Атомная бомба

Атомный взрыв зафиксирован с помощью специальных приборов, а также наблюдениями большой группы научных работников, военных и других специалистов и наблюдениями непосредственно участвовавших в проведении испытания членов Специального комитета тт. Берия, Курчатова, Первухина, Завенягина и Махнева.

В числе участников-экспертов испытания находился физик Мещеряков, бывший нашим наблюдателем испытаний атомных бомб в Бикини…»

Даже после успешного проведения испытаний надо было убеждать Сталина, что это был «атомный взрыв», а не что-либо иное!

31 августа Доклад о предварительных результатах испытаний Берия сам вручил Сталину.

Сомнений уже не оставалось, и Сталин распорядился наградить тех, от кого зависела судьба «Атомного проекта». Это были и Звезды Героев, и ордена, и звания лауреатов Сталинской премии, и подаренные машины и дачи, и даже бесплатный проезд всеми видами транспорта для участников Проекта и их семей. Столь щедрого награждения, пожалуй, не было даже во время войны.

Но вышло еще одно распоряжение. И о ходе его выполнения докладывал А.П. Завенягин:

«Товарищу Берия Л.П.

В соответствии с Вашим распоряжением докладываю:

Подписи о неразглашении сведений об испытании отобраны от 2883 человек, в том числе от 713 непосредственно участвовавших в испытании работников КБ-11, полигона, научно-исследовательских организаций и руководящих органов, включая всех уполномоченных Совета Министров и ученых.

У остальных работников полигона в количестве 3013 человек отобрание подписок будет закончено в трехдневный срок…»

Теперь упоминание об ядерном испытании и участии в нем приравнивалось к государственной измене, и многие десятилетия герои великой атомной эпопеи не имели права даже своим детям рассказывать о том, что они сделали. Мне кажется, это самое большое преступление тех, кто стоял у власти…

Лошадь для Курчатова

Кобылку для Бороды подобрали смирную, покладистую. Такую, чтобы на ней было легко познавать азы верховой езды.

Курчатову лошадь понравилась, и он решил тут же покататься на ней. Видно, рассказы Ефима Павловича Славского о своей молодости, о службе в Первой Конной армии все-таки задели Игоря Васильевича, и он сам решил познать то, чем так гордиться его друг и соратник.

Однако «конная эпопея» Курчатова продолжалась всего лишь 20 минут. Раздался телефонный звонок из Москвы, и Берия приказал немедленно спешиться и больше к лошадям не подходить.

Ослушаться своего начальника Курчатов не посмел… Он даже не обиделся на Берию, потому что понимал: тот заботится о нем, хотя и весьма своеобразным способом.

А чуткий Славский довольно долго не упоминал о лошадях, боясь как-то задеть Игоря Васильевича. Но однажды тот не выдержал: «Можешь вспоминать о своем боевом прошлом, теперь уж точно в нашем деле ты останешься единственным конником.»

Впрочем, «заботу» Берии вскоре пришлось испытать и самому Славскому. Тот категорически запретил ему охоту.

Славский и Александров любили побродить по тайге, посидеть в засаде на одном из озер – благо места на Южном Урале были нетронутые, а потому дичи было очень много.

Но приказ есть приказ, и несколько лет Славский неукоснительно выполнял волю Берии. Однако после испытаний первой атомной бомбы он все-таки решил нарушить запрет и отправился на охоту – шла северная птица. Берия смолчал. Тогда Славский решил пострелять тетеревов – снега было мало, и птицы высаживались по березам, где становились прекрасными мишенями. Берия при очередной встрече не преминул заметить, что охотой не следует особо увлекаться. Ефим Павлович понял, что запрет снят. После испытаний первой бомбы Берия стал добрее к тем, кого сам и награждал Звездами Героев.

Зачем Берии бомба?

Первый вариант предусматривал полную тайну. Ближе к рассвету шоссе Энтузиастов и все улицы, ведущие к Кремлю, перекрывались. Два автомобиля под специальной охраной пересекали Москву и въезжали через Спасские ворота в Кремль. Утром в специальной палатке, которая разбивалась у Царь-пушки, проходила окончательная сборка «изделия», и уже после этого официально объявлялось, что первая термоядерная бомба находится в Кремле и может быть взорвана в любую минуту.

Второй вариант действий предполагал, что все будет проходить публично. После объявление о том, что на шоссе Энтузиастов находится контейнер с термоядерной бомбой, а во втором грузовике – пульт управления, начинается движение в сторону Кремля. Естественно, охрану и порядок обеспечивают сотрудники служб безопасности и верные воинские подразделения. Кортеж торжественно прибывает в Кремль и здесь, если того потребуют обстоятельства, проходит окончательная сборка «изделия»…

Лаврентий Берия выбрал первый вариант. Группа его генералов выехала на Южный Урал.

