Моя история

В конце войны Педро обосновался в Марселе. Франция вновь была свободной, но по другую сторону Пиренеев старый генерал продолжал преследовать и сажать за решетку тех, кому не нравился его режим. Как многие испанцы, мой дед никогда больше не увидел своих родителей. После всего того, что знает история нашей семьи, разве стал бы трагедией мой отъезд из Марселя?

Мне всегда казалось, что в глубине души отец страстно любил путешествия, но ограничения семейной жизни не позволили ему полностью удовлетворить эту страсть. Лишенный возможности видеть мир, он находил спасение в искусстве. И вот я был готов к познанию мира.

Шел 1981 год, и я собирался перейти в «Ниццу», так как этот клуб находился недалеко от моего дома. В 14 лет не так-то легко собрать вещи и уйти. Я уезжал в Ниццу, вдохновленный советом своего учителя и наставника Селестена Оливера и взволнованный мыслью о том, что скоро буду членом клуба Жува и Каталински. Я вернулся разочарованным.

В детстве человек имеет право расстраиваться по пустякам. Тогдашние руководители «Ниццы» не давали новичкам ни сувениров, ни футболок. Все это мне пришлось покупать самому. Зато через несколько недель я возвращался из Осера, что примерно в ста километрах к юго-востоку от Парижа, куда меня позвали Серж Дюбор и Ги Ру, буквально нагруженный богатством. Руководители «Осера» великодушно вручили мне сразу несколько футболок, и хотя мне пришлось проделать около 400 километров, я чувствовал себя гораздо ближе к дому, чем в Ницце.

История французского футбола показала, что Ги Ру очень практичный человек. Возвращаясь из первой поездки в Бургундию, я уже принял решение: буду играть за «Осер». В том возрасте я, как и все остальные, был очень чувствителен к окружению и атмосфере нового места. Очень важна была и личность тренера, ибо, хоть я и ни за что бы не признался в этом друзьям, мысль о том, что я покину свою семью, заставляла меня ежиться от холода. Думаю, немногие искренне скажут вам, что чувствовали себя иначе.

Вручив мне футболку «Осера» с красными полосками и названием спонсора «Шайотин» на груди, тренер достиг своей цели и убедил меня остаться, не тратя на это лишних слов.

Я чувствовал, что мне рады. Никогда не забуду вида капустных полей по обе стороны поезда, мчавшего меня в Марсель. Эти поля, коровы, пасущиеся на лугах Осера, сладкий аромат холмов Морвана — все говорило о том, что впереди меня ждет светлое будущее, ради которого я покидаю солнечную землю, взрастившую меня.

Когда ты горд и счастлив от того, что сделал трудный выбор, ты не чувствуешь физической боли. По пути домой из Осера я всю ночь провел в поезде, и мое тело разваливалось на части. Придя домой, я больше был похож на разбитую провансальскую статуэтку, нежели на молодого амбициозного футболиста.

Ги Ру дал мне 15 дней на раздумья. Но в то утро, когда я распахнул дверь в спальню родителей, меня убеждать ему уже не приходилось.

«Но почему же ты едешь так далеко от дома, от семьи? Посмотри по карте: вот Ницца, совсем близко к Марселю. Мы с мамой могли бы приезжать к тебе каждый уик-энд». Мне нужно было находить весомые аргументы, потому что мой старший брат всегда удивлялся тому, как легко я готов собраться и уехать. Я прекрасно понимал, чего хотят родители, но при этом понимал и то, что должен ехать. Нужно было покинуть юг и всех тех людей, с которыми я вырос. «А Марсилья? Он вырос в Кайоле, но без колебаний уехал в Булонь-сюр-Мер, и теперь у него все хорошо складывается. Ты ведь знаешь, что большинство игроков с побережья ничего не добиваются, пока не уедут. А я хочу добиться успеха, и для этого мне надо уехать».

Отец ни на чем не настаивал. Я понимал, что по первому же звонку он будет готов бросить все и приехать вместе с мамой в Осер, если мне потребуется поддержка.

У меня было время отпраздновать день рождения, но надолго затягивать торжества было нельзя, так как с конца мая 1981 года мне предстояли тренировки с «Осером». В то лето 81-го обстановка в раздевалках стадиона «Аббе Дешам» и тепло общежития, в котором мы жили в течение недели, делали меня счастливым. У меня складывалось впечатление, что этот клуб совершенно по-особенному заботился обо мне.

