Пока цветет жасмин (СИ)

Расположенный неподалеку от Триумфальной арки, Парк Монсо во все без исключения времена года притягивает туристов и коренных парижан, завораживая своей красотой. Не обязательно ждать лета. Многие парижане приходят сюда зимой, чтобы поиграть в снежки, покататься на коньках.

И даже в зимнее неуютное время, парк все равно оставался величественным и красивым.

Михаил, держа за руку невестку, бережно усадил её на одну из свободных лавочек, и сам присел рядом. Сейчас в парке были в основном только туристы, которые фотографировали все подряд - и застывшие в морозном воздухе деревья, и широкие аллеи, и старинные фонари, и даже закрытые на зиму деревянными ящиками статуи.

— Палами, — неуверенно начал Михаил.

— Не стоит, — перебила шатенка деверя, посмотрев куда-то вдаль. — Не начинай мне читать психологических лекций. Типа, прошлого не вернуть, или так и должно было быть. Не говори мне про Атропос, не говори мне, что прошлое я должна отпустить. Прошлое нельзя забыть. Такое не забывается. И не говори мне насчет Амели, хорошо? Мне было достаточно увидеть её, понять, что она живет, и что я продала душу ради неё не зря. И я увидела. Увидела любимую сестру, у которой есть любящий муж, ребёнок, которая здорова и счастлива. Я увидела, что у неё есть семейный очаг, а она его истинная хранительница. Она просто счастлива и ничего не знает о сверхъестественном мире. Она не знает, что существуют демоны, ангелы, левиафаны, архангелы и тому подобное. Она не знает, что существует в мире нечисть и адские твари, с которыми так упорно борются братья Винчестеры. Она не знает, что есть монстры, демоны, призраки, вендиго и тому подобное. Она не знает, что я сидела в клетке с двумя архангелами — Михаилом и Люцифером. Что Дьявол готовил Апокалипсис, желая истребить ненавистных ему людей и стереть их с лица земли, что он убивал ни в чем не повинных. Что Аластар обучил меня пытать, сделал своей протеже, доверял мне, а я отказалась выполнить приказ, что Люцифер спустился в Ад и случайно заметил меня, маленького демоненка среди других его верноподданных. Она ничего не знает про Пайк-Крик, дом Ника в Дэлавере, о том, что Дэлавер стал моим личным местом заточения, а потом ты… Она ничего не знает про битву, заточение Люцифера Винчестерами, про ангельскую Небесную войну Габриэля. Не знает о нашем выходе из Клетки без моего мужа… Я могу продолжать вечность. Знаешь, что самое интересное, Михаил? Амели не знает, что Люцифер действительно существует. И никогда не узнает о том, что я жена Дьявола. Что я связана с семьей архангела Михаила. И ей хорошо от того, что она ничего не знает о мире сверхъестественного! Она просто живет! — Палами неожиданно закричала и вскочила с лавочки. Она даже не заметила, как из глаз снова полились слезы. — Я же так не могу! У меня нет жизни, понимаешь, Михаил?

Старший архангел слушал монолог экс-демона, не перебивая. Михаил понимал все, о чем говорила невестка, и понимал, почему девушка решила выговориться. Архангел только вздохнул и в опять стал успокаивать девушку.

— Ну, тише… Амели счастлива, и ты должна радоваться за неё. Ты увидела свою сестру, увидела, что она не страдает. Что она - счастлива, что её жизнь сложилась. В этом твоя заслуга, и ты должна радоваться за сестру.

— Только у неё больше нет старшей сестры! — перебив деверя, ответила Палами. — Я счастлива за сестру. Я рада, что она обрела счастье в жизни, и что ей лучше, чем мне. Что её жизнь другая — счастливая. А я, видать, сильно чем-то разозлила Атропос… И ещё вопрос, сколько я вообще буду страдать, и когда хоть на минутку почувствую себя счастливой? Хотя… О чём это я? Да никогда!

— Никогда не говори никогда, Палами, — тихо прошептал Михаил и неожиданно встал с лавочки. За ним встала и невестка, думая, что архангел собрался уходить. Но не тут-то было, — ты ещё будешь счастливой, Палами. Нужно просто немного подождать!

— Вы с Люцифером одно и то же говорите. Он ещё говорит, что сахар на дне! — Шатенка только грустно улыбнулась, смотря на деверя.

