Стояние в Вере

2. Никакие личные недостатки митрополита Сергия не могут служить оправданием для противников “сергианства”. Церковь признает единственную причину, наличие которой может оправдать отделение от первенствующего епископа — публично проповедуемую ересь.

Да, Заместитель Патриаршего Местоблюстителя, как и всякий другой человек, ошибался. Да, его кадровая политика была направлена на то, чтобы “умиротворить” государственную власть, и полому, наверно, небезупречна. Да, ему приходилось идти на многочисленные компромиссы с “совдепией”, и Декларация 1927 года (подписанная им под давлением НКВД, угрожавшего не столько митр. Сергию лично, сколько всей Церкви — новой волной репрессий) содержала целый ряд положений, весьма тягостных для русского православного самосознания. Но...

Но элементарная добросовестность заставляет признать, что призывы митр. Сергия “выразить всенародную благодарность Советскому правительству за внимание к духовным нуждам православия” возмущают православную совесть ничуть не более, чем, скажем, заявление Патриарха Тихона в Верховный Суд РСФСР с раскаянием в своей “антисоветской деятельности” и Послание Святейшего к Церкви (1923 г.), где он говорит: “Сознавая свою провинность перед Советской властью в ряде активных и пассивных антисоветских действий..., т. е. в сопротивлении декрету об изъятии церковных ценностей..., анафематствовании Советской власти, воззвании против Брестского мира, мы по долгу христианина и архипастыря в сем каемся...”

Нелепо, право, ставить человеку в вину, что, надеясь облегчить положение всей Церкви, он берет на себя грех лукавства, подписывая под диктовку палачей текст, содержащий очевидную неправду. Одному Богу известно, что происходило в такие моменты в душе Патриарха Тихона и митрополита Сергия, какова была мера их нравственных мучений и сколько сил потребовалось Заместителю Патриаршего Местоблюстителя на то, чтобы добровольно взвалить на себя столь тяжкий крест, восходя на Голгофу первосвятительского служения в момент наивысшего развития церковной смуты, ясно понимая, что его ждут поношения и оплевания не только от врагов православия, но и от собственных же соратников и единоверцев...

3. Личная благонамеренность вождей расколов ни в коем случае не может служить оправданием их незаконных действий. “Ревность не по разуму”, как показывает многовековая церковная история, многократно приводила тех, кто подпадал под ее влияние, к печальному и пагубному концу.

Нам всем надо раз и навсегда понять, что благодать Божия, попаляющая терние человеческих согрешений и ошибок, покрывает лишь тех, кто искренне стремится подвизаться законно и правильно, но, по немощи, терпит неудачи. Беззакония благодать не покрывает и беззаконникам не споспешествует, независимо от того, какими намерениями они руководствуются, нарушая каноны и правила церковной дисциплины.

Безусловно, большая часть оппонентов митрополита Сергия действовала исходя из благих побуждений, движимая стремлением найти выход из тяжелейшей ситуации, в которой оказалась Церковь в СССР. Тем большая ответственность лежала на архипастырях, к отеческому слову которых особенно внимательно прислушивался православный люд.

К сожалению, необходимо признать: во всех расколах ведущую роль сыграли именно архиереи и священники. Воистину, неложно слово Господне: “Поражу пастырей, и рассеются овцы стада” (Мф. 26:31). Стоило вождям разделений исчезнуть с арены церковной политики, как жизнь паствы входила в естественное русло и смута прекращалась. (Самое большое участие рядовые миряне приняли в иосифлянском, викторианском и даниловском разделениях, меньшее — в григорианском и почти никакого — в ярославском расколе и оппозиции митрополита Кирилла).

Кому больше дано — с того больше и спросится, гласит Священное Писание. Архиереи, уклонившиеся в расколы и разделения. попались на тонкую вражью уловку “ревности не по разуму”. Это были как раз те “благие намерения”, которыми, как известно, “вымощена дорога в ад”. Сколь злободневным явило себя в этой ситуации евангельское предупреждение о стремлении дьявола “прельстить, если возможно, и избранных” (Мф. 24:24)!

Именно такими “избранными” были — и по своему высокому положению, и по мере ответственности — архиереи, подобные, например, митрополиту Иосифу (Петровых) или митрополиту Агафангелу (Преображенскому). Они совершенно искренне ратовали за церковное благо, но, допустив ошибку, соблазнились сами и по вели за собой сонмы соблазненных, им поверивших. И если владыка Агафангел (нисколько не отказавшийся от своих взглядов на “сергианство”) ради церковного мира и канонической законности, которые он ценил выше личных убеждений, прекратил раскол, то иосифляне возвели свои благие намерения в высший критерий истинности поступков и закоснели в непримиримом разделении.

В целом можно сказать, что все церковные смуты 20 — 30-годов нашего столетия имели общую идеологическую основу и преследовали одну цель: устранить от церковного управления митрополита Сергия. Общей их чертой была также несостоятельность канонических воззрений раскольников и попрание ими правил церковной дисциплины.

Время — справедливый судия: все самочинные группировки, возникшие в ходе церковных смут, просуществовали весьма недолго, тогда как Церковь, руководимая митрополитом (а затем — Патриархом) Сергием, прошла невредимой через все гонения и доныне служит в России главным оплотом против сил зла, надежным пристанищем для ищущих спасения душ...

И все же последствия церковных нестроений полувековой давности продолжают смущать умы верующих и тревожить жизнь Русской Православной Церкви. Дай же нам, Господи, терпения и мудрости, необходимых для того, чтобы в духе братской любви, в духе неосуждения, кротости и соборного единения разрешить, наконец, все недоумения и соблазны, стоящие на пути возрождения Святой Руси. Яко без Тебе, Жизнодавче, не можем творити ничесоже...

Аминь.