Против Кремля. Берии на вас нет!

«Незатейливая книга вроде «Железной пяты», написанная тридцать с небольшим лет назад, содержит куда более верное пророчество, чем «О дивный новый мир».»

«Железная пята» — это антиутопия уже Джека Лондона, описывающая историю установления кровавой мировой диктатуры Капитала — «Железной пяты», которая лишь через века сменилась свободным коммунистическим обществом. А «О дивный новый мир», написанный в 1932 году, это ещё одна антиутопия ещё одного англосакса — Олдоса Хаксли (1894–1963). В «новом» (заметим — капиталистическом) мире Хаксли господствуют автоматизация, стандарт, бездуховность, зато в нём нет места чувствам любви, материнства.

Между прочим, в реальных Соединённых Штатах сегодня возникает идея замены слов «отец» и «мать» в документах на «родитель № 1» и «родитель № 2» — дабы не смущать однополых «родителей», берущих в «семью» приёмных малюток. Так мрачный фантастический прогноз становится в мире Капитала фактом.

Что интересно — ни один крупный западный мастер слова не написал антиутопии на коммунистическую тему — все антиутопии так или иначе описывают частнособственническое, капиталистическое общество, и это не случайно. Капитализм — социальный антипод разумно, по-человечески, устроенного общества.

Пожалуй, сегодня это на своей шкуре начинает понимать и Россия, которая, поддавшись на призывы Ельцина и разных там Олегов Басилашвили, начала с 1991 года жить этак, то есть — не по-человечески.

Я помянул Басилашвили не случайно. 13 апреля 2011 года некая Любовь Борусяк беседовала с вице-президентом фонда «Либеральная миссия» (интересно — откуда деньжишки?) Игорем Моисеевичем Клямкиным — фигурой, в «перестроечные» годы всемерно популяризируемой. Вполне типичный (то есть — серый и недалёкий) либерал, Клямкин и вспомнил откровенное заявление Басилашвили: «Мы очень поддерживали Бориса Николаевича. Мы его привели к власти, а дальше пусть он делает. Он знает, что делать».

К власти Ельцина вели и привели отнюдь не «интеллигенты», но, спору нет, они этому приводу очень поспособствовали (см. часть 2-ю этой книги, главу 7-ю, срезы 6-й и 7-й). И Борис Николаевич начал «делать».

И наделал. На всю Россию.

А теперь на неё делают уже кремлёвские наследники Бориса Николаевича.

Впрочем, я отвлёкся, вернёмся к нашему светлому будущему, то бишь — к светлому прошлому.

Это был удивительный период в жизни России — го ды с начала 30-х по середину 50-х! Это тогда было написано и впитано в молодые души: «У советских собственная гордость — на буржуев смотрим свысока». За этими словами — великие дела новых русских людей, наших прямых предков.

Россия ведь уже жила по-человечески, и подтверждение этому иногда находишь самым неожиданным образом. У читателей Советского Союза вполне заслуженной популярностью пользовалась книга бывшего первого секретаря Черниговского обкома ВКП(б) дважды Героя Советского Союза Алексея Фёдоровича Фёдорова «Подпольный обком действует». Так вот, знаменитый командир партизанского соединения приводит в ней письмо, которое собирался отправить тестю в Берлин захваченный партизанами Черниговщины холёный лейтенант, а точнее — прикрывшийся военной формой делец, специализировавшийся на налаживании коммерческих связей в оккупированных странах.

Недавно перечитывая книгу Фёдорова, я посмотрел на это письмо совершенно новым взглядом и не могу не познакомить сограждан хотя бы с извлечениями из него:

«После трёх месяцев пребывания на Украине, — писал германский лейтенант, — я наконец понял, что в этой стране многолетний человеческий и мой профессиональный опыт не имеет никакого значения. Это признают все думающие люди. Офицеры тоже…

Отсутствие комфорта — первое, что меня поразило. В больших городах, в частности в столице Украины — Киеве, я останавливался в первоклассных отелях. Там я нашёл приличные, хорошо меблированные номера. Но комфорт делают люди. В этой стране богатый человек может прийти в отчаяние. Здесь нет. вышколенной прислуги. Во Франции и у нас в Берлине лучшие лакеи — русские белоэмигранты. Те из них, которых наша армия взяла с собой, используются не по назначению.»