— И он прав! — коротко ответил Михаил, тоже окинув взглядом невестку.

Архангел неожиданно сделал шаг навстречу девушке. Шатенка явно не понимала, что он собирается делать, да и сам Михаил не понимал, что на него нашло… Старший архангел, легонько коснувшись пальцами подбородка девушки, внимательно посмотрел Палами в глаза и улыбнулся уголком губ. Палами вздрогнула от прикосновения сильных пальцев к коже. Михаил робко коснулся щеки девушки, убрал непокорный локон, спадающий шелковистым водопадом на щеку.

Экс-демон только вздрогнула от прикосновения. Ноги стали ватными, а по телу пробежали мурашки. Михаил провел ладонями по растрепавшимся волосам невестки. Палами машинально положила руки Михаилу на грудь, но не отталкивая, а как будто ища поддержки.

Девушка чувствовала, как в груди разрастается жар, постепенно охватывая все тело. Она смущенно опустила глаза, стараясь не смотреть на старшего архангела.

Михаил прикрыл на секунду глаза, услышав запах духов девушки. А потом…Его губы, сухие, обветренные, но горячие и жаждущие едва коснулись нежных, пока ещё холодных, безвольных губ невестки. Легкое касание, как смакование гурмана, впервые вкушающего новое блюдо. Михаил чувствовал и страх первого поцелуя, вкус нежных, желанных губ и робкое, но такое долгожданное ожидание, смакуя и впитывая этот вкус.

— Хватит! Я не могу так! — вскричала Пройс, с силой отталкивая Михаила.

Она до сих пор чувствовала этот сильный поцелуй, его страсть и чуть сладковатый привкус. Михаил вздрогнул. Он сам не ожидал, что сделает… Это. Только сейчас он осознал, что натворил: его маленькая искорка все-таки превратилась в пламя, полностью затмив его разум и здравый смысл, и чуть не доведя до беды.

Палами взялась руками за красное лицо. Постепенно она начинала осознавать, что произошло, и это приводило ее в ужас. Было очень тихо, даже туристы, вот буквально только что бегавшие по аллеям толпами куда-то подевались. Казалось, они сейчас одни в целом мире.

— Что ты сделал? — нарушила молчание Пройс. — Что МЫ сделали?

— Это… Это была ошибка, — пробормотал архистратиг, до которого начала доходить вся сложность ситуации, которую он же и создал.

— Измена… Давай выражаться так. Я - замужняя дама - поцеловала брата мужа. Понимаешь, что мы вообще натворили? — Шатенка нахмурилась и посмотрела на деверя.

— Да, — растеряно отозвался архангел, все ещё не веря, что позволил себе такое.

— Если Люцифер узнает, нам не жить. Ну, тебе-то жить, Михаил. Он твой младший брат и будет к тебе весьма снисходителен, а вот ко мне… Я же демон. И он имеет право делать со мной все, что пожелает нужным. Предать меня любому наказанию, которое посчитает нужным. Вплоть до пыток или убийства. Все демоны — творения Дьявола, и он имеет власть над каждым из них, даже если этот демон его жена. А я уже и не демон. Я уже почти человек, ибо моему сосуду приходит конец. И это тем более развязывает ему руки. Пытать человека легче, чем демона, и ты это знаешь. И это измена, Михаил. Поверить не могу, что я поддалась тебе! Что я натворила?! — Палами даже не заметила, как стала кричать.

Михаил молча стоял и не знал, что ему ответить. Новое чувство - чувство вины за свой поступок - овладевало им. И теперь из-за него Палами может пострадать. Да и он сам. Вряд ли Люцифер оставит такое безнаказанным.

— Я сам поверить не могу… — прошептал Михаил, склонив голову.

— Ничего не говори! Уходи и не попадайся мне на глаза, Михаил. Мне нужно обо всем подумать. Подумать, как поступить, и что теперь вообще делать. Мне нужно молить всех богов, чтобы Люцифер ничего не узнал об этом. А если он узнает, мне не жить. И ты молись за меня, Михаил. Рамбулье был ошибкой. Прости. Я думаю, нам нельзя больше видеться. Не ищи меня! Для меня Париж территория теперь запретная, а твой Рамбулье больше не место моего заточения.

— Палами, твой сосуд… Куда ты одна? Он же израненный… А как же твои язвы? Ты себя в зеркало видела? Точнее, свое тело? Куда ты без меня? Ты же пропадешь.