Стояние в Вере

Блажен муж, который не ходит на совет нечестивых (Григорианство)

1. История возникновения раскола

ПЕРВЫМ СРЕДИ мятежных иерархов Русской Православной Церкви возвысил свой голос против митрополита Сергия архиепископ Екатеринбургский Григорий (Яцковский). Это был иерарх, дотоле ничем особенным не выделявшийся в среде российского епископата.

Его мирское имя — Гавриил. Как он сам вспоминал в день своего наречения во епископа, его рождение (13 июля ст.ст. 1866 года) сопровождалось обетом матери: если у нее родится сын, то она посвятит его на служение Богу. [7] Это материнское обещание Гавриил Яцковский исполнил после окончания духовной семинарии, поступив в обитель преподобных Антония и Феодосия Печерских и приняв в 1890 году иноческий постриг с именем Григория.

В том же году новоначальный монах поступил в число студентов Казанской духовной академии, где был рукоположен сначала в иеродиакона, а по окончании полного курса — в иеромонаха. Получив степень кандидата богословия, он преподавал в Александровском Осетинском училище и Томской духовной семинарии, служил инспектором Иркутской и ректором Томской духовных семинарий.

21 ноября 1897 года, в день Введения во храм Пресвятой Богородицы, он был возведен в сан архимандрита. В следующем году, по ходатайству еп. Тамбовского и Шацкого Иннокентия (Беляева), был избран епископом Козловским, викарием Тамбовской епархии. 18 ноября состоялось его наречение, а 21 ноября в Свято-Троицком соборе Александро-Невской Лавры была совершена хиротония.

Четыре года прослужил еп. Григорий в Тамбове, затем был переведен епископом Бакинским, викарием Грузинской епархии, а с 1918 года возглавил Екатеринбургскую епархию. В сан архиепископа екатеринбургский владыка был возведен в 1922 году.

Что же побудило архиеп. Григория встать на путь разделения?

Одной из причин, несомненно, явилась сложная церковная обстановка того времени, в которой было нелегко разобраться даже куда более опытным духовным людям. Однако не последнюю роль сыграло здесь и личное отношение архиепископа к Патриаршему Местоблюстителю и высшей церковной власти вообще. Из документов, которыми мы располагаем, видно, что екатеринбургский архиерей был не слишком благосклонен к митр. Петру, считая, что тот нарушил соборное начало в церковном управлении. Например, в послании ко всем верным Святой Православной Церкви он утверждал, что “ведомая лишь личною волею митрополита Петра, она (Церковь — авт.) как бы вернулась к самым темным временам своего бытия. Вся воля Святой Церкви как бы затмилась единою человеческою волею”. [8]

События церковной жизни как будто бы благоприятствовали утверждению взглядов мятежного архиепископа. 15 ноября 1925 года в “Известиях ЦИК” № 261 (2594) была опубликована статья некоего Теляковского “Среди церковников”, в которой автор обвинял митр. Петра и всех общающихся с ним в контрреволюционности и черносотенстве. Статья заканчивалась такими словами: “В огромной степени от самого Петра Крутицкого зависит опровергнуть все эти подозрения. И в столь же большой степени от самих церковников зависит раз и навсегда положить конец черносотенным интригам и контрреволюционным махинациям тех лиц, которые направляют церковную жизнь”.

Словно согласившись с атеистическим корреспондентом в выводах и, очевидно, желая показать себя “печальником Церкви”, архиеп. Григорий вместе с епископами Можайским Борисом (Рукиным) и Каменским Иннокентием (Бусыгиным) поехал к Патриаршему Местоблюстителю, умоляя его ответить на выдвинутые против него в газете обвинения, а также собрать архиереев, находящихся в Москве, для обсуждения церковных дел. Митр. Петр сначала решительно отверг это предложение, указав, что он сам отвечает за Церковь и что собрание архиереев не только не поможет, но скорее повредит делу. Но визитеры настаивали на том, что голос всех епископов убедительнее голоса одного архипастыря, и Патриарший Местоблюститель был вынужден согласиться и обещал составить и обнародовать декларацию. Однако выполнить своего обещания митр. Петр уже не успел. Предчувствуя скорый арест, 6 декабря 1925 года он издал акт о временной передаче обязанностей Патриаршего Местоблюстителя:

“В случае невозможности по каким-либо обстоятельствам отправлять мне обязанности Патриаршего Местоблюстителя, временно поручаю исполнение таковых обязанностей Высокопреосвященнейшему Сергию, митрополиту Нижегородскому. Если сему митрополиту не представится возможным осуществить это, то будет... Экзарх Украины Высокопреосвященный митр. Михаил, а если он будет лишен возможности..., то Высокопреосвященный Иосиф, архиепископ Ростовский. Возношение за Богослужениями моего имени, как Патриаршего Местоблюстителя, остается обязательным”. [10]

Акт был запечатан в конверт и положен в сокровенное место — до времени. И уже через три дня, 10 декабря 1925 года, митрополит Петр был арестован.

Согласно его воле, временное исполнение обязанностей Патриаршего Местоблюстителя возложил на себя митр. Сергий (Страгородский). Это была первая каноническая преграда, с которой встретился архиеп. Григорий на пути создания Временного Высшего Церковного Совета (ВВЦС).

Почему архиепископ так жаждал создания синодального управления? Судя по всему, он не сочувствовал восстановленному на Руси патриаршеству и не желал признавать централизованного управления, сосредоточенного в одном лице. Синодальное, или коллегиальное управление казалось ему более целесообразным и правомочным. Правда, он не позволял себе прямых выпадов ни против Патриарха Тихона, ни против митр. Петра, но только лишь потому, что Патриарха избрал Поместный Русский Собор, а Патриаршего Заместителя утвердил сонм иерархов, присутствовавших на погребении Патриарха (что архиеп. Григорий признавал как соборное решение). Однако единоличные указания митр. Петра он воспринял как попрание церковной воли и возвращение Церкви к самым мрачным временам ее бытия. Решив для себя, что синодальное управление будет более полезным в современных условиях, архиеп. Григорий решил предпринять меры, способствующие, по его мнению, восстановлению коллегиального управления.

Его намерения явно диссонировали с 34-м апостольским правилом, которое гласит: “Епископам всякого народа подобает знати первого в них, и признавать его яко главу, и ничего превышающего их власть не творити без его рассуждения, творити же каждому только то, что касается до епархии и до мест к ней принадлежащих”. Однако, оправдывая свои действия, архиеп. Григорий рассуждал следующим образом: “Попечение об общих делах Церкви возложено на всех епископов и на каждого в отдельности, так что каждый из епископов при случае может присвоить себе распоряжение общими делами”. [11]

Надлежащий случай, как ему виделось, предоставился именно теперь, когда соборность, уже нарушенная единоличным управлением митр. Петра, была предана им на “дальнейшее попрание” Заместителю. Согласно такой логике, осталось только на деле применить полномочия, возложенные Церковью на каждого епископа, взять на себя “распоряжение общими делами” и восстановить соборное управление.

Однако в своих умозаключениях архиеп. Григорий не учел главного — канонических (хотя и временных) прав митрополита Сергия и безусловно полноценных прав самого Патриаршего Местоблюстителя. Даже будучи арестованным, а значит, отстраненным от непосредственного управления Церковью, митр. Петр тем не менее не оставлял своих полномочий, и, в силу этого, полномочия митр. Сергия имели ту же самую силу канонического авторитета, что и действия митр. Петра. Признавать этот факт архиеп. Григорий просто не желал. Навязчивая идея самолично восстановить соборность лишала его способности здраво оценивать ситуацию.