В этой истории много догадок, секретности и недоговоренности. Никаких документов не осталось. Впрочем, не исключено, что они хранятся и сегодня «под семью замками», потому что их официальное признание заставит пересмотреть всю дипломатию атомной эпохи человечества.

Речь идет о попытке Л.П. Берии спасти себя и захватить власть в стране с помощью атомной бомбы.

Это пример первого атомного шантажа, который, к счастью, был предотвращен нашими учеными.

Вся история «Атомного проекта СССР» свидетельствует, что из высшего руководства страны только два человека – Берия и Сталин – были в курсе всех дел, связанных с созданием атомного оружия. Естественно, весь контроль осуществляло ведомство Берии. На каждом участке создания бомбы были его представители. Они возглавляли ПГУ при Совете Министров СССР, они следили за всеми, кто работал в «Проекте». И не только в закрытых городах, но и во всех НИИ и КБ, имеющих какое-то отношение к работам по бомбе, находились специальные «уполномоченные» – это были глаза и уши Берии. «От блеска генеральских звезд слепнут наши глаза» – строка неизвестного поэта-физика донесла до нашего времени суть работы ведомства Берии.

Секретность была тотальной. Малейшее упоминание об атомной бомбе, о плутонии, об уране каралось моментально и жестоко.

Один из физиков вернулся с Урала в Москву. Его сын сказал в школе, что они жили в городе, где делают атомные бомбы. На следующий день отец и мать были арестованы. За разглашение государственной тайны они получили по десять лет «без права переписки», что чаще всего в ГУЛАГе означало гибель. А школьник был отправлен в сиротский приют.

В штабе «Атомного проекта» – ПГУ – неожиданно выясняется, что секретные документы уничтожил один из работников, который не имеет соответствующего разрешения. Тут же принимается Постановление Совета Министров СССР, в котором наказываются не только все виновные в допущенной погрешности, но и руководителям ПГУ «строго указано». Кстати, текст самого постановления показывает, как надо хранить государственную тайну: непосвященные понять, о чем идет речь, не могли.

Берия же знал все. После смерти Сталина он был единственным человеком, который контролировал атомную проблему. Так получилось, но именно в его руках оказалось самое страшное оружие ХХ века. И он рвался к власти, убежденный, что место Сталина по праву принадлежит ему.

Он догадывался, что его «соратники по власти» попытаются отстранить его, но считал их слабаками. Самоуверенность и стоила ему жизни. Перед самым арестом он успел передать приказ своим генералам: доставить в Москву термоядерную бомбу. Ту, что изготовляется сейчас…

Анатолий Петрович Александров рассказывал:

– Вдруг в какой-то момент меня и многих других отправляют в то место, где изготовляется оружие. С таким заданием, что вот подходит срок сдачи – и что-то не ладится. Это было летом 53-го года… Мы приехали туда, стали разбираться, оказалась довольно интересная вещь. Что, попросту говоря, детали, спрессованные из гидридов в нужной комбинации, из-за того, что тритий-то радиоактивный, меняют свои размеры. Они пухнут и так далее. В общем, нужно было переходить на какие-то новые идеи. И над нами страшно сидели генералы, которых прислал тогда Берия, и нам было строгое задание дано работу эту моментально закончить, передать первый образец оружия этим генералам. И вдруг, в какой-то день, Курчатов звонит Берии, но его нет. Курчатов должен был каждый день два раза докладывать Берии, как обстоит дело. И он докладывал словами, так сказать, условными всякими. Хоть это было по В.Ч. Курчатов звонит – Берии нет. Он звонит его помощнику Махневу – его нет. Вдруг все генералы начинают быстренько исчезать. Нам приносят газету – спектакль в Большом театре, правительство сидит в ложе, среди них Берии нет. Какие-то слухи, какие-то странные переговоры. В общем, мы нашей технической стороной занимаемся, а уже сдавать-то некому эту штуку. Прессинг прошел. Мы были посланы туда с четким поручением – закончить работу очень быстро и передать готовое изделие этим генералам. Вот у меня такое впечатление получилось, что Берия хотел использовать эту подконтрольную ему бомбу для шантажа. И не только у меня – у Курчатова тоже было такое же впечатление, потому что мы по этому поводу с ним говорили, прогуливаясь там в садике…