Апостолы двуликого Януса: Очерки о современной Америке

Среди призывавших администрацию США одуматься выступал и актер Эдвард Азнер. Как и многие представители американской творческой интеллигенции, вопрос: «С кем вы, мастера культуры?», поставленный сегодня по–новому, он решил для себя твердо, сделав продиктованный совестью моральный выбор. Наверное, такая популярность уже и без того известного человека властям явно пришлась не по вкусу, и они пустили в ход надлежащие меры. Но вот только смогут ли вместить «черные списки» всех непокорных?

ЖЕРТВЫ СФАБРИКОВАННЫХ ДЕЛ

Много благих пожеланий слышали американцы от правящей администрации. Она не поскупилась и на такую идею: мир и международная безопасность теряют свое значение для людей, лишенных свободы и права на человеческое достоинство, и громогласно призвала бороться за мир и безопасность не только государств, но и каждого отдельного человека. Исключительная по силе своей мысль, но только не верили в ее искренность миллионы бездомных, скитавшихся по улицам больших и малых городов Америки в поисках куска хлеба и крыши над головой, 12 тысяч авиадиспетчеров, брошенных по указанию Белого дома на произвол судьбы. Ложь и двуличие видели в этих словах и узники американских застенков, брошенных туда не за уголовные преступления, а по политическим мотивам и сфабрикованным обвинениям.

Три года под строжайшим надзором томился в чикагской тюрьме один из таких политических заключенных — Зиад Эйн. Его «дело» перекочевывало из одной судебной инстанции в другую, но фактически ему уже был вынесен приговор. Его призывы о помощи не услышали в Белом доме, хотя через возведенную властями стену умалчивания, через решетки чикагской тюрьмы просачивалась крупицами правда. Тогда ему исполнился лишь двадцать один год. Палестинец, проживавший ранее на оккупированной Израилем территории, он приехал в США навестить заболевшую сестру и, по настоянию израильских властей, был арестован агентами ФБР.

С помощью адвокатов и друзей Зиада мне удалось ознакомиться со свидетельскими показаниями, фигурировавшими в судебном разбирательстве его «дела». Не надо быть юристом, чтобы увидеть чистейшую «липу» сфабрикованного против него израильскими и американскими властями обвинения. Инкриминировав ему закладку бомбы на рыночной площади оккупированного иорданского городка Тибериас, они не удосужились представить даже мало–мальски убедительное доказательство причастности Зиада к взрыву, за исключением показаний одного палестинца, который дважды от них сам же и отрекся. На стороне же обвиняемого одиннадцать свидетелей, подтвердивших его алиби. Ни одно из них американские судьи не включили в судебное разбирательство. Вот уж действительно как с теми Бразинскасами, но только наоборот: два отпетых бандита, пытаясь угнать самолет, убили бортпроводницу на глазах многочисленных свидетелей, но по сей день безнаказанно разгуливают где–то в Америке, абсолютно уверенные, что Вашингтон не передаст их в руки правосудия. Никаких же доказательств совершенного якобы Зиадом преступления не было и в помине, но его лишили свободы, а потом депортировали в Израиль, где ему была уготована неминуемая смертная казнь…

Вашингтонская администрация красиво говорила о времени, когда «сильные станут справедливыми, слабые почувствуют себя в безопасности, а мир будет упрочен». Но можно ли верить ее словам, если уже какой год ходило по американским судебным инстанциям «дело Дэвида Труонга». Его обвиняли в шпионаже на основе показаний платных осведомителей полиции, настолько грубо состряпанных, что прокуратура под шумок их просто уничтожила. И все же человек приговорен к пятнадцати годам лишения свободы, и судьба его целиком зависела от апелляционных судов, где «дело» пересматривалось и ждало окончательного решения.

