История русской словесности. Часть 3. Выпуск 1

Чѣмъ болѣе углублялся Гоголь въ свое произведеніе, — тѣмъ слабѣе дѣлалось вліяніе Пушкина; чѣмъ самостоятельнѣе дѣлалось отношеніе Гоголя къ его работѣ,- тѣмъ сложвѣе, искусственнѣе, тенденціознѣе дѣлались его замыслы. Прежде всего, онъ задумалъ расширить предѣлы изображаемаго, — захотѣлъ показать Россію ужъ не "съ одного бока", a всю цѣликомъ — зло и добро, въ ея жизни заключенное; потомъ онъ сталъ думать о "планѣ" для своего уже начатаго произведенія, — онъ задавалъ себѣ "тревожные вопросы о "цѣли" и "смыслѣ" своего труда. И тогда поэма, въ его воображеніи, разрослась въ три части. Вѣроятно, позднѣе онъ усмотрѣлъ въ ней тотъ аллегорическій смыслъ, о которомъ было уже сказано выше. [162] Три части "Мертвыхъ Душъ" должны были, въ законченномъ видѣ, соотвѣтствовать тремъ частямъ дантовской "Божественной Комедіи": первая часть, посвященная изображенію только зла — должна была соотвѣтствовать «Аду»; вторая часть, гдѣ зло не было такъ отвратительно, гдѣ начинается просвѣтъ въ душѣ героя, гдѣ выводятся уже нѣкоторые положительные типы — отвѣчала бы «Чистилищу», — и, наконецъ, въ заключительной третьей части, Гоголь хотѣлъ представить въ апоѳеозѣ все то добро, которое заключалось въ душѣ "русскаго человѣка", — эта часть должна была соотвѣтствовать «Раю». Такимъ образомъ, явилось то искусственное громоздкое настроеніе, та хитрая систематизація матеріала, съ которымъ не справился Гоголь.

Но, кромѣ этой задуманности композиціи, еще моральная тенденція помѣшала Гоголю свободно творить. Все выраставшія заботы о своемъ "душевномъ дѣлѣ", объ очищеніи своего сердца, пагубнымъ образомъ отразились на его творчествѣ. И вотъ, его поэма понемногу обратилась въ какую-то "сточную трубу", куда онъ сливалъ свои воображаемые и дѣйствительные «пороки». [163] "Герои мои потому близки душѣ, говоритъ онъ, что они изъ души, — всѣ мои послѣднія сочиненія — исторія моей собственной души". Онъ самъ сознавался, что, когда въ немъ усиливалось желаніе избавиться отъ разныхъ душевныхъ пороковъ, онъ "сталъ надѣлять своихъ героевъ, сверхъ ихъ собственныхъ «гадостей» — своими собственными. И, по его словамъ, это помогло ему самому сдѣлаться лучше…

Итакъ, самъ Гоголь даетъ намъ три толкованія своей поэмы — 1) начало ея (первая часть) — безхитростное изображеніе своеобразныхъ лицъ и характеровъ, взятыхъ изъ русской жизни. Характерная черта, объединяющая почти всѣхъ героевъ первой части — безотрадная пошлость, полная безсознательность жизни, непониманіе ея цѣлей и смысла: съ "этого боку" представилъ онъ "русское общество", 2) это произведеніе должно было охватить всю Россію, — все зло и добро, въ ней заключенное. Въ такомъ широкомъ толкованіи русской дѣйствительности видѣлъ Гоголь «службу» передъ родиной — и 3) произведеніе это должно было служить ему лично, въ дѣлѣ его духовнаго самосовершенствованія. На себя онъ смотрѣлъ, какъ на «моралиста», который не только укажетъ согражданамъ на то зло, которое вносятъ въ жизнь отдѣльные порочные дѣятели, но нарисуетъ и тѣ идеалы, которые спасутъ родину.

b) съ точки зрѣнія критики.

Нетрудно понять, что для читателя "Мертвыхъ Душъ" необязательно это толкованіе: онъ имѣетъ передъ глазами только первую часть шэмы, въ которой мелькаютъ лишь случайныя обѣщанія на то, что въ будущемъ разсказъ приметъ иной характеръ, — до личнаго "душевнаго дѣла" писателя читателю нѣтъ дѣла. Поэтому приходилось судить произведеніе, оставивъ замыслы автора, не копаясь въ его душѣ. И вотъ, современная и послѣдующая критика, вопреки Гоголю, опредѣлила сама идею произведенія. Какъ раньше въ "Ревизорѣ", такъ и въ "Мертвыхъ Душахъ" усмотрѣно было желаніе автора указать на безобразіе русской жизни, которое, съ одной стороны, зависѣло отъ крѣпостного права, съ другой стороны, — отъ системы управленія Россіей. Такимъ образомъ, «идея» "Мертвыхъ Душъ" большинствомъ была признана обличительной, авторъ — причисленъ къ благороднымъ сатирикамъ, смѣло бичующимъ зло современной дѣйствительности. Словомъ, произошло то же, что раньше было съ «Ревизоромъ»: 1) желаніе автора было одно, a результаты его творчества привели къ выводамъ, которыхъ онъ совсѣмъ не желалъ, не ожидалъ… 2) какъ относительно «Ревизора», такъ и относительно "Мертвыхъ Душъ" намъ приходится устанавливать идею произведенія, обходясь не только безъ помощи автора, но даже вопреки его желаніямъ: мы должны видѣть въ этомъ произведеніи картину отрицательныхъ сторонъ русской жизни, и въ этой картинѣ, въ ея освѣщеніи, усмотрѣть великій общественный смыслъ произведенія.

Характеристика Чичикова. Исторія его души и идеаловъ. Дѣтство Чичикова. Недовольство дѣйствительностью. «Деньги» въ жизни. «Карьера». Отношеніе къ людямъ. Постепенное расширеніе идеаловъ Чичикова.

Центральную фигуру въ "поэмѣ" представдяетъ собою Чичиковъ. Гоголь особенно обстоятельно очертилъ этотъ образъ, который, какъ говорятъ, долженъ былъ занимать видную роль во всѣхъ трехъ частяхъ "Мертвыхъ душъ". Обрисовывая своихъ героевъ, Гоголь почти всегда даетъ намъ, болѣе или менѣе, обстоятельную исторію ихъ душъ. [164] Эта исторія, въ его глазахъ, много объясняетъ въ характерѣ героя, ко многому заставляетъ относиться снисходительнѣе. [165] Вотъ почему обстоятельно разсказываетъ онъ о дѣтствѣ и воспитаніи своего героя. Безпросвѣтно, безотрадно было это дѣтство: бѣдность, отсутствіе любви и ласки, безнравственность черстваго, нелюбящаго отца, грязь внѣшняя и внутренняя, — вотъ, та обстановка, въ которой онъ выросъ, никѣмъ не любимый, никому не нужяый. Но судьба надѣлила его желѣзной энергіей и стремленіемъ устроить свою жизнь "порядочнѣе", чѣмъ отецъ-неудачникъ, нечистоплотный и въ нравственномъ, и въ физическомъ смыслѣ. Эта "неудовлетворенность дѣйствительностью" окрылила энергію маленькаго Чичикова. Изъ раннихъ столкновеній съ нищетой и голодомъ, изъ жалобъ отца на безденежье, изъ наставленія его: "копить деньгу", такъ какъ только на одну «деньгу» въ жизни и можно положиться, — вынесъ мальчикъ убѣжденіе, что деньги — основа земного счастья. Оттого благополучіями жизни стало представляться ему то, что можно достать деньгами — сытая, роскошная жизнь, комфортъ… Такіе идеалы стали рисоваться ему… И вотъ онъ началъ "изобрѣтать" и "пріобрѣтать": грошъ за грошемъ копилъ онъ деньги, изворачиваясь всячески въ обществѣ товарищей, обнаруживая настойчивость необыкновенную. Еще въ школѣ сталъ онъ "дѣлать карьеру", поддѣлываясь подъ вкусы учителя. Еще на школьной скамьѣ развилъ онъ въ себѣ талантъ всматриваться въ человѣческія слабости, умѣло играть на нихъ, медленно, упорно созидав свою муравьиную работу. Умѣніе подладиться подъ человѣка помогло ему на службѣ, но оно же развило въ немъ стремленіе разбирать «нужныхъ» людей отъ «ненужныхъ». Вотъ почему холодно отнесся онъ къ печальной участи своего бывшаго учителя, вотъ почему онъ никакихъ чувствъ благодарности не питалъ къ старому откупщику, который помогъ ему получить мѣсто. Чувство благодарности убыточно — оно требуетъ "отъ чего-то" отказаться, "чѣмъ-то" поступиться, a это не входило въ расчеты "пріобрѣтателя"-Чичикова. Деньги, какъ единственная и главная цѣль жизни, — цѣль нечистая, и пути къ ней нечисты, и Чичиковъ пошелъ къ этой цѣли дорогой мошенничествъ и обмановъ, не падая духомъ, борясь съ неудачами… Между тѣмъ, выйдя на широкій просторъ жизни, онъ расширилъ и углубилъ свой идеалъ. Картина сытой, роскошной жизни смѣнилась другой, — онъ сталъ мечтать о спокойной, чистой семейной жизни, въ обществѣ жены и дѣтей. Тепло, уютно и чисто было ему, когда онъ отдавался этой мечтѣ. Въ домѣ было полное довольство; онъ — примѣрный мужъ, уважаемый отецъ и почтенный гражданинъ родной земли. Ему казалось, что когда сбудутся его мечты, онъ забудетъ все прошлое, — свое грязное, безотрадное и голодное дѣтство и тернистую дорогу, обозначенную мошенничествами и плутовствомъ. Ему казалось, онъ броситъ тогда плутовство, «исправится» и оставитъ "честное имя" своимъ дѣтямъ. И вотъ, раньше, плутуя, онъ оправдывалъ себя сознаніемъ, что "всѣ такъ дѣлаютъ", теперь прибавилось новое оправданіе: "цѣль оправдываетъ средства".