Фигуры высшего шпионажа

Вопрос о переходе Власова к немцам решался не вдруг и не по наитию Сталина. Еще летом 1941 года советская военная разведка получила сведения о том, что фельдмаршал фон Бок подал рапорт главнокомандующему сухопутными войсками вермахта фон Браухичу о необходимости создания «Русской освободительной армии», отмечая, в частности, что «русские добровольческие части, вкрапленные в немецкие полки, смогут отлично воевать против Красной армии». Браухич начертал резолюцию: «Считаю это решающим для скорейшего окончания войны».

Не будь этого рапорта и такой на нем резолюции, может, и не возникла необходимость делать из Власова предателя. Однако идея создания РОА возникла, и ему предстояло перехватить инициативу у двух немецких генералов Хельмига и Кестринга, уже сколачивавших «добровольческие батальоны» в лагерях для военнопленных. Когда появился генерал Власов, немцы всех этих «добровольцев» стали именовать «власовцами». На фронт их не посылали, давая возможность сформировать полноценную армию.

Это было уже достижение огромной важности. 3,5 миллиона советских военнопленных, рассредоточенные по немецким частям, волей-неволей вынуждены были бы воевать со своими.

Трезво оценивая обстановку и соотношение сил, военные аналитики полагали, что немцы смогут удерживать оккупированные территории десять и больше лет. Целое поколение русских людей выросло бы в этих условиях — каким бы оно стало под давлением немецкой пропаганды?

У Власова были свои пропагандисты, прошедшие подготовку на специальных курсах. Свои выступления в лагерях для военнопленных или перед населением оккупированных районов они начинали с обращения: «Русские люди! Друзья и братья! Вставайте на бой за святое дело нашей Родины! На смертный бой за счастье русского народа!..»

Самому себе генерал Власов позволял еще большую откровенность. Открыто заявлял, что «не могут быть нарушены самобытность и национальный уклад жизни народов Советского Союза, и русская страна никогда не будет оскорблена». В одном из своих обращений к русскому народу он писал: «От степени участия русского народа в борьбе за новую Европу будет зависеть место, которое он займет в европейской семье народов. Русская страна останется русской страной…»

Заявляя это, Власов всегда имел в виду, что немцы в случае неблагоприятного хода войны на Восточном фронте будут искать любую возможность заключить с англичанами и американцами сепаратный мир, вынудив Советский Союз сражаться в одиночку. Узнав, что группа «Черный орел» перенацелена на захват Уинстона Черчилля, он радостно оживился. Ведь даже неудачная попытка пленить британского премьера исключала любые переговоры о мире с англичанами. Главное, чтобы никто не знал, что диверсионная группа во главе с полковником Максом Радлом состоит из русских «свободных охотников».

Никто и не узнал, потому что никто не допытывался, что за люди полегли на английском побережье Ла-Манша 6 ноября 1943 года.

Комментарий к несущественному

Все контакты со штабом РОА, осуществляемые заговорщиками и организаторами очередной, ставшей последней попыткой покушения на Гитлера 20 июля 1944 года, велись с очень дальним расчетом, однако ухудшающаяся обстановка на Восточном фронте резко сузила временные рамки. После двух подряд сокрушительных поражений под Сталинградом и на Курской дуге Вилфред Штрик-Штрикфельдт и полковник Клаус фон Штауфенберг уже откровенно торопили генерала Власова с подготовкой первого выпуска разведывательно-диверсионной школы РОА, расположенной подальше от Берлина, под чешским городом Мариенбаде.

Командование вермахта понимало в этом деле свое: первый и все последующие выпуски курсантов станут работать в глубоком советском тылу. Поэтому здесь они ходили в форме советских офицеров, со своими боевыми орденами, слушали по радио Москву, читали отечественную литературу, жили и питались в соответствии с порядком, установленным в РККА. Все учебные пособия тоже были советского образца.

Командование РОА также видело и понимало в этом деле свое. Наезжая в «Охотничий дом», где обосновалась разведшкола, генерал Власов говорил так: «Лишь те немногие, кто безраздельно предан идеям освободительного движения и готов нести все тяготы этой чрезвычайно важной в условиях войны работы, достойны почетного звания разведчика».