Это ни с чем несравнимое чувство: когда ты меняешь обстановку, сохраняя при этом в душе стремление к главной цели. Какое значение имеет то, что небо над головой серое, или, хуже того, что я живу так далеко от дома?

«Осер» больше года находился в первом дивизионе, и Ги Ру предлагал мне перемену и безопасность. Я больше не хотел общаться с людьми с юга, чувствуя, что если хочу добиться успеха, то должен порвать с прошлым быстро и не терять времени.

Что можно сказать о силе и упорстве молодого человека, принявшего решение?..

Мне было всего 15, и я готовился покинуть родной дом. Позади я оставлял очень многое, в том числе и утреннюю охоту с отцом и братьями. Все теперь виделось мне в ином свете: лишь в тот момент, когда открываешь дверь, чтобы уйти, ты можешь понять, насколько привязан к своему месту, своему дому, своей семье.

Отец всегда любил охоту. Природа опьяняла его. Мы вставали на рассвете и охотились на жаворонков, вальдшнепов и дроздов. Но удовольствие мы получали от чего-то другого — от того, что отец называл «красотой охоты»: от красок рассвета, лая собак, запахов леса, земли и успокаивающих звуков природы.

Теперь я оставлял охоту позади. А вместе с ней и игры с друзьями Галтье, Бертоли и Фалзоном, купание по средам близ нашего дома. Да, я покидал все это, но был уверен, что рано или поздно вернусь и заставлю вскочить на ноги зрителей на марсельском стадионе, на котором так часто бывал, сидя на плечах отца.

Одно яркое событие в моей жизни сменялось другим. За несколько недель до этого меня включили в число 15 лучших игроков Франции среди школьников, и я получил возможность находиться рядом и иногда играть с лучшими футболистами лиги во время тренировочных матчей.

Оглядываясь назад сейчас, по прошествии многих лет, я понимаю, что радость от игры в «Осере» не имела никакого отношения к деньгам, которые я стал зарабатывать. Как гордился я тем, что играю в чемпионате первого дивизиона! Как приятно было сознавать, что тренеры такого клуба, идущего в гору, не

боятся доверять молодому игроку, которого перед этим одолжили «Мартигу» во второй дивизион!

В 1981 году «Осер» закончил свой первый сезон в первом дивизионе. Ги Ру не жалел о том, что купил польского нападающего Шармаха. Это был исключительный игрок, спокойный и скромный, который в одиночку обеспечил клубу место среди сильнейших на будущий сезон. Мы с моими новыми друзьями Марком Савро, Патриком Монье и Эриком Дюраном знали, какой долгий и тернистый путь придется нам пройти, чтобы стать такими же хорошими игроками. Больше дюжины лет прошло с тех пор, как я приехал в Бургундию. Никто из «трех мушкетеров», как мы себя называли, не играет сейчас в первом дивизионе, хотя Дюран подписал недавно профессиональный контракт с одной командой.

Мне повезло: многим обещающим молодым игрокам так и не удается достичь желанного уровня. К сожалению, это относится к Монье и Савро.

Ги Ру любит бросать вызов. Он знает, что одно-два столкновения в год между молодыми игроками клуба и командой могут привести к развенчанию одной-двух звезд. Вот почему, без всякого сомнения, я стал существовать в его глазах в один прекрасный весенний день 1982 года. В карьере любого игрока это… назовите, как хотите — поворотный момент, веха, откровение, — неважно, но это волшебный день.

Клуб заканчивал свой второй сезон в первом дивизионе спустя три года после выступления в финале Кубка Франции против «Нанта». Ги Ру организовал тренировочный матч: первая команда с такими звездами, как Бате, Шармах, Гаранд, против игроков из других команд клуба. Выйдя на поле во втором тайме, я вовсе не собирался кого-либо унижать. Мне хотелось лишь играть и играть хорошо — больше ничего. Защитник Люсьен Дени, на 15 лет старше меня, запомнит те несчастья, которые я вызвал на его голову. Полностью сбитый с толку, он при любом случае пытался сфолить против меня. Его товарищи по команде мягко старались остановить его, ведь нельзя же нарочито грубо играть против того, кто впервые появился на поле и хочет показать на что способен. Думаю, что та игра произвела впечатление на Ги Ру.