Руина, Мазепа, Мазепинцы

мы не приняли знаков турецких, то пришлось бы нам творить

брань с сильными бусурманами, живущими близко нас, а на это

мы немощны>. <Да будет известно вам, православный милостивый

царь, что сей российский народ, над которым я старшинствую, не хочет носить ига, которое возлагает на него Речь-Посполитая: не допускают поляки Войску Запорожскому и народу российскому

иметь тех вольностей, о которых через послов своих я просил. И

вот по такой причине наш народ прилепляется к братству с

соседствующими бусурманами в надежде своего спасения! Я не был

врагом пресветлого величества и во вся дни живота не изменю к

7 Заказ 785 193

вашему величеству желательства, и если ты, великий царь, православный христианский монарх, меня своим царским словом

обнадежишь, где бы я мог главу свою преклонить, то я готов буду

не токмо здоровье свое излиять, но и душу положить за

православную христианскую веру и за целость православного

христианского народа>.

Вслед затем и Демьян Игнатович в письме к царю указывал на

то, что Дндрусовский договор заключал в себе условия

нескончаемых несогласий. Этот договор не только раздражал Дорошенка, оставивши его с козаками в подданстве Польше, но, переделив на две

половины Украину, которая прежде была едина, сделался теперь

источником всядсого рода споров о владениях. У многих из тех, которые

достались теперь под державу русскую, были прежде еще владения

на правом берегу, отнесенному по договору к Польше, и наоборот.

Дорошенко гетман - на левой стороне, начавши от Кременчуга чуть

не по самый Киев, владел землями и отбирал на себя доходы.

Королевские старосты овладели на той же стороне селами и угодьями, принадлежавшими издавна городу Любечу, расположенному на

левом берегу Днепра и доставшемуся по разделу России. Река Сож, впадающая в Днепр, сделана границею по Андрусовскому договору, но старосты Речи Посполитой присваивают себе места по сю

сторону Сожи. Об этом обо всем представлял царю Многогрешный.

Поляки с своей стороны жаловались, что сотник Седневский с

воинскими людьми переходил на другой берег Сожи и закладывал новый

рубеж. Демьян на вопросы, сделанные ему из Москвы по этому

поводу, оправдывал сотника и указывал, что, напротив, польские

подданные делают русским подданным беспрестанные оскорбления и

нарушают Андрусовский договор: грабят у себя киевских и

черниговских купцов, ездящих к ним по торговым делам, смущают

малороссиян рассказами, будто царь скоро всю Украину левой стороны

Днепра Польше отдаст, а слушающие такие рассказы, приехавши

домой, пересказывают о том у себя и оттого происходит всенародное

смятение. Главное же нарушение договора со стороны ляхов, по

указанию Демьяна, состояло в том, что они продолжают преследовать

у себя православную веру, в последнее время в Полонном и в

Витебске обратили православные церкви в унию, хотели то же сделать в

Могилеве, но поспольство не допустило.

На такие представления гетмана Многогрешного последовал

уклончивый ответ, именно было сказано, что обо всех обидах и

недоумениях будет писано в Польшу надлежащим путем, а

настоящим владельцам спорных угодий следует удерживать за собою

свои владения по-прежнему, пока не устроится размежевание

рубежей, о чем в свое время гетману дан будет указ.

Объявивши себя решительно врагом Польши, Дорошенко

призывал крымского хана, как данника Турции, с тем, чтобы взять

194

Белую-Церковь, где сидел гарнизон Речи Посполитой, состоявший

преимущественно из немцев, которых всегда было множество в

польском войске, набиравшемся наймом. Брат дорошенков

Григорий с Брацлавским полком стоял тогда на западной границе в

местечке Стене. Дорошенко не дождался хана. Запорожцы в числе

шести тысяч с Ханенком и Серком перегородили путь хану, шед-

- шему на помощь Дорошенку. После непродолжительной битвы

Адиль-Гирей помирился с запорожцами и с-Ханенком. Он уже

прежде был не расположен к Дорошенку и шел к нему на помощь

только по приказанию падишаха, а потому легко склонился на

предложения Ханенка. Дорошенко, узнавши о случившемся, отправил в Константинополь жалобу на хана, и в июне получил известие, что будет назначен в Крым новый хан, Селим-Гирей. Ожидая этого

