Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата

13 декабря 1933 года Польша поддержала это предло­жение. 8 января 1934 года латвийский посол в Париже Ф. Циелен в своем сообщении в Ригу писал, что СССР «в огромной, даже в чрезвычайной степени заинтересован в независимости прибалтийских государств, особенно Лит­вы и Латвии. Они с точки зрения России являются настоя­щими буферными государствами, прикрывающими Рос­сию от возможного нападения Германии».

Однако под давлением Германии правительства Эсто­нии и Латвии сочли публикацию советско-польской декла­рации нежелательной. В ответе Латвии утверждалось, что «никакой угрозы не существует», а публикация такой де­кларации «могла бы подорвать политический престиж Латвии, вызвать тревогу относительно угрозы нападения со стороны Германии». Такой же ответ был дан и правите­льством Эстонии. Лишь Литва сообщила о своем согласии на опубликование советско-польской декларации.

Впрочем, Польша недолго проявляла готовность защи­щать безопасность в Прибалтике. Подписание польско- германского Договора о дружбе и ненападении 26 января 1934 года означало, что две страны, не скрывавшие своих гегемонистских целей в отношении Прибалтики, объеди­няли внешнеполитические усилия. Правительство Польши объявило, что считает советско-польскую декларацию те­перь излишней. Правящие же круги Прибалтики вновь де­лали хорошую мину при плохой игре. Оценивая польско- германский договор, министр-президент Латвии Блодни- ек заявил, что он не угрожает Латвии.

В сложившейся обстановке Советское правительство 28 марта 1934 года предложило Германии совместно с СССР подписать протокол, в котором правительства двух стран обязались бы воздерживаться от каких бы то ни было действий, могущих нанести прямой или косвенный ущерб независимости и неприкосновенности погранич­ных с ними прибалтийских государств. Однако это пред­ложение было отвергнуто Германией.

Тогда 20 марта 1934 года советский полпред в Риге Бродовский предложил продлить действие советско-лат­вийского договора о ненападении на 10 лет. Такие же предложения были сделаны и правительствам Литвы, Эс­тонии, Польши. Все страны поддержали это предложение. 4 апреля 1934 года договор о ненападении между Латвией и СССР был продлен. Вскоре были продлены и другие до­говоры о ненападении.

Министерство иностранных дел Латвии в письме от 28 февраля своим дипломатическим представителям за ру­бежом писало, что СССР «при существующей ситуации является главным фактором поддержания мира в Восточ­ной Европе». В то же время в письме говорилось: «Линия внешней политики Латвии могла быть только такой: не по­спешить преждевременно связаться под влиянием прехо­дящего общественного возбуждения с какой-либо комби­нацией великих держав». Другими словами: избегать слишком тесного сотрудничества с СССР.

Тем временем в развитие своего решения от 19 декаб­ря 1933 года советское правительство предложило заклю­чить региональное соглашение о защите от агрессии со стороны Германии, в котором наряду с СССР и Францией приняли бы участие Бельгия, Чехословакия, Польша, Лит­ва, Латвия, Эстония, Финляндия. Однако Франция отказа­лась распространять гарантии на прибалтийские государ­ства.

В ходе дальнейших переговоров по этому соглашению Франция продолжала выступать против распространения гарантий на прибалтийские государства. Великобритания и Польша настаивали на включении в это соглашение Гер­мании. (Однако сама Германия решительно выступала против такого договора.) 5 июля 1934 года министр ино­странных дел Латвии Мунтерс поддержал позицию Англии и Польши, заявив советскому полпреду Бродовскому: «В случае отказа Германии принять участие в пакте пакт нео­существим, ибо этот пакт перестал бы быть пактом взаим­ной помощи, а стал бы оборонительным союзом против Германии».

