Собака, любовь и семья

Джон Кац

Собака, любовь и семья

Введение

Густо заросший Национальный парк Миллз протянулся вдоль гребня холма, что служит северо-западной границей Монтклера, Нью-Джерси. По парку, словно паутина, разбегаются сотни тропинок, а из некоторых уголков открывается вид на Манхэттен, расположенный восточнее, всего в получасе езды отсюда. Парк, спроектированный прославленным Фредериком Лоу Олмстедом, занимает площадь в 157 акров.

На севере Нью-Джерси каждый уцелевший уголок природы подвергается настойчивой осаде застройщиков. Каждый месяц на краю парка вырастает, как из-под земли, очередной уродливый, пугающе дорогой дом. Да и в самом парке становится все многолюднее — в Миллз дружно стекаются родители с детьми и пенсионеры, стремящиеся насладиться моционом на лоне природы и найти тихое местечко, где можно посидеть и посмотреть на величественный горизонт, открывающийся над Гудзоном.

Помимо всего прочего, Миллз — неофициальная резиденция процветающей собачьей общины Монтклера. Первая волна начинает прибывать на рассвете: это одиночки, ограничивающиеся обществом своего четвероногого приятеля; это хозяева крупных или непредсказуемых собак, которых нужно вывести на прогулку, пока парк еще безлюден; это те, кому необходимо управиться с прогулкой до ухода на работу; это группы собаководов, обвешанных сумками с лакомствами, игрушками и бутылками с водой (для собак), собирающиеся вместе для того, чтобы дать животным возможность поиграть и побегать друг с другом.

Спасатели придерживаются узких, менее оживленных тропинок и зорко приглядывают за собаками, недавно взятыми из приютов или подобранными на улице; этих собак спасли от смерти, жестокости, предательства, и теперь они проходят курс реабилитации — как физической, так и эмоциональной. Спасатели постоянно разговаривают со своими подопечными, — особенно с теми, кто отличается повышенной нервозностью, — оценивают состояние вновь поступивших, наблюдают, не проявятся ли признаки болезни или других нарушений; они приучают собак к новым кличкам и командам.

Час пик наступает после окончания рабочего дня, и до самой темноты воздух в парке звенит от несмолкающего лая. Собаководы прохаживаются по тропинкам и знакомят своих собак между собой, хотя не обязательно знакомятся при этом сами. Тем не менее, при встречах эта публика дружелюбно обменивается информацией о своих открытиях — озерах, тропинках и рощицах, где можно отпустить собаку побегать. После нескольких визитов в парк собаки начинают приветливее относиться к посторонним, карманы которых до отказа набиты печеньем.

Миллз, словно микрокосм, отражает весь собачий мир Америки: собак становится все больше, а мест, где им можно гулять, все меньше, так же, как и возможностей вступить в контакт с окружающим миром.

Всех собаководов, за исключением новичков, можно считать закаленными ветеранами непрекращающейся войны, ведущейся между любителями собак, «гражданским» населением и местными властями, периодически предпринимающими тщетные попытки потеснить собак и их хозяев или, по крайней мере, сдержать их наступление. В наших мегаполисах все естественные проявления собачьей природы — желание побегать на свободе, пообщаться с себе подобными, поиграть друг с другом в догонялки, проявить свою сексуальность либо вываляться в дурно пахнущих отбросах — считаются незаконными или вызывают неодобрение.

По оценке Общества защиты животных США — на мой взгляд, это наиболее точные данные — количество семей, в которых нет собак, превышает численность семей собаководов в соотношении шестьдесят к сорока. Вероятно, именно этот факт и следует считать причиной, по которой любители собак постоянно проигрывают сражения беспощадной войны, ведущейся вокруг поводков, намордников и прочих ограничений.

Впрочем, владельцы собак — упрямый народ, и Миллз — один из их последних редутов. Сдав его, они лишат своих собак возможности бегать на свободе и играть с другими собаками. Миллз принимает всех — лабрадоров, терьеров, грейхаундов и уиппетов, пуделей и питбулей, ротвейлеров и дворняжек неизвестного происхождения. Здесь чистокровные и выставочные животные бегают и играют вместе с двортерьерами, а натасканные рабочие собаки обнюхиваются с комнатными любимчиками.

В Миллзе вы всегда можете встретить глухую Джинни — породы питбуль, — выжившую после выстрела в голову. Ее хозяин, адвокат по имени Джон, терпеть не может собак. Джинни попала под его автомобиль, когда, раненая, бродила по улицам Белльвиля. Он взял собаку себе — к собственному изумлению и неописуемому ужасу жены и соседей, — а теперь души в ней не чает. Впрочем, сам он продолжает твердить, что ненавидит собак еще больше, просто любит Джинни.

Понаблюдайте за тем, как Джон общается с Джинни — он топает ногой по земле, поскольку она чувствует вибрацию, и затем старательно жестикулирует, а она не сводит с него любящих глаз и, повиливая хвостом, учится выполнять команды «сидеть» и «стоять», причем реагирует быстрее, чем большинство собак с нормальным слухом, — и перед вами приоткроется окно в целую вселенную эмоций, в которой живут эти люди и их питомцы.

Вы познакомитесь с Сади — одноглазой дворнягой, метисом овчарки и хаски — ее скинули с моста на шоссе. Собаку отбросило автомобилем, и она приземлилась на капот БМВ, за рулем которого сидел продюсер компании «АВС Ньюс». Этот человек не пожалел 4000 долларов на хирургическую операцию, — Сади спасли, а место, где находился утраченный глаз, заклеили фосфоресцирующим пластырем; — теперь собаку прекрасно видно во время вечерней прогулки, правда ее облик порой нервирует прохожих. Сади и Джинни подружились. Тот, кто хотя бы раз видел, как они бок о бок трусят по тропинке парка, едва ли сможет забыть это зрелище.

Еще сюда приходит Шэдоу — английская овчарка, прибывшая из Европы. Она церемонно вышагивает на поводке, гордясь многочисленными розетками, украшающими ее ошейник, — это призы, полученные на полевых испытаниях пастушьих собак. А как не упомянуть Дитца, — так зовут крошечного чихуахуа, невозмутимо семенящего между лапами Муза, мощного, мудрого бульмастиффа. Муза не следует путать с другим бульмастиффом, появляющимся в Миллз в сопровождении ярко-красного попугая, который, сидя у него на ошейнике, осыпает ругательствами встреченных собак.

Однако зерна идеи, породившей эту книгу, посеяли во мне Рашмор и его хозяйка Кейт ДеЛанд. На эту пару я наткнулся ясным осенним утром, когда пришел в парк с двумя своими бордер-колли, — собака и ее хозяйка стояли на опушке в явном замешательстве.

Рашмор — классически красивый, голубоглазый пес породы немецкая овчарка — даже не взглянул на моих собак и, как мне показалось, сосредоточенно рассматривал нечто, находящееся прямо у меня за спиной.

— Извините, — обратилась ко мне Кейт, оказавшаяся храбрее своей собаки. — Мы здесь впервые, и я не знаю, как себя вести. Здесь существуют какие-нибудь правила?

Ее наряд — отлично сидевшие шерстяные брюки и дорогой свитер — выглядел довольно неуместно, к тому же при ней не было обычной экипировки, без которой в Миллзе не появляется ни один истинный собаковод.

Кейт не ошиблась: — жизнь в Миллзе подчинялась сложному уставу, состоящему из множества негласных правил и условностей, знание которых необходимо каждому собаководу, проживающему в перенаселенном городе или пригороде. Во имя собственного благополучия сознательные владельцы собак придерживаются этого сурового кодекса.