нового хана, в июле, с своим козацким войском и с небольшим

числом бывших при гетмане татар, Дорошенко приступил к Белой-

Церкви и пытался побудить польский гарнизон к добровольной

сдаче; он простоял под Белою-Церковью несколько недель, писал

убеждения белоцерковскому коменданту, обещая всем’полякам

целость, писал к белоцерковским жителям, стараясь выманить их к

себе в стан. Между тем коронный гетман Собеский с польским вой-, ском вошел на Подоль, понуждал тамошние городки к покорности

Речи Посполитой, а к Дорошенку писал, что является с

королевским поручением составить мирный договор между Войском Запо-

рожскИхМ и Речью Посполитою. Дорошенко не поддавался польским

уловкам, стоял на своих прежних требованиях, заявленных в

прошлом году; наконец, 20 августа, услыхавши, что брат его Григорий

осажден поляками в Брацлаве, отступил от Белой-Церкви.

Отлучивши крымского хана от союза с Дорошенком, Ханенко, вместе с Серком, давним <дорошенковым хлебоядцем>, пошел на

помощь полякам. Дорошенко выступил против них, но, не доходя

десяти верст до реки Буга, услыхал о большом наводнении, которое

не допустит переправить его войско, и отступил к Чигирину, откуда

27 сентября писал к Многогрешному, что надеется поправить свое

дело, когда придут татары. Но враги воспользовались

приостановкою военных действий со стороны гетмана Дорошенка. В октябре

коронный гетман Собеский, при содействии Ханенка и Серка, принудил покориться Речи Посполитой подольские городки Брацлав, Стену1, Могилев, Ямполь, Тымановку2, Яругу3, Бар4, Межибож5, Винницу и другие. Некоторые уступали только после отчаянного

1 Село Ямпольск. уезда, Под. губ., при р. Русаве.

2 Мест. Ямп. уезда, Под. губ.

3 Местечко Ямп. уезда, Под. губ., при впад. реки Буши в Мурахву.

4 Мест. Могил, уезда, Под. губ., при р. Рове.

5 Мест. Литичевск. уезда, Под. губ., при впад. р. Бужка в Буг.

7* 195

сопротивления, другие были податливее; всех упорнее показал себя

Кальник, благодаря обширности своего замка и двум посадам (ми-

стам), обведенным валами и палисадами и представлявшим

безопасное убежище для осажденных. Сдававшиеся города признавали

над собою власть гетмана Ханенка, признанного Польшею в

гетманском звании. Ханенку пособил много его союз с Серком, которого имя, как славного богатыря, везде уважали малороссияне; с

другой стороны побратимство Дорошенка с бусурманами

отвращало от него народные сердца: трудно было уверить малороссиян, как

того добивался Дорошенко, чтоб те бусурманы, которых они от

прадедов и дедов привыкли считать своими прирожденными врагами и

разорителями, вдруг превращались в их сторонников и защитников, и страх очутиться под властью бусурман уже многих погнал за

Днепр искать нового отечества. Самые приверженцы Дорошенка

колебались, и если под его влиянием мирились с мыслью быть под

турецким господством, ради сохранения самобытности Украины, то

легко и отвращались от такой мысли по другим противным

наущениям. Осенью 1671 года у Дорошенка оставалось верным ему охочее

войско - серденята, да выборные козаки из разных полков. Татр

с ним было мало. Нового крымского хана Селим-Гирея он не мог

дождаться. Прибыл к нему Нураддин-салтан, но только с шестью

тысячами, и стал у Городища, недалеко от Корсуна; с ним одним

Дорошенко не решался возобновить борьбы, не дождавшись