Долгая прогулка

Так что если ей захочется выплакаться перед тем, как уснуть рядом со мной, она просто поплачет, раз так надо. Если ей надо помолчать, она молчит. Если понадобится заново спланировать свою жизнь, чтобы поднять на ноги четырех сыновей и поддержать не слезающего с дивана спятившего мужа, она просто будет делать, что требуется. Она выдюжит. Что ей еще остается? Что я могу изменить, лежа в одиночестве на этой кровати? Я Безумен.

Наш консультант по брачно-семейным отношениям — толстый и потный, пальцы сцеплены на огромном отвисшем животе, — поставил диагноз.

— Почему война все еще присутствует в вашем доме? — произнес он с одышкой. — В постели должен воцариться мир.

Слишком поздно. В нашей постели полным-полно винтовок и вертолетов и подергивающихся от нервного тика век; в ней и посиневшая кожа Кермита, и ступня в коробке. Каждую ночь моя жена спит рядом с тенью мертвеца.

Я сплю один, наедине с Безумием. Каждую ночь своими серыми паучьими пальцами оно снимает верхнюю часть моей головы и выедает у меня мозг и сердце, покуда я тупо смотрю в потолок со своего одинокого ложа.

— Нужно определить, что это за хреновина. Где ребята, собирающие информацию об оружии? — спросил Юбэнк.

Собрав последние вещественные доказательства, относящиеся к бомбе в машине, мы занялись подготовкой к уничтожению баллонов из-под пропана, начиненных самодельной взрывчаткой. Время от времени слышался визг шальных пуль, которые со звоном ударялись о броню вездеходов и крошили бетонные стены домов. Мертвый террорист с дыркой в голове все еще сидел за рулем своего автомобиля.

— Они осматривают место взрыва другой легковушки с командой Кастельмана, — ответил я. — Хочешь, я им позвоню и скажу, чтобы подъезжали сюда?

— Не, не надо, нет времени. У нас есть набор для снятия отпечатков пальцев? — спросил Юбэнк.

— По-моему, нет. Все эти наборы у «оружейников».

— А хотя бы заглянули в его бумажник?

— У него нет бумажника. Уверен, что курды забрали его до нашего приезда.

— Но хоть что-нибудь надо накопать про этого сукина сына, — сказал Юбэнк и на минуту задумался, приложив палец к губам.

— Отрежьте ему пальцы и возьмите с собой, — раздался чей-то голос сверху. Это был башенный стрелок ближайшего к нам вездехода сопровождения — он, очевидно, подслушал наш разговор. Ствол его короткоствольного ленточного пулемета еще не остыл после отражения спорадического огня, досаждавшего нам всю вторую половину дня: из дула струился еле заметный дымок. Парнишка улыбнулся, по-видимому, гордый собой оттого, что ему пришла в голову такая замечательная мысль. Он мыслил нестандартно.

Я задумался.

— Пожалуй, не стоит. Мы все равно не сможем довезти их в целости и сохранности до центра обработки данных в Багдаде.

— Да, ты прав. Какая разница — одним неопознанным смертником больше, одним меньше… Собираем манатки и валим отсюда, — сказал Юбэнк.

Баллоны мы взорвали неподалеку в поле, где взрыв не мог никому и ничему повредить. После нашего отъезда курды, наверное, выволокли труп из машины. Точно не знаю. Уезжая, мы оставили машину с застреленным водителем там, где нашли.

Два месяца спустя у нас был День пяти заминированных легковушек. Но к тому времени у меня онемели руки и ноги, голова гудела, и все подробности этого дня стерлись из памяти.

Терроризм и современные способы ведения войны стали возможны только с появлением взрывчатых веществ большой разрушительной силы. Ужасы прежних войн были лишь бледными тенями современных деяний Князя тьмы. Человек в полной мере не осознавал, на какую жестокость он способен, пока не получил доступ к оружию массового уничтожения, при помощи которого можно за один раз убить несколько десятков, сотен или тысяч себе подобных; по сравнению с этим удар копья или дубинки, позволяющий лишить жизни одного врага, — детская шалость.

