Пушкинский Лицей

1 Привычка лицейская говорить: во-первых, предоставляя просвещенному читателю продолжать: во-вторых. - Прим. "Л. М."

А там, напившись вдоволь чаю,

А может быть и кофейку,

Он отдохнет еще, я чаю,

И вздремлет на боку.

Но все о мудрости мечтая,

О благе братии земной,

Уж солнце, по небу ристая,

Домчалось к полдени рысцой.

Мудрец протягивает руки,

Идет за стол (поесть не грех):

За трех работая науке,

Мудрец и ест за трех.

Но по трудам, лишенну мочи,

(Таков природы в нас закон)

Смежит ему усталость очи,

А ложе стелет сладкий сон.

В занятьи трудном сем, тяжелом,

Не может с места он сойти,

Не движется все время телом,

Потеет до пяти.

Пока опять за чашкой чая,

А может быть и за тремя,

Он не накопит, отдыхая,

Все силы своего ума;

Пока опять, для блага света

Не встанет он из-за стола,

Но вот уж нет телеги света

И ночь свечу зажгла.

Огонь свечи, глазам противный,

Мешает думать, говорят,

Опять мудрец трудолюбивый

Невольно затворяет взгляд.

Но светлый разум озаряет

Единодушные глаза.

Мудрец в безмолвьи размышляет

Три битые часа.

Но ах! почто звонок столовой

От мудрости его влечет!

Мудрец покинуть храм готовый,

334

335

С слезами к ужину идет.

А за тарелкой, бодр душою,

Гонясь за истиной умом,

Не зрит, как с фут величиною,

Куски глотает ртом.

Но день окончил уж теченье,

А с ним и поприще мудрец.

Свершилось света поученье!

С началом сопряжен конец.

Усталый, весь изнеможенный,

Мудрец несет природе дань:

Невольно опускает члены,

И голову на длань.

Покойся в сладостной дремоте!

Покойся, труженик святой!

О как приятно по работе,

Вкушать и отдых и покой!

О чадо! правило простое

Заметь, и в старости не кинь.

День мудреца не что иное,

Как тихий сон; - аминь!

V, Политика

1) Письмо к издателю (от морского кореспондента, живущего в Харибде)

Давно, очень давно не уведомлял я вас о всех наших подводных происшествиях; но тому был причиною указ, который запрещал всем морским жителям ездить на раковинах, а вы знаете, что у нас почта иначе не бывает. Но как случилось в наших странах такое происшествие, которое вам в диво покажется; то я не удержался, нанял извощика и велел ему тайно провезти контрбанд-ное письмо это. Прочтите и подивитесь.

Вчера был день Ангела нашего Государя - Нептуна и все морские подданные старались сделать удовольствие своему повелите

336

лю. - Иной, схватив крупный жемчуг, унизал себя, как красную девушку. Другой, порывшись в золотом или разноцветном песке, выходил из него как будто бы расписанный Суздальским живописцем, или как начальник Отаитского племени. - Говорить ли вам об обеде, где некоторые верноподданные принесли себя в жертву высокому повелителю своему, надеясь, чрез такое пожертвование, ликовать в Елисейских полях? Говорить ли о бале, для которого были созваны все Нереиды, Наяды, все богини морей, для которого было зажжено Грегорианским огнем полмильона свеч, куда были призваны все Тритоны, Сирены для полного оркестра, в котором Кит пел дишкантом и бил хвостиком своим такт?

Говорить ль о канифольном фейверке?... Нет! лучше приступим к удивительнейшему рассказу в свете.

В то время, как все предавалось шумной радости, вдруг возмутилась стклянная поверхность вод. Смотрим и видим бледную, толстую с большим красным носом фигуру1. Все было на нем в беспорядке. Одной рукой хлопал он себя по ноге, в другую хрюкал. Он снизшел и тотчас, навалившись на спину Нептуна, начал ему басом говорить следующие стихи:

"Сядем, любезный Нептун, под тенью зеленыя рощи...

Нептун танцовал тогда мазурку, и потому чрезвычайно вспотел, а этот неуч навалился на него, и скоро получил бы сильнейший кулак..., как вдруг какой-то багор схватил его за галстук и потащил вверх. Не зная, что все это значит, осмеливаюсь отнестись к вам, надеясь, что вы это мне растолкуете2.

