Собака — зверь домашний (Первое издание)

Кандюк возненавидел собаку и ее хозяина. «Надо как-то избавиться от пса и от капитана, — мучила его мысль. — Штурман. Может закрепиться. А Ленка так и пялит на него глаза».

Кряжев о мыслях механика не знал, как не знал и о наблюдениях Дика.

Белая круглая тучка шляпой повисла на кратере вулкана. Крутые берега склонились над синевой пролива. В белесой высоте купалось солнышко. Над водой струилось тепло.

Маленькие рыболовецкие суда разбрелись по тихой широкой равнине, как стадо баранов на сочном пастбище.

— Погода что надо! — сказал Андрей, обращаясь к Кряжеву. — Теперь жди, когда насытятся. Будут заливать трюма и палубу без пределов. Жадные…

— Жадные в работе, — ответил Кряжев, — это хорошо.

Он вел катер к большому рифу, за которым притаилась удобная бухточка.

— Как там глубина?

— Метра три-четыре, безопасно, — ответил Андрей. — Я уже был в этом месте.

Катер, покачиваясь на прибойной зыби, медленно втискивался в расщелину. Сквозь призму светло-голубой толщи моря просматривался каменистый грунт. Над ним плыли большие и маленькие медузы. Они, как цветастые парашюты, зависали на поверхности. Медленно, плавно опускались и скользили в сторону. Не шевелясь, лежали пятиконечные золотистые звезды, будто приклеенные к большим плоским камням, а над ними пролетали стайки рыб.

Помахивая плавниками, рыбы подплывали к борту, обнюхивали корпус и устремлялись куда-то в таинственную глубь.

— Здесь, как у Христа за пазухой, — сказал Андрей, — ни ветра, ни волнения. А вода какая светлая! Вон даже крабика видно.

— А связь не прервется? — спросил Кряжев.

— Отсюда отличная слышимость, — заверил радист, — а выберешься на сопку — весь пролив как на ладони.

Андрей, Костя и Витя крепили концы так, чтобы катер не бился о камни.

Кряжев дал отбой в машину и вышел из рубки.

— Красота какая!.. Не болтает, тепло и зелень.

Кандюк заглушил двигатель и тоже вынырнул из машинного люка. Дик ощетинился, зарычал.

— Фу, Дик! — буркнул Кряжев.

Дик умолк, но губа его нервно вздрагивала.

Андрей засмеялся, видя, что механик застыл, не решаясь приблизиться.

— Иди сюда, дед! Не бойся. Тебя так просто не съешь.

— Развели псарню. Пришибу когда-нибудь…

— Пес никому не мешает, — сказал Кряжев и спрыгнул на берег. Он, как по лестнице, поднимался на сопку. Дик бежал впереди. Уже сверху Кряжев крикнул радисту:

— Слушай рацию! Если будут вызывать, нажми сирену. Я буду поблизости.

Костя ушел в кубрик, а Кандюк бросил Андрею: — Что-то ты быстро нашу дружбу забыл. Или мало моей водки выпил! Подначивать вздумал…

На лицо Андрея наплывала розовая туча. Он знал, что сейчас покраснели кончики его ушей, и ничего с этим не мог поделать.

— Стыдно? А ведь я тебя из засольного вытащил и на катер пристроил. А то вкалывал бы с носилками…

Андрей, сдерживая накипавшую злость, ответил:

— Ведь ты же бегал с бутылками, уговаривал, чтобы на завкоме я просил квартиру, будто бы женюсь на Лене. Все расписывал: мол, она без родителей, да надо людей выручать… Для нее ты сделал квартиру? Жаль, я тогда не понял твоей политики…

Кандюк быстро, воровато оглянулся.

— Ну, ладно, ладно. Это я так. Кто старое вспомнит…

— Вот и не вспоминал бы…

— Не вспоминал, не вспоминал… За тебя же обидно. Капитан на палубе сидит, а ты руль держишь. Капитан на сопке, а тебе вахта. Думаешь, помощником сделает? Кукиш! — Кандюк сложил фигуру из трех пальцев и поднес к лицу Андрея: — Лопух!

Солнце опускалось в кратер вулкана, как в горло гигантского ящера. А вокруг разливалось зарево. Но вот сомкнулась мрачная пасть, и стало темно. Лишь алые ленточки, будто полоски лопнувшего шара, еще висели на небе, а по хребту ползла длинная тень, и хвост ее протянулся вдоль берега.

— Уже темно, а кто-то еще ловит. Видишь, Андрей!

Кряжев прыгнул на палубу, а за ним Дик.