Кто же такой Дэвид Труонг? В 1965 году, бежав от репрессий сайгонского марионеточного режима, он приехал в США и официально зарегистрировался в иммиграционном управлении. С тех пор активно участвовал в деятельности местных антивоенных организаций, публично выступал за вывод американских войск из Южного Вьетнама, за освобождение там всех политических заключенных, среди которых был и его отец. После окончания войны стал одним из организаторов официально действующего в США центра, выступавшего за нормализацию американо–вьетнамских отношений, распространявшего правдивую информацию о Социалистической Республике Вьетнам. Делал это Дэвид публично, писал статьи в газеты и журналы, выступал с лекциями, анализировал официальные документы и материалы конгресса. Однако такая вполне законная деятельность пришлась властям не по вкусу: срочно подключили агентов–провокаторов, установили за ним слежку, на квартире — подслушивающие устройства. В январе 1978 года его арестовали и приговорили к пятнадцати годам тюрьмы.

Но у Дэвида Труонга была поддержка, и не только в лице адвокатов, вскрывавших на судебных заседаниях безосновательность сфабрикованных против него обвинений. Его поддерживали прогрессивные организации США, активно противостоящие полицейским и расистским репрессиям, выступающие за освобождение всех политических заключенных в Америке. Именно с их помощью мне удалось услышать от Дэвида несколько слов.

— Сначала об обращении со мной сразу после ареста, — рассказывал он. — По существу, мое положение в тюрьме мало чем отличалось от условий, в какие попадали политические заключенные во времена сайгонского режима. Меня поместили в полностью темную камеру и несколько дней не выпускали даже на минуту. Помыться и привести себя в порядок разрешали только перед тем, как идти в суд. Ночью ежечасно заходили в камеру и будили, освещая электрическим фонарем лицо. Более полугода меня подвергали всяческим издевательствам и пыткам. И они еще говорят о правах человека!

Что касается существа выдвинутых против меня обвинений, то ни у суда, ни у ФБР нет доказательств моей заговорщической деятельности. Мне никто не передавал никаких военных секретов, затрагивающих интересы национальной безопасности США. «Дело» против меня носит политический характер и сфабриковано в нарушение всех юридических норм. Это политическая месть правящей Америки, не желающей смириться с поражением во Вьетнаме, да и не только во Вьетнаме. Посмотрите, как разжигаются в стране милитаристская истерия и шовинизм. Потому–то и нужны подобные судебные фарсы. Но повернуть ход истории вспять им не под силу, в конечном счете последнее слово будет за народом.

Я искренне признателен всем, кто морально меня поддерживает. Очень благодарен и советским людям. С такой помощью легче разоблачать лицемерие и обман в политике администрации Рейгана…

Снова и снова прислушивался я к словам Дэвида Труонга, записанным на магнитофонную пленку, переданную мне из тюрьмы его друзьями. Еще одно живое документальное свидетельство, срывающее маски с апостолов двуликого Януса на берегах Потомака.

АРБИТРЫ В ПОСЛЕДНЕЙ ИНСТАНЦИИ

Сначала происходившее напоминало сцену из детективного фильма. Недовольно проурчав мотором, синий «плимут» резко подсек меня справа и уперся в бампер впереди идущей «тойоте». С противоположного конца улицы под вой сирены мчался навстречу движению голубой патрульный «додж» с мигающими на крыше огнями. Все четыре машины, включая мою, заскрипели тормозами и встали как вкопанные. Из «плимута» выскочили четверо в штатском с револьверами на изготовку и, прячась за припаркованные по обе стороны автомобили, нацелили их в сторону «тойоты». Столько же, но уже в форме и пуленепробиваемых жилетах выскочило из патрульной машины, щелкая затворами винчестеров.

Дальше неожиданное уличное действо заняло не больше минуты. С поднятыми руками из «тойоты» вышел высокий бородатый негр. Ничего ему не объясняя, агенты в штатском грубо сбили его с ног, скрутили руки за спину и нацепили наручники. Пока обшаривали машину задержанного, один из полицейских коленом прижимал к мостовой голову лежавшего. Еще несколько секунд — и человека уволокли и втолкнули в патрульный «додж». Отогнав к бровке тротуара осиротевшую «тойоту», агент в штатском метнул взгляд на мой прессовский автомобильный знак и небрежно заметил: «Все о’кей. Не надо волноваться, сэр».