Про волков, собак и кошек

ПРО СТРАННОЕ

Магия кличек

Можно сколько угодно смеяться над суевериями, но все-таки есть и в них некое рациональное зерно. Нет, понятно, что попадаются и глупейшие поверья, вроде того, что щенок с черной пастью непременно вырастет злобным.

Однако встречаются и вполне надежные, если можно так выразиться применительно к материям, говоря высоким стилем, эфирным и мистическим. Это магия имен и названий. И не нами, собачниками, кстати, подмечено. Слышали же наверняка: как вы лодку назовете, так она и поплывет. Так вот для кличек животных это тоже работает. Разумеется, кличка должна быть индивидуальной, со смыслом. Если пса зовут Бобиком или Джеком, то никакой магии в этом нет — взяться неоткуда. С тем же успехом можно ждать чудес от имени Иван Петрович. А вот имена со значением частенько определяют если и не судьбу зверя, то уж точно его характер.

В начале работы с волками и собаками мы с девчонками нарекали всех зверей по принципу «от фонаря», именами зачастую просто бессмысленными. Понимание пришло отнюдь не сразу. Кстати, наш шеф, Леонид Викторович Крушинский [20], в свое время попенял нам за такое небрежение. Услышав, что волчиц зовут Магда и Линда, он поморщился: «Ну что это за имена! Это у вас волчицы или немки-маркитантки?» Разумеется, будучи ученым, он с нами, студентками бестолковыми, никаких даже намеков на потаенный смысл имени не допустил, но посоветовал быть серьезнее.

В первый раз мы наступили на грабли, нарекши молодого волка Снейк, что по-английски значит Змея. Попал он к нам в возрасте месяцев семи из геологической партии и вовсе без клички. А мы недолго думая прилепили ему такое имечко. Вот и вырос из нервного волчонка такой змей подколодный, что только держись. Стая Корсара [21] его просто не приняла, и мы познакомили Снейка с Витой и Макаром.

Очень быстро Снейк взял власть в свои лапы, и получилась компашка что надо: Змей, Жизнь и Макар, на которого, как известно, все шишки валятся (и валились, кстати). Порядок в стае Снейк навел жестокий, а методы его иначе как мерзкими не назовешь. Хороший вожак, прежде чем кидаться бить, всегда противника предупреждает: рычит, скалится, показывает, как ударит.

А Снейк действовал иначе. Чуть что не по нему — зубы оскалил и тут же пошел кромсать соперника. Да не обозначая укусы, а во всю, что называется, дурь, так что уши в клочья и вся шкура в дырках. Вот точно змеюка — зашипела и тут же ужалила! Он, гад ползучий, даже на волчицу всерьез нападал! Правда, Вита была дама габаритная, за себя постоять могла, но все равно — непорядок.

С людьми Снейк вел себя немногим лучше. Пока гладишь, в глаза смотришь, еще ничего, но отвлекаться нельзя, а уж входить в клетку в одиночку и спиной поворачиваться — тем более. Даже с Тариком у этого создания отношения не заладились, хотя Тарик мог договориться с любым зверем и птицей, хоть даже и с крокодилом. А вот Снейк его пас, все пытался подловить на неосторожности.

И ведь улучил момент. Появились очередные киношники снимать зверей. И сюжет-то самый простой: только и надо — снять двух волков на опушке леса. Дело было в марте, снег уже подтаял и ледяной коркой схватился. Выпустили Снейка с Витой во дворик вивария. Волчица радуется свободе, что-то в снегу ищет, а змей наш все норовит к оператору подобраться. Тарик его раз шуганул, другой, да и поскользнулся на насте.

Тут-то Снейк взлетел в воздух и ударил Тарика. Тот его отшвыривает, руки подставляет, а Снейк все норовит в горло вцепиться. Вот киношникам радость, у них как раз лента о борьбе с бешенством, а тут натурные съемки нападения «бешеного» волка на человека. И вместо того чтобы Тарику помочь, приходится нам этих идиотов с камерой на месте удерживать, а то им, видишь ли, крупные планы понадобились! В общем, долго так Тарик от себя Снейка отшвыривал, а тот, как кобра, ему в лицо кидался, пока все-таки человек не сумел придавить зверя к насту.

