Я видел сон (СИ)

- Не выходит, - развел руками Бильбо. Какой-то гном прошел мимо него, оттер плечом и покатил вагонетку к выходу. Бильбо отошел к самой стене, чтоб никому не мешать, печально оглядывая все вокруг.

- Грузи тогда уголь в вагонетки, - махнул рукой начальник, - только смотри, не попади под удар.

Деваться было некуда, пришлось грузить, натянув высокие, до локтя, рукавицы. Бильбо вместе с несколькими другими гномами подхватывал лопатой куски угля, наполняя вагонетки доверху, старался не тормозить и не отставать. Угольная пыль стояла в воздухе, дышать ею было сложно, и Бильбо старался делать это через раз, отчего кружилась голова – кислорода в штреке было маловато. Неуклюжие, тяжелые сапоги натирали ноги повыше лодыжки, и чем дальше, тем сильнее натирали, от работы лопатой болела поясница, Бильбо толкали со всех сторон, не нарочно – просто привыкли так работать, четко, без лишних эмоций и расшаркиваний за случайный пинок. Через час Бильбо всей душой, всем своим существом осознал, что он не может так больше. Осторожно смывшись, он прокрался назад по штреку, и, устроившись за одной из балок, укреплявших свод, он вытянул усталые ноги, отвернулся лицом к стене и крепко уснул.

Проснулся он в полной тишине. Не было слышно ни слаженного звона металла, ни гудения горы, ни ворчания гномов – ничего. Только безумная толща камня над головой, которая в любой момент могла осесть и превратить хоббита в кровавый блин. Бильбо прижал ладони к ушам и тихо застонал.

Поднявшись на ноги, он поплелся к выходу из забоя, озираясь и громко шаркая сапогами. Испугался – а вдруг что-то случилось, вдруг обвал или прорыв воды, и всех подняли на подъемнике, а его не нашли и забыли? Сердце зашлось от страха, но через полсотни шагов Бильбо услышал гномьи голоса – спокойные да размеренные, и страх отступил. Бильбо никогда еще не думал, что обрадуется гномам, поспешил к ним, забыв про стертые ноги.

Отработав смену, гномы ужинали – еду им спустили сверху, уже остывшую в пути, но все еще аппетитно пахнущую. Бильбо, учуяв запах вареной картошки, мгновенно подобрался ближе, потыкался туда-сюда, пока его не заметил начальник смены.

- Ага! – обрадовался тот, засиял весь, - вон ты где!

- Да, - сглотнул Бильбо, ожидая расправы, но гном ничего не сделал, только хлопнул по плечу и усадил на свободную лавку. Впихнул ему в руки миску с горячей, рассыпчатой картошкой и куриной ногой.

- А я уж забеспокоился здорово, - сказал начальник смены, - хотел розыск объявить.

- Я уснул, - Бильбо не стал врать и изворачиваться, раз уж его не стали лупить плетью и заковывать в цепи, - простите. Еды я, похоже, не заслужил.

- Не заслужил, - согласился тот, потер бороду задумчиво, - останешься на вторую смену.

- А сколько часов смена? – поинтересовался Бильбо, осторожно вгрызаясь в куриную ногу, еще теплую, соленую и сочную.

- Двенадцать. Отработаешь вторую смену, потом сразу нашу, первую, чтоб нагнать - и на отдых.

- Двенадцать да плюс двенадцать, а потом отдых…? – переспросил Бильбо. Зубы завязли в курице, и хоббит едва не свалился с лавки.

***

Конечно, Бильбо не мог отработать ни сутки, ни день, ни полдня – спал в укромном уголке после каждых трех часов работы, но начальник смены не будил зазря, не требовал встать и работать обратно. Только старательно записывал рапорт, почему да как смена страдает из-за одного невысоклика.

Государь Торин ничего не ответил на первый рапорт, не ответил ни на второй, ни на третий, но через несколько дней явился в спуск самолично.

По штреку, как по фитилю, полетел огонек слуха, ну, не каждый же день узбад приходит проследить за добычей, и все принялись работать усерднее и старательнее, чтоб Торин мог гордиться двадцать шестым спуском.

А начальник смены, вытянув хоббита за рукав, кивнул в направлении выхода из штрека:

- Иди. С тобой поговорить желают.

