Плохая собака. Как одна невоспитанная собака воспитала своего хозяина

Мне нужно было лишь немного веры.

Эпилог

Покидая круг

После того как Хола сдала СХГ, я первым делом отправил сообщение Сьюзан Конант, с которой мы стали друзьями по переписке во время этих сумасшедших месяцев. Я прикрепил к письму фотографию, сделанную на телефон у входа в «Порт Честер», — стол, на котором разложены ее книги.

«Мне показалось, это добрый знак», — написал я.

Ответ пришел немедленно:

«Марти, я так вами с Холой горжусь! Хочется верить, что эти книги помогли вам создать нужную атмосферу и сдать тест».

После этого я позвонил сестре, моему бывшему шефу Кларку, который все еще проходил курс реабилитации, и моему нынешнему шефу Дэрилу, который, к счастью, реабилитации не проходил. Также я написал письмо Мэри Берч и похвастался успехами Холы — в мире собаководов это только приветствуется.

Еще я позвонил Глории. Она не взяла трубку. Я оставил сообщение. Затем надел на Холу поводок и повел гулять в метель, чтобы отпраздновать нашу победу.

Снег — главная любовь в жизни Холы, ее самое острое и глубокое наслаждение. Наверное, это генетическая память, которая иногда вспыхивает в людях, вернувшихся в город детства. Неожиданное ощущение дома. Конец пути, и можно отдохнуть.

Я так увлекся Холой, выделывающей умопомрачительные сальто в сугробах, что почти не почувствовал вибрацию телефона в кармане.

Звонила Глория.

— Привет, — сказал я, с трудом дыша на ветру, который швырял в лицо хлопья снега. — Ты не поверишь…

— Она сдала?

— Да. Вообще не скулила на разделении. Правда, были некоторые проблемы с… с реакцией на другую собаку, но она справилась. Это было удивительно. Как будто она правда понимала, насколько это важно.

— Ух ты!

— Удивлена?

— Потрясена, — призналась Глория. — Я хотела приехать, но начался такой буран… На дороге было слишком опасно. Да, ребята, вы здорово поработали. Наверное, еще никто так не старался для СХГ.

— Наверное.

— А ты где? На улице?

— Ага. Хола делает снежных ангелов. Они похожи… дай-ка посмотреть… да, они похожи на Холу.

Ветер, несущийся с конца улицы, мокро хлестал по щекам, и я развернулся к нему спиной, чтобы было удобнее разговаривать.

— О господи, — сказал я. — Ну и метель.

— Знаю, — ответила Глория. — Я тебя вижу.

— Что? В каком смысле?

— Я тебя вижу. Обернись.

В этот момент Хола решила, что из папочки получится отличный столб для проверки максимальной центробежной силы зенненхунда. Она принялась радостно носиться вокруг, заматывая меня в поводок, который я безуспешно пытался распутать.

Я покачнулся, пытаясь обернуться, окончательно запутался в поводке и рухнул в сугроб.

Хола тут же встала надо мной, тяжело дыша. Клянусь, она еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться мне в лицо.

— Ха-ха, — сказал я. — Ха, ха, ха.

«Всегда пожалуйста», — казалось, ответила она.

Я сидел на земле, протирая очки и пытаясь откопать в снегу телефон, когда передо мной возникли пара знакомых кожаных ботинок, красная куртка, шапка… и Глория ухватила меня за руку, чтобы помочь подняться.

Однако она не учла, что я тяжелее ее, а под ногами — дикая мешанина из льда и снежной крупы. Одно неловкое движение — и она повалилась на меня. Несколько секунд мы просто лежали в снегу, пытаясь отдышаться. Что стало гораздо более сложной задачей, когда Хола запрыгнула на нас, празднуя воссоединение семьи бернских зенненхундов.

Неделей позже, в прекрасное субботнее утро, когда снег немного подтаял, я сидел на кровати с Холой и чашкой кофе в руках и пытался объяснить Глории, почему нравлюсь Руби.

— Я просто принимаю ее такой, какая она есть. Я не осуждаю ее, как ты.

— Я не осуждаю Руби, — возразила Глория.

— Ты считаешь, что она толстая?

— Да.

— Ты считаешь, что она ненормальная?

— Да.

— А как насчет характера? Как бы ты ее описала?

— Кошмар.

— В том, что ты сейчас сказала, есть что-нибудь положительное?

— Не думаю.

— Значит, ты осуждаешь Руби.

— Пожалуй, — признала жена. — Но она все равно слишком глупа, чтобы это понять.

— Тсс! Руби идет. Она может тебя услышать.

В коридоре раздался топот, и Руби на крейсерской скорости пронеслась в заднюю комнату, где стояло пианино Глории и хранились ее поваренные книги и пособия по музыке. Через несколько секунд мы отчетливо услышали три ноты. Конечно, мелодию было не опознать, но у меня возникло чувство дежавю.

— Слышала?

— Кошку на пианино?

— Нет. Это похоже на первые три ноты из песни Пэт Бенатар.

— Ты сошел с ума.

— Точно тебе говорю. «Любовь — это поле боя».

В этот момент раздался стук в дверь. Джошуа принес посылку от Мэри Берч — подписанный экземпляр ее новой книги «Собака-гражданин», первого официального руководства по подготовке к СХГ. К книге прилагалась записка, в которой Мэри благодарила меня за приверженность программе, которая, как вы знаете, достигла почти эпического размаха.

Также в посылке был запечатанный конверт с официальным штампом АКС и надписью «Лично Холе». Внутри оказались поздравление со сдачей теста и большая золотая медаль на праздничной желто-голубой ленте.

Я почтительно надел ее Холе на шею.

Она смущенно посмотрела на меня, как всегда делала, когда глупые люди пытались натянуть ей на голову шляпу или свитер. Ее обычной реакцией было скинуть эту штуку, а потом обшарить карманы гостя в поисках печенья. Но не в этот раз.

Хола взглянула на медаль и, чуть не сияя от гордости, уселась, как будто вот-вот должна была начаться пресс-конференция.

Примечание автора

В 1989 году Американский клуб собаководства запустил программу «Собака — хороший гражданин», чтобы помочь животным стать полноценными членами общества. Для получения сертификата пес должен сдать десять тестов по послушанию, хорошим манерам и внешнему виду.

АКС утверждает, что эти десять тестов — «лишь начало», но у каждого, кто когда-либо любил собаку, для этого есть другое слово:

« Невозможно».

И я имею в виду, отнюдь не для собаки.