Литературная Газета 6333 ( № 29 2011)

Родился в 1949 г. в селе Плутовка (ныне Берсеневские Выселки) Лямбирского района Мордовии. Автор нескольких поэтических книг. Лауреат премии главы Республики Мордовия, Национальной премии Фонда российской словесности и СП России «Серебряное перо Руси» и др.

Редактор-составитель альманаха Министерства печати и информации и Союза писателей Республики Мордовия «Корни». Живёт в Саранске.

Утоли мои печали

                                                Оле

«Утоли моя печали» –

За леском, где пруд и плот,

Ряска, мшара, жар и пот, –

Вдруг виденьем величавым

С именем необычайным

Церковь,

        холм собой венчая,

Белой лебедью плывёт.

Я забрёл сюда случайно,

Я загрёб сюда в обход

От забот и от хлопот,

От раздумий и отчаяний

В храм –

       приют исповедальный

«Утоли моя печали...» –

Вот ведь выдумал народ!

Ручеёк бежит по склону

Невысокого холма.

Дерева, как терема!

Лишь припал я,

             утомлённый,

К роднику и,

             исцелённый

И от жажды утолённый,

Встал, –

       душа добром полна.

И стою я,

        просветлённый,

От ручья и теремка,

Что когда-то на века

Ставил предок окрылённый,

Красотою полонённый,

И крестом

          сама

              припомнила

Осенить меня рука.

Я с тех пор тебя встречаю, –

Жизнь,

      судьба,

            любовь моя! –

Словно храм тот у ручья,

«Утоли моя печали».

Многого не обещаю:

Утоли мои печали,

Утолю твои и я!

Январская пороша

Нисходит наземь

первая пороша

На лес и поле, и на отчий дом,

Как будто отметая

вместе с прошлым

Мои невзгоды на пути моём.

Светла душа

от чистоты желаний,

От помыслов добра

и красоты,

Как будто мне

в высоком божьем храме

Природа дарит белые цветы

За прах утрат

и пепел поражений,

За краткий миг удачи

среди бед,

За правды толику

среди сомнений,

За честь грядущих,

может быть, побед...

Владимир НЕСТЕРОВ

Автор трёх стихотворных сборников, изданных на мордовском-мокша языке в Саранске. Перевёл на этот язык Библию в изложении для детей, «Великая Вечерня» православной литургии и другие богословские книги.

Лауреат Государственной премии Мордовии, Литературной премии главы Мордовии и ряда республиканских премий. Живёт в Саранске.

Встреча

Льдом окованы ветви.

Валят, валят снега.

Где вы, жизни приметы?

Где же ты, синева?

Где вы, добрые вести?

Запорошена даль…

С одиночеством вместе

Разделил я печаль.

Нам огонь в печке светит:

Так давай помолчим…

Пусть венчальные свечи

Будут плакать в ночи

Оттого что в прохладе

Уже прожитых лет

Я с Тобою поладил:

Я увидел Твой свет!

Живи, Мордовия!

Я видел разные края,

Но сердцу здесь тепло:

Когда смотрю я на поля,

Что снегом замело,

Когда весеннею порой

С холмов бегут ручьи,

Когда над Мокшей и Сурой

Заплачут соловьи.

Живи, Мордовия моя!

Храни небесный свет:

Твои прекрасные поля

Осыпал лунный снег.

Живи, Мордовия моя!

Не зная горьких бед:

Мне без тебя в чужих краях

Другого счастья нет!

Как облака плывут года,

Но твой не меркнет свет:

Я не поверю никогда,

Что здесь мне места нет.

Любовь, как вешняя вода,

Растопит в сердце зной:

Я счастлив жить

с тобой всегда

Единою судьбой!

Статья опубликована :

№31 (6333) (2011-08-03) 1

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 4,0 Проголосовало: 1 чел. 12345

Комментарии:

Булыжник профессора филологии

Многоязыкая лира России

Булыжник профессора филологии

ПОЭЗИЯ И ПРОЗА МОРДОВИИ

Иван БОРОДАЧЕВ

Родился в 1949 году в Мордовии. Мордвин-мокша. Автор нескольких романов. Работает корреспондентом газеты «Известия Мордовии».

Высокий светловолосый па­рень вошёл в кабинет декана смущённо, бочком, его серые глаза смотрели с лёгким прищуром, и профессор Малинов подумал: «Очевидно, в меня – близорукий». Он показал посетителю на стул. Тот поздоровался и сел на краешек. Профессор покосился на распахнутое окно, откуда проникал душный, неприятно давящий воздух – признак надвигающейся грозы.

– Моя фамилия Ростов, я из Одессы, – представился вошедший.

– Догадываюсь. Посидите не­много.

Профессор высунулся в окно, посмотрел на чёрное толстое брюхо громадной тучи и слегка прикрыл створку.

Он вспомнил такую же тяжёлую тучу в Одессе, где с женой Галей «дикарями» отдыхали восемнадцать лет назад. На перроне вокзала их облюбовала и выбрала молодая еврейская семья Ростовичей: Ефиму недавно исполнилось двадцать восемь лет, а Соне, в меру полненькой приятной брюнетке, – девятнадцать. Подобных симпатичных кругленьких очаровашек любят сельские парни: такие девушки хороши и в хозяйстве, и на ощупь, и рожают здоровых детей. Ростовичи, жившие на окраине города, были интеллигентны и приветливы. Ефим, по примеру чеховского Туркина, всё время шутил, острил, а Соня незаметно и умело выведала всю подноготную Володи Малинова. Хозяева не скрывали своего удовлетворения, что у них поселился кандидат филологических наук, который не сегодня завтра станет профессором – после отпуска Володя должен был защитить докторскую диссертацию. Однако будущего доктора что-то странное в поведении хозяев настораживало, особенно многообещающие взгляды великолепных карих глаз хозяйки.

Первый ужин провели вместе. После небольшой выпивки женщины с удовольствием сплетничали, а мужчины солидно обсуждали политику Горбачёва и исподтишка оценивали друг друга. Мужчина в мужчине подсознательно видит соперника. Так примериваются петухи: мол, лучше я или нет, и достоин ли соперник своего гарема – насколько он аккуратно и качественно выполняет свои функциональные обязанности, тем более, на супружеской должности одним громким кукареканьем не обойдёшься: надо быть сильным, заботливым и желательно любвеобильным…

Володя был немного старше, но внешними качествами Ефима превосходил: он высок, строен и, хотя в очках, чувствовалась в нём сила сельского парня. В общем, красавец, а со своими ямочками на щеках ещё и симпатяга. Тем не менее даже со столь высокими мужскими качествами видов на чужую курицу не имел. Просто мужчина инстинктивно в себе подобном предполагает соперника, а подсознание незаметно для собственного владельца предположительно определяло качество возможного потомства с женщиной чужого гарема.

Однажды Володя остался один, и Соня, потеребив передничек, начала откровенничать: Ефим как мужчина хорош, но имеет один изъян – у него олигоспермия, и детей у них никогда не будет. Гость скрыл свою усмешку и вспомнил: мордва таких мужчин иронично называет «шуфтонь айгор» – деревянный жеребец. Однако она его насмешливый взгляд заметила, но поняла по-своему, как поощрение на любовную игру, и начала перед ним кокетливо похаживать, закатывая глаза, соблазнительно хихикать. Хихиканье и откровенное покачивание бёдрами спугнуло северного гостя, и он, обычно скупой на внимание к жене, решил от неё не отходить ни на шаг и, к удовольствию Гали, превратился в её хвост – куда она, туда и он. Дома, в Саранске, Володя столь трогательной нежности не проявлял.