Бильбо, с дурным, черным предчувствием на сердце пошел на выход, один пошел, поскольку начальнику не следовало оставлять смену. Хоть и любопытно было, а пришлось остаться на месте.

Торин, аккуратно причесанный, в лазурно-синем кафтане, ждал, сложив руки за спиной. С интересом оглядел хоббита с головы до ног. Бильбо, серо-буро-черный от пыли, глянул на него в ответ, подтянул болтающийся шнурок, шмыгнул носом и вытер лицо рукавом.

Изначально Торин не планировал забирать хоббита из забоя. Судя по рапортам, Бильбо тут не работал, а прохлаждался. Кроме того, Торин просто проверить пришел, успокоить себя и совесть. И в глубине души он ожидал, что хоббит кинется ему навстречу, обнимет, умоляя забрать его и, возможно, даже поцелует авансом. А Торин еще очень подумает, прежде чем соглашаться. Но хоббит стоял молча, дергал себя за шнурок. Нос и щеки его поблескивал от жирной, как сажа, пыли, уголки губ едва заметно подрагивали.

========== Часть 5 ==========

- Здравствуй, - сказал Торин, так и не подав ему руки.

- Вечер добрый, - пожал плечами Бильбо.

- Утро.

- Значит, доброе утро. - Бильбо оставил шнурок в покое и замолчал, глядя куда-то сквозь Торина.

- Как тебе работа?

- Не могу сказать, что по плечу. Но могло быть и хуже, спасибо.

- Слышал я, ты план не выполняешь, - усмехнулся Торин. - Работник из тебя никакой.

- Что в таких случаях положено делать? - вздернул брови Бильбо. - Молиться Махалу? Дрожать от ужаса перед карой, умолять тебя снизить план и целовать сапоги?

Торин разозлился вдруг. Стало неприятно, потому что Бильбо вновь не вел себя так, как он хотел. Почему он был таким агрессивным и несговорчивым, почему не просился наверх на любых условиях? Видимо, недостаточно подумал о своем поведении.

- Ты пришел забрать меня? - спросил Бильбо, требовательно и внимательно следя за Торином. Шагнул к нему, но тот охотно и мстительно усмехнулся:

- Нет.

- Зачем же?

От необходимости отвечать Торина избавил старый Ухрид, который приволок вагонетку и принялся ссыпать добычу в угольный подъемник. Торин ждал, нетерпеливо притоптывая ногой, но Ухрид не успокоился и не ушел, пока не высыпал и не разровнял все гладким слоем.

- Никогда не думал, что бывают такие глубокие норы, - задумчиво сказал Бильбо, оглядывая прочный свод и уходящую в глубину штольню.

- Какие еще норы? Это шахта.

- Знаю, что шахта. А у себя дома я жил в маленькой норке, - вздохнул Бильбо, - под холмом.

- Теперь ты будешь жить здесь, - Торин не знал, на кого злиться, на хоббита или на себя, но разговор не клеился, шел не туда. К тому же вновь явился очередной гном с вагонеткой, и пока он не ушел, Торин молчал.

- Понял уж, не дурак, - вздохнул Бильбо, походил туда-сюда, а потом извернулся и глянул на Торина. - Я вот, пока жил в своей норке, никогда не мечтал о рабах.

- Почему?

- Потому что я не такое куйло, как ты, - хмыкнул Бильбо, не обратив внимания, что еще одна вагонетка прибыла, груженая лишь до половины.

Торин покосился на гнома, заботливо высыпающего и равняющего уголь.

- Тебя когда-нибудь выставляли на продажу? - спросил хоббит, размазывая пыль по лицу. - Лучше б ты подумал о том, как это приятно – быть чьим-то…

Торин не дослушал. Обошел его и устремился в штрек, к забою, разыскивая начальника смены. У Торина было что сказать - и по поводу прохлаждающегося хоббита, и по поводу полупустых вагонеток.

***

Оставшись внизу, Бильбо проклял себя и собственную несговорчивость. Почти не слушая начальника смены, распекавшего бригаду, он молча подхватывал россыпь угольной крошки, скидывал ее в вагонетку, и от каждого этого движения в воздух поднималась пыль и царапала горло.

- …и потом, что за неумное любопытство! - рявкнул начальник на бригаду, поперхнулся пылью и закашлялся, обернулся к хоббиту: