Сгорая сам (СИ)

========== А если… ==========

А если я начну издалека?

Начну издалека и скажу, что очнулся посреди собственного дома, заваленного трупами.

Настоящими человеческими трупами!

Маленькая Ларишка крутилась около меня, переступала через мертвых и весело о чем-то рассказывала, в то время как я шалел все больше. Моя кухня завалена трупами. Моя комната завалена трупами. В ванной лежит несколько тел. И только из родительской комнаты выглядывают два бледных, но живых лица. Ма и па отнеслись к обстоятельствам с пониманием, но попросили их территорию не занимать.

И не то чтобы я раньше не знал, какой груз привозят мне хмурые ребята… прекрасно знал. Просто произнеся вслух “мой дом завален трупами”, я вдруг понял - а ведь так и есть!

Что же получается? Передо мной сидит связанный зомби, приготовленный для допроса, за домом следят непонятные люди, и каждую минуту я жду, что нас спалят всей семьей в собственной же квартире, но…

Впрочем, на самом деле, хоть это и выглядит ужасно, в сущности ужасным не является. Неубедительно? Ну, тогда по порядку:

========== Дары космоса ==========

В тот самый день, когда прилетела первая весточка надвигающегося конца света, у меня возникло стойкое ощущение, что волшебный дух нового года запил, попутал числа и ввалился ко мне прямо на работу посреди смены. Он вручил потрепаный по дороге подарок и выдал бланк с просьбой расписаться за получение бандероли. Так, по крайней мере, вырисовывало ситуацию мое воображение. Никакого духа, конечно, не было, но расписываться все равно пришлось. Дрожащей рукой, с трудом вспоминая, с какого конца держать ручку.

- Шевелись, Вениамин! - окликнул меня завклиникой, пробегая мимо. - Ты не один тут в шоке!

Дар небес был хорошо проморожен и лежал в неестественной позе, как и еще одиннадцать подобных ужасающих подарков. А вокруг стояли такие паника и суета, и начальник что-то орал в трубку телефона, и кто-то плакал. У входа толклись телевизионщики, но этих уже обещали отгонять танками (интересно, где они танки найдут?). Отдел по связям с общественностью наспех сочинял текст, сверялся с завом, не опускавшим трубу. В общем, казалось невозможным разобраться в сложившейся ситуации. Даже просто понять, что приключилось.

- Что такое тут? - из лифта выскользнул доктор Зу со стаканом кофе в руках. - Конец света наступил?

- До конца света еще пять дней, - ответил ему всезнающий оператор с центрального канала и хотел уже пояснить, почему такая паника, но доктор увидел все сам. Он бессвязно замычал, выронил кофе и пошел, словно заколдованный, в эпицентр, где уже толпилось несколько десятков человек.

На пролитом кофе тут же кто-то поскользнулся.

- Вениамин, вези их в морг! - закричал завклиникой, прикрывая рукой трубку. - Да помогите же ему, олухи! Кто вообще придумал их сюда тащить?! Да еще и через парадный! Лечить тут уже нечего!

Самое поганое, что когда я приду домой, встретит меня Ларишка - белокурая сестра, младшая и любимая. Та, с которой мы весь август проторчали в поле, пялясь на небо. Где-то там, среди звезд, летал шаттл Рибейн с Ринко на борту, и мы мечтали, что однажды они вернутся оттуда с удивительными вестями. Про инопланетян или волшебные замки, парящие меж звезд.

И вот - они вернулись, а мне как-то надо будет смотреть в ее наивные глаза и молчать о произошедшем.

Ларишка без ума от Ринко. Остальные космонавты не очень-то ее волнуют. “Не харизматичные”, - ставит диагноз она. Ринко и правда необычен - улыбчивый, молчаливый и сплетен о нем в сетях нет совсем, словно он вчера родился или не имеет мировой известности. Он высокий, как и все космонавты, блондин с голубыми глазами и доверчивым лицом - внешность для обложек и внешней политики, как говорит ма. Подозреваю, что ради внешнего лоска его и взяли на борт Рибейна. Вроде как в роли звезды. Но мое сердце он тоже умудрился завоевать и сделал это в тот момент, когда в интервью признался, что питает слабость к музыкальному коллективу “Атаман”, который я слушаю с четырнадцати лет. Говаривают, Атаманы хотели взять его в новый клип по возвращении на Землю.

