине теней, притаившихся вокруг. Но нет, это были самые обычные тени, не желающие набрасываться на Мерта. Заставив себя подняться из кресла, Джинджер вытащил из шкафа бутылку с тёмным, старым вином, которое, кажется, могло одурманить и заставить захмелеть одним только запахом. Не чинясь, вытащив пробку, мужчина жадно припал к бутылке, большими глотками поглощая вино, едва не жмурясь от блаженства – крепкое, оно утоляло его жажду сейчас, снимало жар и дарило успокоение. Вот только в таком состоянии и можно решать, что же делать с очередным бунтом, который может нанести куда как больше неприятностей, чем все те, что были раньше. Отставив опустевшую бутылку прочь и утерев губы, вампир поправил плащ и направился в малый зал. Меньше всего, конечно, ему сейчас хотелось видеть тех, кого он приказал позвать, но беспокойство его всё росло, и он желал любыми способами обезопасить себя, жену и будущего ребёнка.

Когда он вошёл в так называемый малый зал, в котором раньше была эльфийская галерея, то обнаружил там лишь капитана стражи, мрачную и неразговорчивую оборотниху с тёмными, как гномьи пещеры, глазами. Велиана получила это место не только потому, что была способна построить всех и каждого, но ещё и потому, что сама была дисциплинирована. Ей бы Джинджер доверил собственную жизнь, но всё равно не рисковал лишний раз злить девушку с абсолютно отсутствующим чувством юмора. Впрочем, даже если бы он её и разозлил, то не услышал бы криков и ругательств, а удостоился лишь тяжёлого, как тысячи и тысячи гор, взгляда. Её он явно сорвал с ночного дежурства – синяки залегли под глазами Велианы, а то, как она сутулилась в своём тяжёлом латном доспехе, вызывало даже некоторую жалость. Но то не помешало ей слегка поклониться своему повелителю, приложив к груди руку в мощной перчатке. О да, она была сильна и смертоносна, и, чтобы это понять, не нужно было даже драться с ней или пытаться заломить её руку в состязаниях. Достаточно посмотреть на то, как она с лёгкостью носит на себе всю эту груду металла, как поднимает меч и разрубает им пополам безумцев-врагов.