Русские масоны. От Романовых до Березовского

Приведенные сведения надо полагать достоверными, в том числе принадлежность Николая II и ряда его ближайших родственников к мартинистской ложе, что могло позволить монарху получить представление и вообще о масонстве. Некоторые наши ученые, включая А.И. Серкова, отрицают достоверность упомянутых сведений, но в разбор их по существу не вникают, избегают полемизировать с Кандауровым, что, конечно, огорчительно. Между тем, в пользу нашего предположения говорит и на первый взгляд странное обращение Лондона в правление масона Эдуарда VII к Николаю II с пожеланием взять на себя почин созыва международной конференции мира. В результате активной деятельности русской дипломатии конференция состоялась в мае—июле 1899 г. в Гааге (Голландия). На форуме известным французским масонам Буржуа и бельгийским Деканом при содействии представителей нашей страны, Великобритании, США, Италии и других держав удалось добиться, вопреки саботажу немцев, заключения важной пацифистской конвенции о «мирном решении международных столкновений». Остальные соглашения предусматривали использование методов гуманизации военных Действий и регулирование других смежных вопросов. Подобные решения масоны резонно связывали со своими идеями и действиями. В свою очередь, Кандауров отмечал: «Как говорят, созыв Цервой Гаагской мирной конференции был вызван в значительной степени влиянием ложи» «Креста и Звезды», в которой, как щы видели, состоял государь. Неудивительно, что Международное бюро масонских связей в циркулярном письме своим федерациям предписало ежегодно 18 мая, в годовщину открытия Гаагской конференции, устраивать праздники мира с подчеркиванием благотворной роли российского императора¹⁴⁴. Вот и еще доказательство его позитивной оценки значительным отрядом масонства.

Содействие Парижа открытию у пас мистических лож кажется пробным шаром для насаждения условно законных объединений Ордена «вольных каменщиков» при участии сформировавшегося на Западе русского масонского ядра из интеллектуалов либеральной окраски, что побуждает автора остановиться на особенностях французского масонства. Оно состояло из лож четырех независимых послушаний: самого многочисленного Великого Совета (око ло 1 тыс.), который курировал мастерские высоких степеней, а также малочисленного смешанного (для мужчин и женщин) Ордена «Человеческое право», своеобразного продукта феминистскою движения. Руководители этих федераций занимали крупные государственные посты.

Общим печатным органом названных центров являлся журнал «Акация», называвшийся так потому, что такое деревце яко бы выросло на могиле убитого в древнем Иерусалиме архитектора Хирама Абифа, высоко чтимого в масонской символике. Главным редактором и автором крупных статей был известный Журналист, член нескольких братств одновременно Ш. Лимузен, который находился в постоянном контакте с их лидерами, что придавало его материалам за подписью «Хирам» почти официальный характер, в чем мы еще не один раз убедимся.

А в России начала XX в. усиливался накал социальных противоречий, который всячески стремились использовать возникшие оппозиционные партии и группировки. На левом фланге находились подпольная РСДРП, расколовшаяся на большевиков и меньшевиков, партия социалистов-революционеров (эсеров), неоформленные фракции анархистов. В центре и на правом фланге действовали умеренно-либеральные течения, объединявшие значительную часть интеллигенции. Первые добивались свержения самодержавия с заменой его демократической республикой. Вторые выступали за постепенную трансформацию страны в конституционную монархию английского образца путем назревших реформ. Последние и послужили базой возрожденного масонства, представляя собой конгломерат земских организаций и профессиональных обществ, мало связанных между собой. К примеру, кружок «Беседа» чи(*ленностыо менее 100 человек ратовал за сделку с правящими кругами, установив тайные контакты с министрами финансов С.Ю. Витте и внутренних дел В.К. Плеве. Секретарь кружка, видный адвокат, масон В.А. Маклаков вспоминал: «Члены «Беседы» не мечтали о революции, не видели в ней способа восстановить «законность и право». Они по происхождению были сами тесно связаны с правящим классом, не прерывали близости с представителями власти, верили в то, что без катастрофы власть может пойти по пути соглашения с обществом»¹⁴⁵, т.е. с буржуазией и помещиками, а также интеллигенцией.

