Кто есть кто в мире террора

Ближе к вечеру 1 июня неподалеку от гаража остановился «порше» сиреневого цвета. Снайперы, расположенные на крышах соседних домов, взяли на мушку троих молодых мужчин, однако огонь не открывали. Полиции было важно захватить террористов живыми. Они могли дать информацию, но главное, чего никак не могли допустить власти, так это превращения рафовцев в мучеников, что могло бы повлечь за собой значительное увеличение числа их последователей. Подобные прецеденты имели место, в частности, имя Петры Шельм, погибшей в перестрелке с полицией, стало одним из символов терроризма.

Двое мужчин направились к гаражу, третий оставался в машине. Одним из двоих был Андреас Баадер, изменивший прическу и перекрасившийся в блондина. Второй оказался тоже хорошо известным полиции, это был один из старейших членов РАФ — Хольер Клаус Мейнс.

Как только мужчины скрылись в гараже, полиция взяла его в кольцо. Третий член группы, находившийся за рулем Ян-Карл Распе, попытался скрыться, но дорогу перекрыли полицейские машины. Распе отстреливался, но полицейским удалось схватить его и обезоружить. Полицейский броневик заблокировал единственный выход из гаража. Боевики забаррикадировались и приготовились защищаться. В задней стене гаража полицейские просверлили отверстие и стали нагнетать внутрь помещения слезоточивый газ. Но сильный сквозняк выдувал газ наружу, и усилия полицейских не дали результата. Осада продолжалась уже три часа, на все уговоры сдаться осажденные отвечали выстрелами. Силовой захват пока исключался, было ясно, что живыми рафовцы не сдадутся. Но полиция продолжала вести переговоры.

— Выходите по одному с поднятыми руками! — кричал через мегафон офицер КРИПО. — Мы гарантируем, что с вами ничего не случится. Подумайте о своих жизнях! Вы еще слишком молоды!

Неожиданно дверь гаража распахнулась, оттуда появился Андреас Баадер с журналом в руках, в котором, как выяснилось позже, был спрятан пистолет. Полицейский снайпер, засевший в доме напротив, ранил Андреаса в бедро, и тот вновь укрылся в гараже. Последовала пауза, после которой с поднятыми над головой руками появился Мейнс. Полицейские приказали ему отойти от гаража подальше и раздеться до трусов. После того как в сложенной одежде не оказалось оружия и взрывчатки, полицейские скопом набросились на Мейнса. Задержание произошло с превышением необходимой силы. Вслед за этим был предпринят штурм гаража, на полу которого бойцы группы захвата нашли истекающего кровью Андреаса Баадера. У того не было сил сопротивляться, последнее, что он успел выкрикнуть полицейским: «Вы свиньи!»

Баадер и Мейнс под усиленной охраной некоторое время содержались в университетской больнице Франкфурта-на-Майнс. Несмотря на посулы, ни один из арестованных не стал сотрудничать с полицией и не дал никакой информации. Тем не менее аресты продолжались, это был настоящий разгром организации.

Спустя неделю после ареста Баадера была задержана его подруга Гудрун Энсслин. 7 июня 1972 года она совершала покупки в гамбургском салоне модной одежды «Linette». Одна из продавщиц магазина обратила внимание на оттопыривавшийся карман кофты Гудрун, угадала спрятанный пистолет и позвонила в полицию. Прибывшие сотрудники КРИПО опознали и задержали Энсслин. Еще через неделю, 15 июня 1972 года, в Ганновере была арестована Ульрика Майнхоф.

С арестом лидеров РАФ деятельность «Фракции Красной армии» не прекратилась. На смену «первому поколению РАФ», сформированному в основном из идейных сторонников насильственной антиимпериалистической революции, пришло «второе поколение». Эти «новые люди» не были отягощены революционными идеалами, действовали стихийно, анархически и в значительной степени дискредитировали цели движения. Как точно заметил немецкий публицист и коммунист Н. Мадлох, «второе поколение РАФ состояло из подражателей, а не последователей…».[49] Террор стал самоцелью, средством выживания организации. Действиями террористов «второго поколения» непосредственно руководили основатели РАФ, находившиеся в тюрьме. Через своих адвокатов, многие из которых были членами организации или сочувствующими, лидеры РАФ поддерживали связи со своими сообщниками, оставшимися на воле. Многие теракты, включая покушения и похищения видных общественных и государственных деятелей, политиков и бизнесменов, были спланированы Андреасом Баадером из его одиночной камеры в тюрьме «Швальмстадт». Следует подчерка нуть, что многие акции «второго поколения» террористов были направлены на освобождение своих товарищей из заключения или являлись актами возмездия за их гибель. В том, что политика шантажа и запугивания не дала результата, заслуга властей.

