Правдивые истории о чудесах и надежде

– Хотите оставить Джейка у нас?

Я покачал головой. Отвез его домой и взял на руки. Джейк умирал, но продолжал бороться. Даже в последние минуты он продолжал бороться.

Тогда я крепко обнял его и прошептал:

– Можешь уходить, Джейк.

Он умер у меня на руках.

Это произошло 14 декабря 2013 года. Джейк прожил у меня шестнадцать лет и два дня.

Мы похоронили его под его любимой ивой, и я день и ночь поддерживал рядом с могилой огонь горящей свечи. Даже просыпался среди ночи, чтобы зажечь новую. И какая-то часть меня все еще надеялась услышать стук его быстрых лапок по палубе среди ночи, когда он торопился спрыгнуть на берег, чтобы сделать свои дела.

Вроде бы ничего не изменилось – та же лодка, то же небо, та же дорога, все наши вещи. Но без Джейка все казалось другим. Моя жизнь так долго вращалась вокруг него, что теперь в ней возникла зияющая пустота. И она причиняла невыносимую боль.

Рождество прошло, как в тумане. Подарки Джейка стояли неразвернутыми в углу. Обычно он любил рвать бумагу зубами и добираться до лакомств, которые ждали внутри.

Мел тоже было нелегко: мы оба тяжело переживали утрату Джейка. Я всегда клялся, что если с Джейком что-то случится, я не стану заводить вторую собаку сразу же – но теперь не видел другого выхода. Жить без собаки я просто не мог.

Перед самым Новым годом мы с Мел обсуждали это, и я сказал:

– Мне бы хотелось завести еще одну собаку.

Она кивнула и проговорила:

– Без него как-то тихо, да?

Через несколько дней она спросила, не хочу ли я съездить в «Баттерсийский дом». Я встрепенулся, как герой мультфильма, над головой которого вдруг загорелась лампочка.

– Отличная идея, – ответил я. Я хотел взять именно щенка и подумал, что на щенков, возможно, будет большая очередь. – Пойдем и запишемся, – я был уверен, что нам повезет лишь через несколько месяцев.

И вот мы поехали в филиал «Баттерсийского дома» в Олд-Виндзоре – наша лодка стояла недалеко. Мы поговорили с сотрудницей, отвечавшей за поиски нового дома для собак, – ее звали Эли. Я рассказал ей о Джейке и о том, какого щенка пытаюсь найти, и на ее лице вдруг промелькнуло странное выражение.

– Вы не поверите, но как раз вчера к нам поступил щенок – помесь джек-рассел-терьера, мальчик.

Я не знал, что ответить, и подождал, что она скажет дальше.

– Хотите посмотреть фотографию? – спросила Эли, достала телефон и нашла фото.

Я рассмеялся.

– О боже, – проговорил я, глядя на черную шерстку щенка, рыжую мордочку и лапы. – Это же вылитый Джейк.

Эли рассказала, что Спраут был младшим из шести щенков, а мать вдруг начала на него огрызаться. Хозяин забеспокоился, решил, что с ним что-то не так, раз мать его отвергает, вот и принес его сюда.

– И что в итоге?

– Мы проверили и перепроверили, и выяснилось, что все с ним в порядке. Просто он такой – кого угодно достанет!

«Он мне уже нравится», – подумал я.

– Хотите с ним познакомиться? – спросила Эли.

Мы с Мел пошли в вольер для щенков, и сотрудница приюта принесла маленького джек-рассел-терьера. Мы немного поиграли с ним, и я почувствовал, как меня обуревают смешанные эмоции. Я не планировал уходить из приюта с собакой, но Спраут оказался таким милым. С другой стороны, я не знал, готов ли я прямо сейчас взять новую собаку.

Эли вернулась, и я улыбнулся.

– Ну что у вас? – спросил я.

– Хотите его взять?

– Уже можно? – искренне удивившись, ответил я. Второй раз за мою жизнь в «Баттерсийском доме» меня посчитали достойным заботиться о щенке.

– Можете забрать его завтра.

Мы с Мел отошли в сторону, поговорили и вернулись к Эли.

– Что, если я предварительно отвечу «да», но все же возьму тайм-аут до завтра, чтобы все обдумать?

– Разумеется.