Пока Ларишкины одиннадцатилетние сверстницы собирали журналы с фотографиями любимых актеров и певцов, она ждала посадки Рибейн и тайно мечтала, что Ринко однажды посетит наш маленький город. В порядке гастрольного тура или как-то так. Конечно же, вчера она была сама не своя, когда в новостях сообщили о задержке посадки.

- Прощайся с кумирами! - шепнул мне Альбин, когда мы направили труповозки до морга. - Ща комиссия из Госавиакосмоса причешет, и мы их больше не увидим!

- Что произошло? Как они тут оказались?

- ГосКос? Прилетели, а ты думал?

- Да нет же! Космонавты!

- Так… тоже прилетели! - серьезно пошутил Альбин. Меня всегда возмущала его циничная манера юморить по любому поводу, пусть даже самому трагичному. Наверное, он слишком долго работал с трупами. В ту секунду я подумал, что застрелюсь, если стану таким же. Он тем временем продолжал. - Только другим рейсом. Пока их над космодромом искали, они выпали над нашим Синькинским лесом! Представляешь?! Вот это судьба! Шаттл нашли целехоньким! Вскрыли - а там вот это.

Он кивнул на тающие трупы, которые мы катили в морг. Весь экипаж Рибейна. В самом деле - вот это судьба!

========== Дальние проводы - лишние слезы ==========

Так вышло, что тело Ринко, накрытое белой простыней, конвоировал я. Альбин помог сгрузить его на стальное ложе и собирался уходить за следующим, но увидев, что я медлю, притормозил сам.

- Ты чего? - спросил он.

- Это же Ринко. Ларишка в нем души не чает.

- А… ну так возьми его за предплечье… и сожми.

- Зачем еще?

- Скажешь, что пожал руку самому Ринко!

- Ты идиот? Ты сейчас иронизируешь над национальной трагедией!

- А может, это у меня такая психологическая защита от той лжи, которая скоро на нас польется.

- Чего? - искренне не понял я.

- В космосе что-то произошло. Да еще накануне “Конца света”. Не удивлюсь, если всю больницу опечатают, скрывая что-то… секретное. Ладно, забудь. Прощайся давай с Ларишкиным кумиром, пока нет никого… и не смей его трогать без перчаток, слышишь? А то как ты потом свои отпечатки пальцев на трупе объяснишь?

- Некрофилией. Исчезни.

На самом деле я был очень благодарен ему за неожиданное понимание. Как только Альбин испарился, я быстро откинул простыню, размышляя над тем, что дело и правда темное. У меня было не больше минуты, чтобы запечатлеть в памяти для потомков этот светлый лик космонавтики, потому я нагнулся поближе.

Ну, тут труп возьми да и открой глаза.

Что в таких случаях принято делать? От нахлынувших эмоций я резко подался назад, потерял равновесие и приложился о соседний стол. И очень точно подгадал момент - комиссия из госкосмоса, сопровождаемая больничным начальством, как раз вошла в морг во время моего полета.

- Вениамин, какого черта?! - тут же поднял крик завклиникой.

- Он жив! Помогите ему! - закричал в ответ я. Интересно, что они подумали в ту секунду?

Ко мне тут же подбежали, принялись поднимать; кто-то охнул.

- О-о, совсем от горя крыша поехала! - услышал я голос Альбина из дверей; как оказалось позже - его не пустили. То есть того, кого он конвоировал на каталке, пустили, а самого санитара попросили в морг больше не входить, пока комиссия не разрешит.

- Тут кровь… да он себе голову разбил! - прокомментировала мою травму женщина в форме.

- Уведите его!

- Ринко жив! Я точно видел!

Нет, ну кто мне поверил бы? При такой-то ране на затылке… Будучи отправленным к Зу, я продолжал негодовать, уверенный, что космонавт в тяжелом состоянии валяется сейчас в холодном морге в то время, когда надо спасать его жизнь. Доктор Зу, правда, очень скоро убедил меня, что смерть экипажа Рибейн подействовала на меня сильнее, чем я думал. А тут еще головой приложился.