Собака, любовь и семья

Я опустился на колени и окликнул пса. Рашмор подошел, я почесал его за ухом, а он лизнул мне лицо, помахивая длинным хвостом. С последней нашей встречи он заметно прибавил в весе; Кейт объяснила, что у нее не хватает времени на тренировки.

Откровенно говоря, я не знал, как относиться к этим переменам. Я был рад за Кейт, добрую и милую женщину, оправившуюся, наконец, от тяжелой утраты. Она поступила так, как на ее месте следовало бы поступить каждому — нашла новый объект привязанности. Но как быть с Рашмором? Не станет ли он теперь лишним? Что если она отдаст его, отправит в приют или к спасателям?

— Рашмор, пошли, — нетерпеливо прикрикнул Хэнк. Казалось, пес его не слышал. Он галопом помчался в лес вслед за проходившим мимо золотистым ретривером и даже не оглянулся.

I

Догвилль, США

При всей красоте тенистого Монтклера, невозможно оставить без внимания тот факт, что он расположен в самом сердце Нью-Джерси, подобно земле обетованной среди безбрежного океана уродливых пригородов и индустриальных пейзажей, составляющих лицо штата.

Несмотря ни на что, Монтклер по-прежнему остается оазисом старой застройки, а его улицы по-прежнему украшают гигантские дубы и клены, высаженные восемьдесят лет назад; впрочем, после каждой сильной грозы их количество заметно сокращается. Кинотеатров здесь значительно больше, чем хозяйственных магазинов, а тайские и японские рестораны встречаются чаще забегаловок «фаст фуд». Основной заботой жителей городка является воспитание и всестороннее развитие многообещающего подрастающего поколения.

Монтклер, возникший как дачная местность для состоятельных жителей Нью-Йорка, ненавязчиво отражает имущественное неравенство, ставшее отличительной чертой современной Америки. Из гостиных просторных, ухоженных особняков, венчающих гряду Ватчунг-Хиллз, открывается чудесная панорама Манхэттена. Неимущее население ютится в тесных квартирках и крошечных домишках южных окраин.

Никто уже не вспомнит, когда именно Монтклер окончательно разделился на две половины — Верхний Монтклер и Старый, или Нижний, Монтклер, расположенный на равнине. Их объединяет общая администрация, муниципальные службы и сеть учебных заведений, но Верхний Монтклер остается фешенебельным районом с торговым центром, славящимся запредельными ценами и собственным почтовым индексом.

Отчасти из-за близости к расположенным на Манхэттене очагам культуры и массовой информации в Монтклер стекаются толпы богемной публики: писатели, художники, издатели, журналисты и TV-продюсеры. Самые незначительные городские происшествия немедленно находят отражение на страницах «Нью-Йорк Таймс» — ведь здесь проживает добрая половина сотрудников газеты, во всяком случае, такое складывается впечатление.

Многие видят в Монтклере некий суррогат Манхэттена — место, где можно посмотреть очередной «бессмертный» фильм или отведать новомодное блюдо.

Столкнуться с журналистом из «Нью-Йоркера» или звездой мыльной оперы — в церкви или супермаркете, торгующем экологически чистыми продуктами, — или присутствовать при том, как Йоги Берра, легенда «Нью-Йорк Янки», получает из ремонта свой автомобиль, для здешних обитателей обычное дело.

Менее именитые жители ежедневно отправляются на службу на Манхэттен или в пригородные бизнес-комплексы, коих множество в этой местности. Однако с каждым днем все больше становится тех, кто целыми днями не встает из-за компьютера в своем домашнем кабинете, выходя во двор лишь для того, чтобы встретить почтовый фургон или грузовичок, доставляющий на дом продукты, — чьих водителей они давно знают по имени.

Новички — привлеченные реконструкцией железной дороги, постоянно возрастающей возможностью удовлетворить самые изысканные культурные потребности и общеизвестной терпимостью (все цены на недвижимость давно парят за облаками) — на всех парах мчатся сюда из Бруклина и Манхэттена, обогащая общественную жизнь города, и без того интенсивную, воинственной, политически выдержанной нотой.

