Сказка, скользкая немножко

с неохотою рожден

и Иваном наречен.

Тих и смирен, по неделям

ничего-то он не делал,

скучно яица чесал,

много ел и много спал.

Карты бандурша тасует,

ставит куш на Долгохуя.

Может двойка, может туз

не играет только трус.

Вот идет старушка к сыну:

сердцу милая картина!

сын под грушею лежит

и коровок сторожит,

хуем стадо обвивая,

груши кончиком сбивая,

хлопнув изредка концом

для острастки, как бичом.

Вот она под хуй подлезла,

молвит: - Сын ты мой любезный,

несравненный Долгохуй!

Брось ты груши, не балуй!

Пригодится хуй твой грозный

для задачи посерьезней.

Я к нему нежна была,

холила и берегла,

внемли ж матушкиной речи:

за петлями рек и речек,

за кирпичною стеной,

за коричневой горой,

за болотами пустыми,

за лесами за густыми

царствует в стране отцов

славный царь Елдабаоф.

А царевна Непроеба

доведет царя до гроба:

видно, бес в нее взошел

похотлива, как козел.

Царь повсюду возвещает,

что полцарства обещает

дать тому, кто б не ленясь,

добросовестно трудясь,

дочку цареву родную,

Непроебу дорогую,

будь то барин аль холоп

разом до смерти заеб.

Не заеб - ступай на плаху.

Но не бойся, глянь лишь на хуй!

Кто ж еще сумеет, кто ж,

если ты не проебешь?

Снился сон мне, что в короне

мой сынок сидит на троне.

Были смутны все черты,

но, конечно, это ты!

Может быть, царем ты будешь,

мать-старушку не забудешь ...

Ну, приляжь ко мне на грудь,

собирайся, да и в путь!

Вот он с братьями простился,

в путь-дороженьку пустился,

и любимые стада

с глаз сокрылись навсегда...

Долго ль, коротко ль идет он

то ли месяц, то ли год он

по полям да по лесам

Долгохуй не знает сам.

Вот он входит в край печальный,

где народ многоебальный

сонной мухой в холода

чуть ползет туда-сюда.

Смотрит - у дворца владыки

головы торчат на пике

поученьем для толпы:

мол, не можешь - не еби!

Долгохуя царь встречает,

обнимает, привечает

и, спеша предостеречь,

про масштаб заводит речь.

Слов не тратя, для показу

свой аршин достал он сразу:

грозный хуй, царю на страх,

как брандспойт лежит в руках.

А царевна, в хуй вцепившись

и тотчас развеселившись,

говорит: - Вот это да!

Маловат, но не беда!

Долгохуя угощают,

всякой снедью набивают,

чтобы ел по самый лоб,

но зато уж еб - так еб!

Вот приводят Долгохуя

на постелю пуховую,

где царевна ебли ждет

и о ляжку ляжкой трет.

Долгохуй ебет часами,

Долгохуй не спит ночами,

а царевна - мало ей!

говорит: - Еби быстрей!

Вынет хуй - а уж царевна

вновь его хватает гневно...

Так неделю напролет

все ебет он да ебет!

Уж луна в последней фазе

с Непроебы он не слазит,

но царевна - мало ей!

мол, еще давай скорей!

Долгохуй маленько трусит...

Жбан вина хлебнет, закусит,

но ебет не весело...

Так два месяца прошло.

Долгохуй уже чуть дышит,

под собой пизды не слышит,

мыслит: - Потонуть тебе

в этой фановой трубе!

Распростившись с жизнью милой,

он собрал остаток силы,

кое-как свой хуй встряхнул,

кое-как в нее впихнул,

весь согнулся, всунул, вынул

тут и дух его покинул.

Он лицом ударил в грязь,

тут же замертво свалясь.

-Как! - царевна закричала.

Только-только начинала

я во вкус сейчас входить...

Тотчас голову срубить!

Ноги на плечи задрала

и по полу ездить стала:

вправо-влево, взад-вперед

знай пиздою об пол трет...

Трет ладонью, кулачками,

сучит в воздухе ногами,

в буйном бешенстве дрожит,

сучьим голосом визжит...

- Эй, свечей! Скорее, други!

бедный царь кричит в испуге.

Наживете все беду,

коли занозит пизду!

ГЛАВА 3

Той порою Долгохуя

мать-старушка ждет, тоскуя.

Месяц - нет, и два все нет.

Долгохуев сгинул след.

Ставит бандурша с азарту

на второго сына карту:

пропадать так пропадать,

лишь бы вовремя сыграть!

И тогда, поплакав вдоволь,

как умеют только вдовы,

к Пиздолизу мать идет...

Хуем слизывая мед,

тот по пасеке гуляет.

Мать сыночку объявляет:

- Брось ты лакомство, сынок,

день чудесный недалек...

Слушай матушкины речи:

за петлями рек и речек,

за кирпичною стеной,

за коричневой горой,

за болотами пустыми,

за лесами за густыми

царствует в стране отцов

славный царь Елдабаоф.

А царевна Непроеба

доведет царя до гроба:

видно, бес в нее взошел

похотлива, как козел.

Царь повсюду возвещает,

что полцарства обещает

дать тому, кто б не ленясь,

добросовестно трудясь,

дочку цареву родную,

Непроебу дорогую,

будь то барин аль холоп

разом до смерти заеб.

Не заеб - готовься к казни.

Но не знай, сынок, боязни:

может, ей хуи не в прок

и потребен язычок?

Снился сон мне, что в короне

мой сынок сидит на троне.

В первый раз ошиблась я

значит, сон был про тебя.

Лезь в пизду, сынок мой чудный!

Дай на подвиг этот трудный

я тебя благословлю...

Помню, верю и люблю!

Может быть, царем ты будешь,

мать-старушку не забудешь...

Ну, прощай, так бог велел!

Сын ослушаться не смел...

Счистил с хуя мух налипших,

сладости двойной вкусивших,

хуй смотал и в рот убрал

и родных облобызал.

Улей оглядел любимый

и пошел, тоской томимый,

распростясь навек с селом,

Долгохуевым путем.

Долго ль, коротко ль идет он,

то ли месяц, то ли год он

по полям да по лесам

Пиздолиз не знает сам.

Вот он в славном государстве,

во Елдабаофьем царстве,

вот голов торчат ряды,

отвращая от пизды...

Пиздолиза царь встречает.

Вот он паспорт предъявляет,

размотав, какбинт, язык...

Обмер царь, к земле приник.

Молвит: - Не видал покуда

я еще такого чуда.

Что ж, попробуй в ход пустить

пригодится, может быть!

Вот приносят угощенья

и соленья, и печенья,

а царевна ебли ждет

и о ляжку ляжкой трет...

Как он вдвинет язычище,

хуя всякого почище,