Невоенные рычаги внешней политики России. Региональные и глобальные механизмы

Что касается отношений Россия – ЕС в целом, то здесь воздействие экономической взаимозависимости на внешнеполитическую сферу проявляется несколько шире. С одной стороны, накопленный объем взаимодействия в экономике так же, как и на двустороннем межгосударственном уровне, содействует сохранению в их отношениях общей парадигмы сотрудничества и партнерства, несмотря на наличие у сторон большого и все возрастающего числа политических, геополитических и экономических противоречий, прежде всего в энергетике и на пространстве бывшего СССР. С другой стороны, превышающая 50% доля ЕС во внешнеторговом обороте России и его подавляющая доля в иностранных инвестициях в российскую экономику в последние несколько лет стали политическим инструментом в руках Комиссии и Совета ЕС по оказанию на Россию серьезного политико-дипломатического давления, нацеленного на трансформацию в выгодном для Евросоюза направлении не только российской внешней политики, но и внутрироссийского законодательства. В еще более жесткой форме данный политический инструмент используется ЕС в отношениях с Норвегией и Швейцарией, которые находятся в еще большей экономической зависимости от Европейского Союза.

Между тем со своей стороны Россия также стремится превратить реальность экономической взаимозависимости с ЕС в действенный инструмент политического воздействия на него, прежде всего в той сфере, в которой зависимость Евросоюза от России носит наибольший и действительно взаимный характер, – в энергетической. В этом смысл так называемой энергетический дипломатии России в отношении ЕС. Отталкиваясь от взаимозависимости в сфере энергетики, Москва стремится утвердить в отношениях с ЕС выгодные ей принципы и модальности, в том числе в области торговли и регулирования энергопотоков, а также пытается стимулировать Евросоюз содействовать России в оказании давления на страны постсоветского пространства, прежде всего Украины.

Зависимость внешней политики современного государства от внутриэкономического развития, конъюнктурного состояния национальной экономики и благополучия населения также является на сегодняшний день всеобщепризнанным и хорошо изученным фактом. Данная зависимость стала появляться в конце XIX и особенно в начале XX в. по мере одновременного развития как минимум трех тенденций.

Во-первых, межгосударственные войны в определенной степени становились «войнами экономик» и успех в них определялся ресурсным, мобилизационным и инновационным потенциалами того или иного государства, т.е. экономическими факторами. Первой действительно экономической войной стала Первая мировая война, которая была проиграна Германской империей не из-за поражений на фронте, которых, по сути, не было, а из-за внутриэкономического истощения. То же произошло и во Вторую мировую войну.

Во-вторых, постепенно происходило «политическое пробуждение» населения и, как следствие, демократизация внутриполитических процессов все большего числа стран. Укреплялись и расширялись права и свободы человека и гражданина, причем как политические, так и экономические. Обеспечение экономического благополучия населения (хотя бы относительного) стало во второй половине XX в. главной задачей политического руководства все большего числа стран, в том числе и коммунистических, где данная задача по крайней мере формально провозглашалась. Деятельность государственного аппарата (разумеется, со многими нюансами и оговорками) стала подчиняться задаче обеспечения экономического развития и повышения жизненного уровня населения. Соответственно, внешняя политика как часть общей деятельности государства и часть государственной политики должна была это также учитывать и подчиняться данной общегосударственной цели.

В этих условиях внешняя политика должна, как минимум, не препятствовать внутриэкономическому развитию государств и повышению благосостояния населения, а как максимум, создавать для этого внешние условия, стать одним из факторов внутриэкономического развития. Именно это и произошло. Официальные внешнеполитические концепции, стратегии и доктрины подавляющего большинства стран мира (а в ряде случаев и законодательные акты, регулирующие деятельность внешнеполитических ведомств) содержат положения о том, что главная (или одна из главных) целей внешней политики – создавать благоприятные внешние условия для устойчивого внутриэкономического развития. Так, в утвержденной Президентом РФ Д.А. Медведевым 12 июля 2008 г. Концепции внешней политики Российской Федерации второй важнейшей целью российской внешней политики провозглашено «создание благоприятных внешних условий для модернизации России, перевода ее экономики на инновационный путь развития, повышения уровня жизни населения, консолидации общества, укрепления основ конституционного строя, правового государства и демократических институтов, реализации прав и свобод человека и, как следствие, обеспечение конкурентоспособности страны в глобализирующемся мире» [25] . Иными словами, внутриэкономические задачи внешней политики по степени приоритетности идут сразу после обеспечения безопасности и территориальной целостности государства.

В-третьих, тенденцией, обусловившей зависимость внешней политики государства от его внутреннего экономического развития, стала глобализация. По мере того, как важнейшие отрасли и сферы мировой экономики стали приобретать действительно глобальный характер, национальные государства начали терять контроль над многими важнейшими для них экономическими процессами, определяющими развитие их собственных экономик. Внутреннее экономическое развитие государств стало все в большей степени определяться не столько внутренними ресурсами и внутриэкономической политикой, сколько воздействием внешней среды – процессов и тенденций, протекающих на глобальном уровне. Регулирование последних на национальном уровне становилось все менее возможным. В связи с этим существенно возрастает значимость внешней политики именно как инструмента воздействия государства на внешнюю среду. Будучи средством, способным повлиять на положение государства в мировой экономической системе, а также во взаимодействии с другими странами на транснациональные экономические процессы, внешняя политика становится одним из немногих действенных факторов внутриэкономического развития.

Изменения в 2000-е годы экономической конъюнктуры в лучшую для России сторону не замедлили сказаться на ее внешней политике, которая приобрела подчеркнуто самостоятельный, независимый от Запада (и даже в ряде случаев антизападный), жесткий, наступательный и даже ревизионистский характер. Стало заметным стремление Москвы отыграть по крайней мере часть позиций, потерянных ею в 1990-е годы. В частности, резко активизировалась политика России в регионе СНГ и в сфере европейской безопасности.

В настоящее время сложилась устойчивая традиция оценки и прогноза внешнеполитического поведения той или иной страны в зависимости от конъюнктурного состояния ее экономики. Недавним и наглядным примером применения данной методики может служить имевшее большой резонанс заявление в адрес России вице-президента США Дж. Байдена, сделанное в июле 2009 г. в интервью «Wall Street Journal». В нем американский вице-президент предположил, что уже в ближайшее время российская внешняя политика вновь смягчится и Москва будет вынуждена пойти на ряд внешнеполитических уступок, в том числе по важным для нее вопросам, ввиду очередного ухудшения ее экономического положения в связи с международным финансово-экономическим кризисом.

В принципе, в последние годы произошла своего рода «экономизация» понятия силы того или иного государства. Мощь страны, а также ее место в международной системе начала ставиться в зависимость от развитости и объема ее экономики порой в большей степени, чем от ее военных и дипломатических возможностей. Например, отказываясь признать Россию одним из усиливающихся полюсов многополярного мира наряду с Китаем и Индией, западные наблюдатели и политические деятели указывают прежде всего на российские экономические проблемы. Экономический фактор стал в последнее время одним из главных, определяющих природу мирового политического порядка. Так, подъем Китая и Индии носил в 1990-е и 2000-е годы прежде всего экономический характер, однако именно он сформировал общемировой консенсус о том, что период американской однополярности подошел к концу и ему на смену приходит новый международный политический порядок – многополярный.