Ввиду чрезвычайной опасности заключенных РАФ, для них были созданы особые условия содержания под 49 Madloch N. Troyanische Pferd des Imperialismus// Horizonl. 1979. № 20.S.8.

стражей. Адвокаты заключенных неоднократно подавали жалобы в специальный комитет против пыток, классифицируя условия содержания как «изолирующую пытку». Несмотря на то что комитет поддержал ходатайство адвокатов, Федеральная судебная палата отказалась его удовлетворить, рассматривая предпринятые меры как необходимые ввиду крайней опасности, которую заключенные представляют для общества.[50]

Такие меры предосторожности были направлены на то, чтобы сломить заключенных, склонить их к сотрудничеству с властями. Не удается также отделаться от мысли, что жестокость в обращении с заключенными была вызвана мстительностью западногерманской Фемиды, по которой рафовцы наносили свои удары. После полугодового содержания в одиночной звуконепроницаемой камере Андреас Баадер согласился выступить на процессе по делу Хорста Малера в качестве свидетеля обвинения. В декабре 1972 года Баадер был доставлен в Западный Берлин, чтобы свидетельствовать на суде. Зал ломился от журналистов, желающих первыми сообщить о сенсационных разоблачениях и покаянных признаниях. Однако рафовцы, как им не раз удавалось ранее, и здесь обошли власти. Вызванный для дачи показаний, Андреас Баадер публично отказался свидетельствовать против своего товарища (несмотря на резкие разногласия между ними во время руководства РАФ по поводу стратегии организации) и, используя трибуну суда, объявил о начале бессрочной голодовки всех заключенных. Это был на редкость удачный ход. В тот же день новость разнеслась по Западной Германии, и призыв Баадера поддержали за50 Подробнее об «изолирующей пытке» смотри в главе «Ульрика Майнхоф».

ключенные десяти тюрем, в которых содержались рафовцы.

Сразу после хартумских событий[51] правительство Западной Германии приняло решение о создании на базе Федеральной службы безопасности специального антитеррористического отдела. Его основная задача состояла во внедрении секретных агентов в ряды анархистских группе представляющих угрозу для государства. Пока спецслужбы создавали свою агентурную сеть, заключенные РАФ активизировали подпольную деятельность в тюремных стенах. Несмотря на крайне жесткие условия содержания, они сохранили связь между собой. Здесь сказались организационные способности Гудрун Энсслин. Она разработала специальную «почтовую систему». Почтальонами служили адвокаты, которые пользовались определенными привилегиями. Один адвокат мог представлять интересы нескольких заключенных; бумаги адвокатов не подвергались тюремному досмотру, и они могли передавать письма от одного заключенного кдругому. Основным почтальоном был адвокат Керт Грёнвальд.

Чтобы еще более запутать тюремную администрацию, Энсслин разработала специальный код. Несколько десятков заключенных РАФ получили псевдонимы, заимствованные Энсслин из книги Германа Мелвилла «Моби Дик». Баадер получил кодовый псевдоним Ахав, Энсслин — Смутье, Майнхоф — Тереза, Мейнс — Старбюк, Малер — Билдад. Так рафовцы, разбросанные по 51 1 марта 1972 года палестинская террористическая организация «Черный сентябрь» захватила посольство Саудовской Аравии в столице Судана Хартуме. В заложниках у террористов оказались десятки иностранных дипломатов, прибывших на официальный прием. Одно из требований террористов включало в себя освобождение заключенных РАФ, в том числе Андреаса Баадера и Ульрики Майнхоф.