В условиях, когда взрывчатка является ключевой составляющей вооруженного конфликта, было бы естественно предположить, что люди, нейтрализующие ее действие, должны играть в этом конфликте главную роль. Однако те, кто так думает, ошибаются. Боеприпасы по большей части конструируются с расчетом на то, что взрыв произойдет непосредственно у цели, поэтому неразорвавшиеся бомбы или снаряды могут оказаться на поле боя разве что случайно. Все снаряды — будь то пушечные ядра времен войны Севера и Юга, артиллерийские снаряды и минометные мины времен Первой мировой, ракеты и снаряды зениток времен Второй мировой или управляемые реактивные снаряды и ручные гранаты времен войны во Вьетнаме — создавались с целью мгновенного уничтожения противника. И только с включением террора в арсенал современных средств, только когда одна из противоборствующих сторон решает сделать устрашение противника частью своей стратегии — только тогда роль сапера становится заметной. Ведь в этом случае сапер не столько ликвидатор отходов, сколько гарант спокойствия, человек, лишающий противника возможности применять основополагающий метод ведения войны.

В истории современных войн нашему брату-саперу дважды представлялся случай продемонстрировать свою значимость. В первом случае мы вышли победителями. Во втором — потерпели неудачу еще до того, как приступили к работе.

Нашествие полчищ нацистской Германии в считаные дни захлестнуло Польшу, Бельгию, Голландию и Францию, но грозная волна разбилась об отвесные белые скалы Британских островов. Чтобы Гитлер мог поставить себе очередной плюс, люфтваффе нужно было победить двух врагов. Врагом номер один для пилотов летящих клином дорогостоящих немецких бомбардировщиков были юркие английские истребители, жужжавшие над ухом, как назойливые насекомые; врагом номер два — отважные британцы. Первых атаковали мессершмитты. Вторых пытались молниеносно уничтожить зажигательными бомбами и ракетами Фау.

Германскому командованию было известно, что авиационные заводы Великобритании, Канады и США способны непрерывно поставлять в ВВС достаточное количество самолетов и в летчиках недостатка не будет. Таким образом, чтобы победить первого врага, требовалось сначала одолеть второго. Выиграть в этой битве можно было, только сломив волю народов Великобритании к сопротивлению, которая в значительной мере подкреплялась усилиями бригад по обезвреживанию неразорвавшихся бомб.

Не каждая сброшенная с самолета бомба взрывается. У некоторых механизм детонации не срабатывает, несмотря на точное соблюдение технических требований при изготовлении. Поэтому когда немецкие бомбы, сброшенные на лондонские кварталы, не взрывались, кто-то должен был их обезвреживать. Этим занимались специальные команды саперов, которые прочесывали развалины домов и воронки от взрывов.

К несчастью, изобретательные немцы предвидели такую возможность и придумали, как обернуть ее в свою пользу. Они сообразили, что, если сбросить бомбу с часовым механизмом, чтобы при ударе о землю она не взорвалась, а выглядела безобидной пустышкой, кто-то придет на место падения, чтобы ее увезти. Достаточно правильно выставить таймер, и бомба взорвется позже — как раз когда вокруг соберутся люди, пришедшие ее обезвредить. Немцы сконструировали такие таймеры в 1930-е годы и поставляли их франкистам в Испанию — к вящему удовольствию последних, так как оружие оказалось очень эффективным. В Англии же хитрость с таймерами сработала один-два раза, не более. Англичане быстро поняли, что им угрожает, и родилась новая саперная профессия: специалист по обезвреживанию неразорвавшихся бомб.

Так началось требующее полной отдачи состязание в изобретательности между противоборствующими сторонами — своего рода игра в кошки-мышки со смертельным исходом. Британские саперные подразделения изучили устройство немецких часовых механизмов и научились обезвреживать их до взрыва. Тогда немецкие конструкторы взрывателей оснастили бомбы средствами защиты от несанкционированного вмешательства (в частности, ловушками, препятствующими извлечению взрывателя), не позволявшими применять новые методы обезвреживания. Новую тактику защиты британцы разрабатывали на ходу, в боевых условиях: к каждой невзорвавшейся бомбе отправлялся только один сапер с ручными инструментами (молотки, отвертки и ручные дрели), остальные члены команды стояли поодаль и подробно записывали свои наблюдения. Они методично выполняли одну операцию за другой, ослабляли один винтик за другим и тщательно документировали успехи и неудачи. Если в какой-то день высверливание отверстия слева от взрывателя приводило к взрыву, то на следующий день отверстие высверливалось справа. Результаты этих экспериментов находили отражение в сборнике инструкций, призванных свести на нет все доработки немецких конструкторов.