Для подкрепления подобной линии либералы начали издавать в немецком Штутгарте журнал «Освобождение», тайно доставлявшийся в Россию. Была развернута соответствующая работа в очагах эмиграции, причем кое-кто продолжал вступать в масонские ложи, очевидно, для приобретения политического опыта и получения денежной подпитки. Среди таковых наибольший вес приобрели долго жившие за границей представители ученого мира М.М. Ковалевский, Е.В. де Роберти, Н.Н. Баженов, легальный марксист С.П. Прокопович и другие. Первый из них считается родоначальником нового масонства России,

Признавая фактор значимости молодежи в революционном движении, влияние на нее радикальных доктрин, либералы стали принимать меры для привлечения юношества на свою сторону. В 1901 г. несколько профессоров, изгнанных из российских учеб-дых заведений, открыли с разрешения властей и при покровительстве масонов во французской столице Высшую школу общественных наук, где лекции читали наши «вольные каменщики» Ковалевский, де Роберти, Гамбаров, Аничков и другие, стремясь распространить идеи парламентаризма и развенчать марксизм, чему посвящались выступления будущего лидера эсеров В.М. Чернова и видного историка Н. Карева. Им оппонировал в четырех лекциях по аграрному вопросу В.И. Ленин. Слушатели школы позднее примкнули к разным партиям.

Непосредственно в России масонские веяния ощущались в деятельности нелегального «Союза освобождения» (январь 1904— август 1905 г.), который объединял представителей интеллектуалов, земств и вообще интеллигенции. Среди делегатов учредительного съезда и в руководящем органе находились масоны или близкие к ним по взглядам лица В.Я. Богучарский, П.Д. Долгоруков, В.И. Вернадский, Л.И. Петрункевич, Д.И. Шаховский. Их программа провозглашала неотложной задачей «политическое освобождение народа» для участия его делегатов в управлении государством посредством «свободных политических учреждений», что требовало прежде всего «уничтожения самодержавия и установления в России конституционного режима» при сохранении, однако, монархии. О республиканской форме правления даже не упоминалось. Структура общества имела черты сходства с Великим Востоком Франции, поскольку оно являло собой «добровольную федерацию самоуправляющихся организаций и трупп местного, профессионального и смешанного характера». Подобно ложам, им давалась «полная самостоятельность в пределах программы, поскольку те не противоречат уже принятым постановлениям съезда». Печатным органом провозглашался журнал «Освобождение». Во главе стоял съезд, собирающийся не реже одного раза в год для избрания исполнительного совета в составе 10 человек, фамилии которых не оглашались. В его обязанности входило осуществление важных решений, регулирование не терпящих отлагательства вопросов, прием в союз новых ассоциаций и отдельных членов, публикация обращений к населению и сноше-ние с другими политическими организациями¹⁴⁶.

По свидетельству Милюкова, в общество входила особая секретная «техническая группа». Позднее этот видный кадетский деятель не раз получал настойчивые предложения войти в некий тайный союз, но, дорожа свободой, упорно отказывался. Он пишет: «Все же о своем решении я никогда не жалел. Против целого течения я все равно идти бы не мог»¹⁴⁷. То был прозрачный намек на пресловутое масонское ядро, о наличии которого Милюков знал. Он, конечно, имел представление как о масонстве в целом, так и о его российском ответвлении периода легального существования. Однако предпочел остаться сторонним наблюдателем.

Ведущими направлениями активности тех лет было устройство собраний земств, заседаний научных и писательских обществ, принятие адресов на имя царя о целесообразности реформ государственного управления в ходе т.н. банкетной кампании. Масоны хотели повернуть события от нараставшего революционного взрыва в русло обкатанных в западных странах эволюционных преобразований для мирной трансформации абсолютизма в парламентскую монархию. Развертывалась пропаганда благотворности свершений русских масонов XVIII—XIX вв., которые изображались носителями общественного прогресса и верной опорой императорского престола с дальним прицелом на отмену рескрипта Александра I 1822 г. о запрещении деятельности Ордена¹⁴⁸.