В то же время Латвия в сдержанных выражениях де­монстрировала свое положительное отношение к пакту. Так, латвийский посланник в Москве 29 июля 1934 года писал: «Латвийское правительство заявляет о своем доб­рожелательном отношении к идее Восточного региональ­ного пакта о взаимной помощи, в котором участвовали бы СССР, Польша, Германия, Чехословакия и прибалтийские государства... Ввиду отсутствия текста пакта Латвия оставляет за собой право по получении проекта внести необходимые поправки и добавления». Однако позже, в своем интервью газете «Пти паризьен» 2 сентября, Мун­терс откровенно заявил: «Латвия в принципе приняла про­ект Литвинова, предложенный в 1934 году, но окончатель­ное участие в нем поставила в зависимость от позиции Германии».

Тем временем руководители Эстонии, Латвии и Литвы вместо участия в Восточном пакте заключили 12 сентября 1934 года «Договор о согласии и сотрудничестве», полу­чивший название «Балтийская Антанта».

В сложившейся ситуации Советское правительство не расценило появление Балтийской Антанты как угрозу сво­им интересам. В директиве НКИД Бродовскому от 27 авгу­ста говорилось: «В нынешней международной обстановке мы относимся положительно к предстоящему соглашению Латвии, Литвы и Эстонии, полагая, что в настоящее время положительные стороны такого соглашения превышают отрицательные»,

Франция также поддержала создание Балтийской Ан­танты. Германия и Польша выступили против этого догово­ра. Обе страны выступили официально и против Восточно­го пакта. (8 сентября 1934 года его отвергла Германия, а 27 сентября — Польша.) Латвийское правительство поспеши­ло выступить с заявлением о том, что в связи с ответом Германии положение с Восточным пактом радикально из­менилось и требуется новое обсуждения вопроса.

Трусливое поведение Латвии и Эстонии перед лицом германского диктата проявилось и в ходе дальнейших пе­реговоров по заключению Восточного пакта в 1934 году. Хотя предполагалось, что участниками пакта станут Гер­мания, СССР, Польша, Литва, Латвия, Эстония, Финлян­дия и Чехословакия, лишь правительства СССР, Чехосло­вакии и Литвы согласились подписать пакт без каких-либо- условий. В июле 1934 года латвийский посланник в Моск­ве заявил Советскому правительству о принципиальном согласии с планом этого пакта, но тут же Латвия (а затем и Эстония) обусловила этот шаг положительным ответом Германии. 5 июня 1934 года Мунтерс заявил: «В случае отказа Германии принять участие в пакте пакт неосущест­вим». Между тем 12 сентября 1934 года Германия отказа­лась подписывать Восточный пакт.

9 октября 1934 года в Марселе агентами германской разведки были убиты король Югославии Александр и главный сторонник Восточного пакта во Франции министр иностранных дел Жан Луи Барту. Правда, кончина Барту не положила конец усилиям по созданию Восточного пак­та. 5 декабря 1934 года Франция и СССР подписали про­токол, в котором содержалось обязательство не вступать в какие-либо переговоры, целью которых было бы подпи­сание соглашений, которые могли бы нанести ущерб под­готовке и заключению Восточного пакта. Вскоре Латвия и Литва присоединились к этому протоколу.

Разъясняя политику СССР советскому полпреду в Па­риже, руководство НКИД в письме от 3 апреля 1935 года сообщало: «Позиция СССР состоит в том, чтобы иметь пакт о взаимопомощи на Востоке с участием Германии и Польши, а если Германия отказывается, то с участием хотя бы Польши. В случае же несогласия Польши — с Францией, Чехословакией и прибалтийскими республи­ками». 6 апреля 1935 года СССР официально внес пред­ложение о заключении Восточного пакта без Германии и Польши. Литва поддержала это предложение. Эстония высказалась против. Латвия заняла выжидательную по­зицию.

Объясняя позицию двух прибалтийских стран, лито­вский посланник в Риге Вилейшис говорил полпреду Бро­довскому 8 апреля 1935 года: «Латыши и эстонцы очень боятся Германии и даже Польши. Это ведет лишь к стрем­лению избегать всего, что могло бы раздражать Германию и Польшу». В то же время Вилейшис полагал, что если «Франция будет гарантировать границы Латвии и Эсто­нии, то последние пойдут на пакт. Ведь Германия, по су­ществу, отказалась гарантировать эти границы, поэтому если они получат такую гарантию от Франции, то смогут рискнуть не считаться с Германией».