После немоты

Процесс этот прежде всего свидетельствует о всеобщем предчувствии близких и, я уверен, коренных перемен в современном мире вообще. Мы стоим на пороге полного преображения политического, духовного и даже географического облика земли. И только от нашего мужества, от степени нашей солидарности, от нашей личной ответственности, наконец, зависит в каком направлении - позитивном или негативном - будут разворачиваться предстоящие события.

Разумеется, крайне трудно, если вообще мыслимо, предсказать развитие этих событий, но ясно одно, - и это можно утверждать с абсолютной уверенностью, - что мы переживаем сейчас период крушения идеологических мифов, что возврата к их возрождению нет и что Новая Земля и Новое Небо уже впереди.

НЕМНОГО О ТЕРМИНОЛОГИИ

(Из речи, произнесенной во Флорисхейме, ФРГ, 15 ноября 1975 года)

В той идейной и политической терминологии, которая имеет хождение в современном мире и в прямопротивоположном толковании этой терминологии, с одной стороны, на Западе, а с другой - на Востоке, таится, на мой взгляд, ведущий, если не основной парадокс нашего века.

В самом деле, такие люди, как Александр Солженицын, Андрей Синявский, Наум Коржавин, Анатолий Радыгин, Анатолий Краснов-Левитин и целый ряд других, стоявшие в авангарде левого движения сегодняшней России и заплатившие за это сначала тюрьмой, а затем прямым или узаконенным изгнанием, оказавшись за рубежом, вдруг с удивлением узнали, что они - типичные выразители самых реакционных и консервативных тенденций. С еще большим удивлением узнали они, что архаическая и человеконенавистническая теория девятнадцатого века, над которой у них в стране смеются даже школьники, оказывается, (цитирую слова одного итальянского профессора-слависта марксистского толка) „конечным итогом интеллектуального развития", что кровавая диктатура бюрократического меньшинства над их народом есть залог мирового прогресса и что представительная демократия, во имя которой им приходилось заживо гнить в лагерных бараках у себя на родине, грозит миру термоядерной войной и фашизмом.

Честно говоря, поначалу несколько теряешься от этой поставленной с ног на голову логики.

Но снова оговорюсь, что это лишь поначалу. Ибо нам - людям, которые десятки лет с кровью и смертельными потерями продирались сквозь массированно тотальную пропаганду лжи и самообмана, было нетрудно разобраться в примитивном, при всей его словесной изощренности, механизме этой демагогии.

И сколько бы ни изощрялись прямые или невольные помощники наших сегодняшних палачей в терминологической эквилибристике, для нас - представителей новой России - черное останется черным, а белое белым. Никто и никогда не заставит нас считать убийц, насильников и тиранов революционерами только потому, что они величают себя освободителями рода человеческого. Никто и никогда не заставит нас признать моральное право на существование какой-либо бюрократической или военной олигархии только потому, что она камуфлируется социалистической фразеологией. Никто и никогда не заставит нас отступить перед насилием заклятых врагов представительной демократии, только потому, что они присваивают себе регалии социальных реформаторов. Для нас все они - реакционеры, мракобесы и фашисты, поставившие себе целью повернуть историю вспять, к политическому средневековью и духовному вырождению.

Яснее и ответственнее всех эту позицию выразил в своем выступлении в Вашингтоне Александр Солженицын. Многие американские газеты после этого ставили писателю в вину его неискушенность в тонкостях международной политики, начисто игнорируя тот факт, что он говорил не о качестве этой политики, а лишь о ее результатах. А результаты, как известно, не в пользу свободного мира. Что называется, перетончили, господа!

В последнее десятилетие на международной арене постепенно утверждается новый тип государственного деятеля Запада, которому, видно, не дают покоя лавры Квислинга и Тиссо, печально почивших апологетов протектората. Дело доходит до того, что некоторые из них - этих западных деятелей - не стесняются получить от создателей лагерного Архипелага, инициаторов геноцида целых народов, творцов тюрем и психиатрических больниц для инакомыслящих высшие партийные ордена. Если события будут развиваться в том же направлении, то нас не удивит, когда ряд таких деятелей вскоре пополнит собою список иностранных Героев Советского Союза.

Но это было бы еще полбеды. Хуже то, что теперь и в самых широких католических кругах всерьез обсуждается вопрос о коллаборации с дьяволом. С глубокомысленным видом высокие прелаты толкуют по поводу диалога между христианством и марксизмом. У этих маловеров короткая память. Они забыли (а может быть, и не помнили никогда!), что почти две тысячи лет тому назад, в пустыне под Иерусалимом, такой диалог уже состоялся. Три предложения было сделано и три ответа было получено. Истинному христианину нечего добавить к исчерпывающим словам своего Спасителя.

В свете же современности португальские события показали, что марксизм, со своей стороны, всегда готов вести диалог с Церковью, но только одним-единственным способом: кляп в рот и пистолет в затылок.

Положение в мире (с вашего позволения, я снова цитирую Солженицына) не просто серьезное, положение катастрофическое. Насилие и ложь захлестывают человечество. Воинствующий тоталитаризм, обрядившийся в гуманистические одежды, уже положил алчные руки на горло цивилизации. Но зло не всесильно. Мы можем и должны противопоставить ему - этому злу - свет беспощадной правды. Всякая Тьма боится этого Света. Недаром адепты и апологеты тоталитарной тирании так злобствуют на тех, кто осмеливается свидетельствовать против ее злодейств и преступлений. Тяжесть этой злобы уже испытывают на себе здесь такие убежденные демократы и гуманисты, как Александр Солженицын и Людек Пахман, Александр Галич и Иосиф Слипый, Наум Коржавин и Ота Филип.

Только зря стараются господа экзистенциальные мазохисты и поклонники „третьего пути" из бывших гитлеровцев! Если мы выстояли там, пройдя сквозь тюрьмы и сумасшедшие дома, то здесь, будьте уверены, выстоим обязательно. Их доктрина, утверждающая себя с помощью насилия и клеветы, лишь свидетельствует перед всем миром о своем полном духовном бессилии. Наше единство, всех сил политического плюрализма и представительной демократии - гарантия ее неминуемого банкротства.

События самого последнего времени вновь наглядно показали, что коммунизм есть наиболее отвратительная и лицемерная форма фашизма в современном мире, и только осознав эту очевидную истину, мы можем взять верный тон и занять твердую позицию в судьбоносной борьбе нашего века - борьбе за Свободу и Демократию.

ОСТОРОЖНО - „ЕВТУШЕНКО"!

До последнего времени провокаторство, как явление, было свойственно в России лишь политическим движениям, но после пятьдесят шестого года, в эпоху так называемой либерализации, оно прочно обосновалось и в отечественной литературе.

Люди весьма скромных дарований, шумно эксплуатируя пробудившуюся общественную совесть, лихорадочно принялись наживать себе материальный и политический капитал убогими виршами на „животрепещущую" тему, в которых строго дозированная „смелость" сопровождалась охранительными уверениями в любви и преданности к партии, родине, Ленину.

Пробавляясь таким образом, мастера остреньких поэтических пассажей во всеуслышание плакались на свою судьбу, а втихомолку, с помощью тех же „гонителей" приобретали ордена, дачи, машины. И - странное дело - нашей пресловутой либеральной интеллигенции и в голову не приходило, каким это манером в стране, где один Нобелевский лауреат затравлен до смерти, а второй поставлен вне закона и выслан из страны, эти ловкачи-умельцы ухитряются не только жить припеваючи, беспрепятственно осуществляя заграничные вояжи, но и слыть при этом „борцами" и „мучениками"?