Я всегда с трудом делал выбор, и теперешняя ситуация не оказалась исключением. Я разрывался меж двух огней: с одной стороны, все еще горевал по Джейку, с другой – успел подержать на руках Спраута, и мне уже не хотелось отдавать его кому-то еще.

– Никому его не отдавайте, хорошо? – попросил я перед уходом.

На следующее утро я, как всегда, проснулся в полседьмого. Посмотрел в уголок, где обычно посапывал Джейк, и почувствовал тяжесть на душе. Но я больше не сомневался насчет своего решения.

Мы с Мел вернулись в «Баттерсийский дом», чтобы забрать нашу новую собаку.

Майло – мы дали Спрауту новое имя – прыгал по жилой части лодки, как пружинка, забивался во все углы и обнюхивал все вокруг. Он прыгал по мне на кровати, опрокидывал вещи и рвал туалетную бумагу. Ему было три месяца, и он был совершенно невозможным, как когда-то Джейк.

В нем было столько энергии и куража – я уж забыл, что значит щенок в доме! Он отвлекал меня от мыслей о Джейке, но через пару минут те возвращались снова. Я все время называл его Джейком, а когда через две недели повел к ветеринару на регистрацию, то признался:

– Если честно, Джерард, я даже подумываю, не сдать ли его обратно в приют. Очень уж мне не хватает Джейка. А Майло не Джейк.

Джерард понимающе кивнул.

– Время лечит, Марк. Вам обоим просто нужно немного подождать.

Я понимал, что он прав, и вернулся домой, воспринимая ситуацию уже совсем иначе. Я взял на себя обязательства заботиться о Майло и не собирался отказываться от них. Вместо того, чтобы зацикливаться на смерти Джейка, я стал уделять больше времени Майло. Попытался узнать его лучше. Мы вместе играли, а потом я заметил, что, когда в окно светило солнце, Майло ложился в кружок света и лежал там до одышки. Прямо как Джейк. Мне было так приятно это видеть!

Постепенно он начал проявлять свою индивидуальность, а уж когда ему разрешили выходить на улицу, наша дружба начала крепнуть. Я понял, что мне не хватало регулярных прогулок и движения. После прогулки весь мир казался светлее.

Майло тоже любил гулять, а еще обожал общество других собак. Ему было все равно, кто перед ним – чихуахуа или доберман; стоило на горизонте возникнуть другой собаке, как он решал попытать счастья и вовлечь ее в игру. Он был бесстрашным, уверенным в себе, и это мне в нем очень нравилось.

Дома он хотел быть в центре внимания, а если оно ему не доставалось, вымещал недовольство на своем лежаке. К лету мы сменили их три! Еще я узнал, что Майло любит воду и лезет в реку с таким же рвением, как Джейк в свое время убегал прочь. Он стал ездить со мной на вызовы, и когда я поливал сад, Майло всегда стоял у другого конца струи и пытался укусить и «поймать» воду. Он нырял в речку и обожал плавать. Он напоминал вихрь!

По вечерам, выбившись из сил, он переставал утаскивать самые нужные предметы у тебя из-под носа, добиваясь, чтобы ты устроил охоту за ним по всей лодке. Он ложился на диван между мной и Мел и засыпал. Я смотрел на него, и сердце мое готово было разорваться от нежности и любви к этому существу с высунутым язычком, чья голова лежала у меня на коленях.

Пусть этот маленький проказник иногда доводил меня до белого каления, но он был моим, и этим все сказано.

Прошлый год оказался для меня нелегким – я очень горевал из-за смерти Джейка. Но потом у нас появился Майло. С его появлением жизнь снова изменилась к лучшему. Он усложнил мою жизнь, заставил меня ступить на неизведанную территорию – ведь теперь это наша с Мел общая собака. Но я рад изменениям, потому что они заставляют нас двигаться вперед.

Майло совсем не похож на мою первую собаку, и иногда я ощущаю чувство вины, что завел нового щенка, но ведь жизнь продолжается.

Никто не гарантирует, что завтра Майло не станет, и осознание этого заставило меня понять, как он мне дорог. Я дорожу им не меньше, чем дорожил Джейком. Он уже столько мне дал. Не могу дождаться Рождества, чтобы нарядить его в оленьи рожки и накидку – уж с Майло-то на праздники нам точно не удастся заскучать!

4

Названые братья