Помимо всего перечисленного, Монтклер выполняет роль некоей социальной лаборатории, где каждое новое веяние проходит обкатку, прежде чем распространиться по всей стране. Матери бросают хозяйство и выходят на работу, оставив детей на попечение нянек, а отцы сидят дома; через некоторое время мамаши, расставшись с иллюзиями, возвращаются домой и вновь берутся за воспитание подрастающего поколения, — все эти пертурбации хорошо заметны каждому собаководу. Мы наблюдали и приток семей из двух отцов или двух матерей. На наших глазах Монтклер стал настоящей Меккой и для представителей смешанных браков. Укрепил свои позиции преуспевающий класс чернокожих профессионалов, — на местных Уолл-Стрит не пройти из-за их «БМВ» и «мерседесов».

Монтклер принимает все и вся. Члены местных отделений WSPA [1]живут в относительной гармонии с евреями и черными, профессионалы с Манхэттена мирно сосуществуют с лоботрясами из Бруклина, либеральная профессура ухитряется поладить с консерваторами и республиканцами, супружеские пары голубой и розовой окраски поселяются по соседству с иммигрантами из Азии.

На 38 977 жителей в Монтклере насчитывается 23000 белых и 13000 афро-американцев. Согласно переписи 2000 года, в городе проживает 73 индейца, уроженца Аляски, 1300 азиатов и около 2000 испанцев.

Может быть, их мирное сосуществование объясняется наличием в Монтклере культа детей. Именно ради них большинство обитателей города переселилось сюда или не выехало отсюда; именно радение о благе подрастающего поколения заставляет их до хрипоты спорить на школьных собраниях и рыскать в поисках лучших учителей математики и футбольных тренеров с тем же азартом, с каким археологи просеивают песок пустынь, надеясь обнаружить кости динозавра.

День и ночь между жилыми кварталами и хоккейными площадками, секциями каратэ и студиями живописи курсируют автомобили. Перегруженным детям Монтклера редко удается провести день без пользы — с точки зрения образования или социального опыта; впрочем, едва ли им вообще выпадает такая удача.

Одну из первых строк в списке приоритетов этого городка-полиглота занимают — сразу за недвижимостью — собаки.

Откровенно говоря, Монтклер давно пора бы переименовать в Догвилль. По данным Ассоциации американских ветеринаров, Монтклер являет миру превосходный образец современного американского собаковода — образованного, состоятельного, чадолюбивого представителя крепкого среднего класса.

Любовь к собакам возрастает одновременно с ростом доходов семьи. Около 40% американских семей с годовым доходом более 60000 долларов имеет собаку, тогда как среди семей с доходом, не превышающим 25 000, таких меньше четверти.

Более 75% собаководов являются домовладельцами и, как правило, имеют образование выше среднего. Таков Монтклер.

Изо дня в день телевизионные программы убеждают нас в том, что собака стала частью американской мечты, — таким же символом счастья и процветания, как и другие ее компоненты: собственный дом с лужайкой, дети, автомобиль, или даже два. Для полноты картины к ним следует добавить бескорыстную собачью преданность.

По количеству внимания со стороны жителей Монтклера собаки почти не уступают детям, с той лишь разницей, что собаки — к счастью для них — не занимаются спортом, не берут уроков музыки и не сдают экзаменов в колледже.

Я сам — уже почти двадцать лет — выгуливаю своих собак по улицам Монтклера и его окрестностям. Сначала я бродил здесь с золотистым ретривером Кларенсом, затем с Джулиусом и Стэнли — двумя белыми лабрадорами, теперь с двумя бордер-колли, Девоном и Гомером.

Мне, так же как множеству других людей, живущих в подобных городках, приходится улаживать бесчисленные дипломатические проблемы, связанные с содержанием собак: Можно ли спустить собаку с поводка? Можно ли отпустить ее побегать в парке? Может быть, туда вообще нельзя приводить собак? Как часто собака имеет право залаять, чтобы соседи не сочли это за беспокойство? Можно ли разрешать людям заводить так называемые опасные породы, например питбулей? Что делать, если человеку хочется завести не одну, а двух или даже трех собак?