Он знал, о чем говорит. Генерал Власов был подготовлен к своей роли службами ГРУ Генштаба и не являлся новичком в политической разведке. Подходящий штрих в биографии: старший брат Власова воевал против красных в армии Колчака. Заметим, если бы он в самом деле воевал против, то младшему брату у красных не светило бы даже сержантское звание. Однако Андрей Власов прошел обучение на курсах усовершенствования комсостава РККА «Выстрел» вместе с будущим начальником советской внешней разведки Филиппом Голиковым, после чего стал начальником учебного отдела боевой подготовки разведывательного центра Ленинградского военного округа.

Дальше с ним происходит нечто не совсем обычное для советских командиров. Власова начинают усиленно «засвечивать», перебрасывая с одной должности на другую. На каждой из них он задерживался на несколько месяцев, но о всяком новом назначении обязательно сообщали либо «Красная Звезда», либо «Правда». Теперь-то просто понять, что Власову создавали что-то вроде классического образа сугубо строевого командира, не имеющего отношения к политической разведке, тогда не знали иных способов «зачищать» биографию.

У генерала Власова было много лиц, ибо это продиктовано множественностью сложнейших аспектов роли, которую он играл, когда в его предательство должны были поверить и немцы, и русские. Поверить по-разному, но не настолько по-разному, чтобы взаимно умалялось доверие. Власов должен был монопольно возглавить все антисоветские силы эмиграции, уберечь военнопленных от бессмысленного угасания в концлагерях, привлекая возможностью вступить в «русскую национальную борьбу с комиссарами и большевиками за свободную Россию», постоянно обыгрывая тезис о том, что он — не марионетка Гитлера и готов бороться против него, если это в интересах России.

Берлину он объяснял свое инакомыслие тем, что лучше знает, как воздействовать на русский характер, чтобы служил человек не за страх, а за совесть. Россия — это Россия, господа. Немцы уверенно полагали, что в разведшколе РОА готовят широкую агентурную сеть, которой предстояло действовать в глубоком тылу противника. В гораздо более узком кругу, куда входили кадровые офицеры советской военной разведки — начальник школы подполковник Тензоров, в прошлом ученый-физик одного из харьковских НИИ, его заместитель майор Калугин — бывший начальник особого отдела Северо-Кавказского военного округа, и подполковник НКВД Чикалов — обсуждали совсем иные планы использования выпускников школы под Мариенбаде. Масштаб этих планов поражал своим размахом — от организации массового восстания узников концлагерей, которое при поддержке воинских соединений Власова способно было полностью парализовать все транспортные магистрали Германии, до вынашиваемой идеи захватить четырех главных руководителей рейха и удерживать их в качестве заложников в одном из труднодоступных районов Баварских Альп.

Последний вариант получил кодовое наименование «Черный орел». Будучи наиболее привлекательным, он обсуждался в сентябре-октябре 1943 года. Даже весьма осторожный Николай Тензоров, долгие годы после войны находившийся на нелегальном положении резидента советской разведки в одной из европейских стран, считал операцию «Черный орел» реально осуществимой. Его уверенность основывалась на довольно внушительном соединении военно-воздушных сил РОА, базировавшемся внутри Германии: 15 истребителей «Мессершмит-109», столько же штурмовиков «Ю-87» и пять бомбардировщиков «Хе-111», плюс эскадрилья связи. Плюс два Героя Советского Союза, этой авиацией командовавшие…

«Черный орел»

Вернувшись к себе в кабинет, полковник Радл колебался, стоит ли давать открытым текстом радиограмму в Мариенбаде: «Готовьтесь к операции «Черный орел». Решил, что с этим можно повременить. Во рту еще ощущался вкус коньяка, которым его угостил Канарис. «Жидкое золото, — вспомнил, усмехнувшись, слова адмирала. — А что такое тогда настоящее баварское пиво? Жидкий хлеб? И что сейчас дороже, спрашивается?»