Ах! любезные читатели, получили ли вы девятую часть Писем

русского офицера?3- Нет. - Право хороша, да разве она вышла?

Видно что вышла, потому что Лицейский Мудрец читал ее (фи

1 Фигура - Сингезис. Прим. "Л. М.".

2 Рассказ этот, к которому относится и карикатура (изображение вытаскивающих с лодки багром утопающего), имеет опять предметом, по преданию, все того же Кюхельбекера и бывший с ним случай (когда он будто бы под впечатлением какой-то обиды хотел утопиться). На лодке изображены спасающие его лицейские педагоги. К. Г.

3 Ф. Н. Глинки В этой пародии на эти "Письма" рассказывается иносказательно известный эпизод с гогель-могелем из жизни лицеистов I курса, когда несколько из них (Пущин, Тырков, Малиновский и Пушкин) устроили пирушку, достали рому, и были пойманы и наказаны, о чем рассказывает И. И. Пущин в своих "Записках". J

337

зически или умственно, это все равно). Что ж в ней хорошего? - О, очень много, например, хоть бы это письмо об нагоняйке, которую дал им Генерал.

- Как? Что? Скажи пожалуйста. - Извольте:

Войска наши возвращались из походу (говорит Р. О.); близок был край желанный, мы сердцами летели к родимому крову, русская кровь кипела при мысли, что скоро отечество примет нас в свои объятия. Осеннее время было не выгодно для похода. Трактир был подле.... Крепкий ром и кипящее шампанское были демоны-соблазнители. Мы согласились сделать гонделъ-бонд ель. Все казалось способствовало к нашему намерению. Трактирщик Фома Лы-саковский1, поляк, ну словом чумичка первого сорта, согласился отпустить нам рому. - Я был вместе с молодым корнетом Уланским, с плечистым Семеновским полковником и с казацким Есаулом3, но скоро вышел и оставил их на досуге рассуждать о важных

' Дядька в Лицее Фома (срв стр. 274)

1 Участниками этой попонки Пущин в "Записках" называет себя, Пушкина, Тыр-кова и Малиновского. Судя поданным здесь прозвищам, автором этого рассказа был он же К. Г.

математических истинах за стаканами гондель-бонделя. Час от часу ром выходил в свет из прежнего заключения своего - бутылки и знакомился более и более с стаканами и желудками наших пивак.

Вдруг увидел улан свинью1, которая хрюкая подобралась под стол и ела остатки от пира. В другое время улан закричал бы ей: "вон, почтенная хавроньюшка! здесь пьют защитники отечества и герои Кульмские, а вы можете подождать вашей череды, и слова сии верно были бы сопровождены или толчками или дубиной, но теперь все было позабыто, везде царствовали liberte, egalite2 и свинья в полной мере доказала, что пословица не даром про нее сказана. Всякий подумает, что этим и кончилось. На другой день Генерал3 приехал, должно было быть сбору. Наши молодцы не поспели, голову им прекрасно вымыли,.... Фома был отставлен, а гондель-бондель еще и теперь шипит в стаканах!..., не угодно ли кому попробовать?..

Вот avis аи lecteut4.4 право желательно бы, чтоб наши Лицейские этим попользовались.... да нет!.... Урви голова!....

Вы может быть удивляетесь, что г. Глинка получил такой новый тон... Это следствие похода.

2) Демон Метромании и стихотворец Гезель5

Демон. Слушай меня прилежнее.

Гезель. Что ты хочешь?

Дем. Я привез на хвосту тебе письмо из Дерпта: там пишут, что студенты выжгли стеклом глаза твоему собрату по стихам.

Гез. (испугавшись, роняет стул, проливает чернила и наклоняется к чорту). Но со мной ли это случилось?

Дем. Пиши, пиши: Баллада, слышишь ли Баллада.

Гезель. Баллада.

Дем. Лишь для безумцев, о Зульма!

1 Очевидно здесь разумеется дежурный гувернер, донесший о случае инспектору. К. Г.

^свобода, равенство (франц.)

3 Сам министр гр. Разумовский приезжал - по жалобе директора Гауэншильда - сделать выговор шалунам К. Г.