— Будет с ним хлопот, если туман навалится, — недовольно пробурчал Андрей. — Этот Грач хочет всю рыбу в океане выловить. Всегда последним уходит.

— А мы ему поможем, — ответил Кряжев. — Возьмем на буксир. Становись за руль, выводи катер.

— Другие обижаться будут.

— В другой раз другому поможем, работа общая.

— Добро! — сказал Андрей, хотя твердо знал, что и завтра Грач уйдет с тресковой банки последним.

Катер поравнялся с рыболовным ботом.

— Принимай конец! Быстрее дотянем, — крикнул Кряжев и бросил пеньковый трос.

— Это можно! Машина у меня старенькая. Совсем не тянет, — схитрил Грачев.

Утром Кряжева вызвал директор. Вместе с ним в кабинете сидел капитан флота.

— Входи, входи! Что так несмело? Да ты садись!

— Ничего, постою, — ответил Кряжев.

— Как тебе работа наша, нравится?

— Привыкаю.

— Китов хорошо бил?

— Всякое бывало.

— Там, наверно, дисциплину не нарушал, а-а?

— Старался.

— А здесь не стараешься. Жалуются рыбаки.

— Рыбаки? Не может такого быть. Еще никого в аварийном положении не оставил. Кто это мог наклепать? — возмутился Кряжев.

— Вот послушай, — сказал директор, подвигая к себе лист, — это докладная: «Довожу до Вашего сведения, что капитан Кряжев 20 июня оставил катер возле камней, а сам ушел на охоту со своей собакой, которую возит с собой». Ну и так далее. Было?

— Было. А кто написал, если не секрет?

— Механик. Твой механик. Он считает, что ты ушел с работы, и правильно. Вдруг случись что-нибудь. А наш аварийно-спасательный на охоту ушел. Придется накладывать взыскание.

— Ну что ж, наказывайте, — буркнул Кряжев и, не спрашивая разрешения, вышел.

Директор вопросительно посмотрел на Лосева.

Капитан флота поднялся.

— Да-а, с характером… Жаль, разговор не получился. Надо, пока не ушел в море, еще побеседовать с ним. Он ведь, между прочим, уехать может. Надбавок нет, семьи тоже. А парень хороший.

— Иди, иди! Не найдешь себе замену, на отпуск не надейся.

«Ну что за человек, — думал Кряжев о механике, — лучше бы прямо в глаза высказать, чем бумаги строчить. А теперь прижми его, скажет — в отместку. Уйду к черту. Сегодня отмолочу последний день и уйду. Это уже не работа, если на тебя зуб точат. Надо бы-ло сразу на Камчатку податься. Хорошо там, Федотыч рассказывал. Земля, говорит, большая…»

— Все на катере? — спросил Кряжев Витю, вынырнувшего из камбуза.

— Все.

Кряжев передернул ручку телеграфа, что означало «пуск двигателя», и попросил: — Витя, сбрось кончики.

В этот раз изучать берег ему не хотелось. Он спустился в кубрик, где на полу уже растянулся Дик. Кряжев перешагнул через него и улегся на койке.

— Андрей! Поглядывай! А я дреману. Что-то голова разболелась.

— Садись поешь!

— Не хочу.

Ветер ураганной силы сорвался неожиданно, засвистел в снастях, качнуло катер. Кряжев поднялся.

— Ну как, Андрей, не бегут еще наши?

— Будут ловить, пока жареный петух не клюнет. Хотя нет… Вон видишь, некоторые поплыли…

— Небо заволокло. Видно, вломит. Дай-ка я стану за баранку. В китобазе, помню, как начнет давать, катер на попа становится.

— И здесь не лучше. Что-то Грача не видно. Если уж он дал деру…

Динамик, подвешенный в рубке, разноголосил тревожными позывными, а среди хаоса звуков и голосов Кряжев отчетливо слышал одного Грачева:

— В корпусе течь! Уйти в укрытие не успею. Срочно прошу помощи.

— Вот и «305», а шторм только начался. Где же он есть? Сообщи координаты!

— Эх, этот Грач, — недовольно басил Андрей. — Уже все смылись, а он наверняка выбирает переметы. Но где он есть?

— Выбирает, не выбирает, а на спасение идти надо. Видимость ухудшилась, будь она неладна. Вон посмотри, Андрей, наверно, его эрбущка!

Волны катились, как горы, со зловещим рокотом, поднимали катер на вершину и низвергали. Казалось, что «жучок» уже не подымется, не вынырнет из пучины. Но он упорно карабкался вверх, навстречу белому грохочущему водопаду.