Вот как! «Дорогим россиянам» рассказывают, какой прекрасной страной была царская Россия в отличие от «рабской» «Совдепии», а европейский буржуй, попав даже в оккупированную часть новой России, сетует на то, что в ней и холуя-то приличного найти невозможно.

Н-да.

Но дальше — больше!

Лейтенант писал и так:

«Здесь всё абсурдно. Чтобы разобраться в происходящем, надо ходить на руках.

Во Франции, в Бельгии, в Польше через два дня после того, как проходила армия, можно было найти деловых людей — умных, расторопных коммерсантов, понимающих, что время не терпит и капитал не должен лежать без движения. Француз, бельгиец, норвежец, поляк может быть в душе патриотом и ненавидеть меня как немца. Но если он торговец, или фабрикант, или банкир, или даже просто чиновник, — с ним всегда можно найти общий язык.

Я нужен ему так же, как и он мне. Я предлагаю партию крестьянской галантереи.

Я забочусь о продвижении по железной дороге. Он предлагает шерсть или масло, или, наконец, как это было с нашим коллегой в Афинах, участие в организации публичных домов для солдат.

В России мне ничего не предлагают. Я не нахожу коммерсантов, я не нахожу фабрикантов и даже чиновников, имеющих коммерческие связи. Я не могу продать нашу крестьянскую галантерею. Это неслыханно!..За три месяца я не встретился ни с одним порядочным русским — таким, которому фирма могла бы открыть кредит. Русская, или как её здесь считают нужным называть, украинская, администрация, то есть люди, которых наши военные привлекли к участию в управлении, — о, это поголовно свиньи!

Это уголовники, это бандиты, вернувшиеся из ссылки, освобождённые из тюрем.

Все или почти все они говорят, что в прошлом были богатыми людьми. Только самые старые из них умеют откусить кончик сигары. Остальные сразу суют её в рот, и я всегда потешаюсь, когда они не могут прикурить…»

Читая это и многое другое в письме, я не верил своим глазам. Текст был настолько лестным для России большевиков и настолько разоблачительным для мира капитала, что письмо можно было бы счесть фальшивкой тогдашнего партаппарата, если бы не обилие таких конкретных деталей, которые исключают подделку.

Ограничусь ещё одним извлечением:

«Во Франции, в Бельгии, в Нидерландах и Скандинавии во главе правительства и бургомистратов мы держим политиков, известных обывателю. Депутаты и бывшие министры уговаривают свой народ подчиняться нам. Но вообразите, что во Франции у власти были бы коммунисты, эти политики без собственности, разве можно было бы тогда привлечь их к управлению оккупированной территорией? Разве они пошли бы на сговор с нами?

Наши оккупационные власти не нашли ни одного популярного русского, ни одного широко известного политика, который пошёл бы с нами. Депутаты и руководители партии — в подполье, в армии или во главе партизанских отрядов (как и сам Фёдоров — депутат Верховных Советов СССР и УССР. — С.К.). Мы зовём их, мы обещаем им землю и поместья, мы обещаем им власть и богатство. Но эти люди воспитаны в презрении к собственности: их можно только уничтожать!»

Если бы расстрелянный партизанами лейтенант-коммерсант приехал в «Россиянию» или на «Украину» для налаживания коммерческих связей сегодня, то он остался бы довольным и свои гешефты устроил бы в лучшем виде. Ведь теперь во главе народов стоят люди, во всём противоположные и Алексею Фёдорову, и командиру одной из рот его отряда Сидору Романовичу Громенко, бывшему колхозному агроному, а потом заведующему контрольно-семенной станцией в Чернигове.

Громенко вёл дневник. После гибели автора в марте 1942 года записи передали Фёдорову, который частично привёл их в своей книге. Вот две из них:

«Февраль 2. Нет, это время и любовь к Родине делают нас командирами. Хотя бы и Федорова. Откуда он командир? Он рабочий человек и когда вчера с бойцами вместе подтёсывал брёвна для землянки, стал такой весёлый. Рабочий и крестьянин всегда строители. А мы еще приучены видеть будущее. Война, конечно, не главное в жизни.