Будни «Чёрной орхидеи» (СИ)

Но в реальности можно было наблюдать и слегка покрасневшие от постоянного недосыпа глаза, и тёмные круги под ними, усиленные следами размазавшихся косметических средств, нанесённых на кожу перед съёмками, а потом не до конца смытых.

Осыпавшийся чёрный карандаш и размазанная основа.

Кэрмит едва не застонал, ощутив, как от висков к затылку вновь растекается боль.

Ради съёмок пришлось подниматься едва ли не в пять утра. Принимая во внимание тот факт, что накануне он лёг в три, можно было с лёгкостью рассчитать, сколько времени оказалось отведено непосредственно под сон. Может, и были на свете везучие люди, способные высыпаться за два часа, но Кэри к ним точно не относился.

Он надеялся отоспаться, оказавшись на территории академии, но и тут уделить отдыху получилось не более получаса, потому что, стоило лишь погрузиться в состояние полудрёмы, как появился Даниэль.

С семи утра и до пяти вечера Кэрмит позировал, представляя новую коллекцию молодёжной одежды, призывно улыбался в камеру и старался никак не демонстрировать усталость, на него навалившуюся.

Он не был профессиональной моделью, не числился среди подопечных того или иного агентства, не принимал участия в кастингах и не бродил по «языку». Просто иногда принимал предложения от знакомого фотографа, работая на добровольных началах. В общем-то, мог отказаться, ничем не рискуя, но в большинстве случаев решение оказывалось положительным. Ему нравилось позировать, а Мэри говорила, что камера Кэрмита любит. У них полное взаимопонимание и идиллия, о которых только можно мечтать.

То ли камера действительно питала к Кэри нежные чувства, то ли профессионализм Мэри брал своё, но снимки получались прекрасными. Сотрудничество длилось уже третий год, и Кэрмит знал, что получив фотографии, останется доволен результатом. Это его радовало, а вот отражение в зеркале и головная боль, спровоцированная недостатком сна – нет.

Кэри прислонился лбом к стеклянной поверхности, наслаждаясь её прохладой и делая несколько вдохов и выдохов. Закрыл глаза.

– Неважно выглядишь, – резюмировал Даниэль.

Кэри не церемонился, завёл за спину свободную руку и продемонстрировал приятелю неприличный жест.

Сам знал, что выглядит не просто неважно, а откровенно паршиво, но говорить об этом не хотелось.

Виной тому были не только съёмки, входившие в категорию приятных обязанностей, но и некоторые обстоятельства жизни, распространяться о которых Кэри не планировал. Во всяком случае, не сейчас, когда воспоминания ещё не утратили актуальности и свежести, а потому разворачивались перед глазами в красках, очерченные не бледными контурами, а жирными карандашными линиями, вдавленными в бумагу.

Иногда Кэри ловил себя на мысли, что такими темпами недалеко до сумасшествия, но потом приказывал мысленно выбросить всё из головы и трезво смотреть на ситуацию. Комплекс вины пожирал Кэрмита изнутри, как ржавчина лист железа, несмотря на то, что он ничего особенного не сделал, напротив, старался вести себя вежливо, даже корректно. Тем не менее, периодически вспоминал об этом, и становилось тошно. От ситуации, в которую оказался вовлечён, от собственного бессилия и от осознания, что иногда люди способны выворачивать правду наизнанку так, чтобы получить выгоду себе, попутно утопив другого. Ему периодически не везло оказываться на месте того самого второго участника событий.

Наверное, жизнь должна была научить его хоть чему-то ещё тогда, пару лет назад. Но не научила.

– Я это и без тебя знаю, – вздохнул, отстраняясь от зеркала и всё-таки берясь за расчёску, желая привести причёску в порядок. – Не скрою, приятнее было бы услышать, что я ослепителен и обворожителен, но сам вижу, что это совсем не так.

Волосы сложно было назвать непослушными, потому много времени тратить не требовалось. Пару раз провести по ним щёткой, пригладить, убрать чёлку на бок.

Выбраться в душевую, умыться, окончательно убирая с лица остатки грима. Поправить воротник, повязать шейный платок, надеть пиджак, растянуть губы в улыбке. Окончательно попрощаться с образом модели со страниц каталога и снова стать обыкновенным школьником. Относительно обыкновенным, если принять во внимание собственное происхождение и статус учебного заведения.