Мы эту тварь оскаленную в клетку запихиваем, с рук Тарика кровь ручьем течет, а режиссер, тот еще стервятник, прямо в экстазе заходится. «Руки, руки, пожалуйста, в камеру! Какие кадры! Кровь, кровь снимай!»

Пошли Тарику раны обрабатывать, смотрим, а углы воротника рубашки, причем оба, как бритвой разрезаны. Чуть-чуть своего не добился, гад.

Спустя какое-то время, правда, Тарик поквитался с волком. Мы его, понятно, уж никуда больше не выпускали, держали в отдельном небольшом вольере. А во время уборки, чтоб не рисковать, запирали Снейка в транспортной клетке размером два на два метра, пристегнутой к этому самому вольеру. Вот Тарик и наводил порядок вокруг транспортной, а Снейк его пугал и мешал чем только мог. И на решетку бросался, и когтистой лапой за одежду ловил. Надоел — спасу нет, а главное, не дает мусор убрать. Тут Тарик, а силушка у мужика была немереная, в озверении клетку вместе с волком ломом приподнял повыше и мусор выгреб.

Как же Снейк притих — еще бы, его, такого большого и страшного, вместе с домом ворочают. Больше уж он на Тарика хвост не задирал.

Но мы все равно его вскоре в зоопарк передали, да не в наш, а в… японский. А что, японцы змей уважают, у них даже год Змеи есть. Ну а не сойдутся характерами — пусть Снейк их карате, а еще лучше — работе с мечом учит, а с нас уже хватит, пожалуй!

И с тех пор всех своих собак — что ризеншнауцеров, что среднеазиатских овчарок — я старалась называть не только звучно, но и со смыслом. Чтобы и у собаки была судьба хорошая, и чтобы мне с ней в ладу жить. Случались, конечно, и тут осечки, но уже не столь явные и опасные для жизни [22].

Дороги, которые они выбирают

Нет, наверное, пособия по собаководству, в котором отсутствовала бы глава «Выбор щенка»: как определить, здоров ли, правильно ли выращен, нормально ли реагирует на громкие звуки и все такое прочее. Слов нет, все эти сведения будущему владельцу нужны, сама такое писала, и не раз. Однако справочную литературу у нас принято излагать только серьезным языком, безо всякой мистики и фантастики. А вот это зря!

Дело в том, что очень часто людям только кажется, что это они выбирают щенка. На самом-то деле собака сама выбирает хозяина, человека, предназначенного ей судьбой. И объяснить это иначе как с позиций мистики, эзотерики, парапсихологии, кармы наконец, я просто не могу. И не надо, дорогой читатель, снисходительно усмехаться, мол, все в мире материально, а у собак так и вовсе ничего, кроме инстинктов, нет. Давайте я вам лучше расскажу несколько историй о том, как сбывается Предназначение; о дорогах, которые выбирают наши братья и сестры из племени собак…

История первая. Жила у меня в питомнике среднеазиатская овчарка Саодат. Имя ее означает Судьба, и эта самая судьба крестницу наделила щедро. Красива девка была немыслимо: как собак для журналов или книг сфотографируют — так портрет Саодат обязательно на самом видном месте поместят. Мать ее, Лал Гишу [23], в дочке души не чаяла, внуков вместо нее кормила, что для сук-среднеазиток вообще огромная редкость — не уживаются в этой породе матери со взрослыми дочерьми. Казалось бы, живи и радуйся, но Саодат явно скучала. Вот не нравилось ей в питомнике и все тут: с другими собаками общалась постольку-поскольку; щенки собственные ей в три недели надоели хуже горькой редьки. На прогулку идет, как на постылую работу, а на выставку возьмешь — так такое лицо в ринге сделает, будто ее на убой тащат. Одно любила — на крылечке утром попеть, но тут уж я противилась.