Но кого это волнует, в общем-то?

– Алкоголь?

– Нет. Как ни странно, работа. И усталость, – признался Кэрмит, воплощая в жизнь задуманное ранее.

Чтобы выглядеть прилично и не напоминать персонажа фильма ужасов, достаточно было привести себя в порядок.

Немного поработать над волосами, и всё уже не настолько плачевно, как прежде.

Вот и синева под глазами не слишком заметна.

С сухими губами ничего особо не сделаешь, разве что кремом можно смазать и больше не раздирать их, даже если очень хочется, а руки так сами и тянутся, желая в очередной раз содрать корочку.

– Выходит, снова снимался?

– Да. Мэри попросила, а я не смог отказать.

– Ей ты никогда не отказываешь.

– Не могу. Но, согласись, что результат стоит моих маленьких жертв. Она фотографирует и то, что нужно ей, и то, что прошу я. Второе, правда, так и осталось невостребованным, ну да ладно. Зато я могу любоваться собой в любой момент, когда мне того захочется.

– Ты так и не вручил полученные снимки тому, кому они предназначались?

– Знаешь, нет. Немного раскинул мозгами и подумал, что не хочу в очередной раз становиться источником неприятностей для своей семьи. Достаточно одного скандала, замешанного на сексе, в который они были втянуты моими стараниями. Здесь, конечно, не тот уровень. Не порнография, а лёгкая эротика, но дарить подобные фотоматериалы человеку, которого не особенно любишь и через пару недель собираешься послать на хер, несколько недальновидно.

– Ты расстался с Йеном?

– Да.

– В который раз?

– В тысячный? Миллионный?

– Как минимум, – подтвердил Даниэль. – Надолго ли?

– Думаю, что в этот раз – навсегда.

– Причины расставания?

– Не сошлись характерами, – пожав плечами, выдал Кэри. – Он долго полоскал мне мозги, я терпел все цирковые номера, что передо мной разыгрывали, старался быть милым, добрым и понимающим, но долго это продолжаться не могло. Я не хочу становиться чьей-то девочкой, но и заботливым отцом я тоже быть не хочу. Затрахала необходимость гладить по голове и, образно говоря, облизывать деточку с ног до головы, чтобы она перестала хмуриться. Мне нужно равноправие, а его нет, наверное, потому очередной мой опыт отношений благополучно провалился. Но мне нисколько не грустно. После того, что было, свобода от другого человека – это глоток свежего воздуха.

– Сейчас перед тобой огромный выбор, можешь снова посмотреть в сторону какой-нибудь юной леди, раз уж с парнем ничего не получилось.

– Думаешь?

– Вполне. В школе теперь много девушек. Среди них явно найдутся те, кому ты понравишься. Герда говорила, что ты весьма популярен среди её одноклассниц.

– Надеюсь, она спасёт меня от их общества.

– Каким образом? Продемонстрирует навыки фехтования, которым научилась? Или прискачет на белом коне, подхватит тебя, и вы вместе скроетесь за горизонтом, оставив твоих поклонниц с разбитым сердцем?

– Не столь кинематографично. Достаточно просто играть роль моей девушки, – заметил Кэрмит, положив расчёску обратно.

– А если она в процессе встретит кого-нибудь…

– Она уже встретила. Но он слепой идиот, не видящий дальше собственного носа. Потому в ближайшее время проведение кастинга для новых кандидатур на роль подставной девушки мне не грозит. Прекрасно, что для парней и девушек разные общежития. Прекрасно, что мне не придётся сталкиваться с ученицами той школы нигде, кроме учебных корпусов. Несколько часов вместе пережить реально.

– Думаешь, среди них и она?

– Утверждать не возьмусь, но подозреваю, что да. Мы ведь знаем, что она училась именно там. Конечно, никто не отменял версии с неоплаченными счетами и, как следствие, пролётом, но… Это, по-моему, один из тех вариантов, что принято называть чудесами, а я в них не верю. Если есть возможность оказаться ближе и испортить мне жизнь, вряд ли она откажется от столь привлекательной перспективы.