Газета День Литературы # 112 (2005 12)

Быть может, веницейской девы

Канцоной нежной слух пленя,

Отец грядущий сквозь напевы

Уже предчувствует меня?

И неужель в грядущем веке

Младенцу мне — велит судьба

Впервые дрогнувшие веки

Открыть у львиного столба?

Мать, что поют глухие струны?

Уж ты мечтаешь, может быть,

Меня от ветра, от лагуны

Священной шалью оградить?

Нет! Всё, что есть, что было, — живо!

Мечты, виденья, думы — прочь!

Волна возвратного прилива

Бросает в бархатную ночь!

1909

Борис ПАСТЕРНАК

Венеция

Я был разбужен спозаранку

Щелчком оконного стекла.

Размокшей каменной баранкой

В воде Венеция плыла.

Всё было тихо, и, однако,

Во сне я слышал крик, и он

Подобьем смолкнувшего знака

Ещё тревожил небосклон.

Он вис трезубцем скорпиона

Над гладью стихших мандолин

И женщиною оскорбленной,

Быть может, издан был вдали.

Теперь он стих и чёрной вилкой

Торчал по черенок во мгле.

Большой канал с косой ухмылкой

Оглядывался, как беглец.

Вдали за лодочной стоянкой

В остатках сна рождалась явь.

Венеция венецианкой

Бросалась с набережных вплавь.

1913, 1928

Николай ГУМИЛЁВ

Венеция

Поздно. Гиганты на башне

Гулко ударили три.

Сердце ночами бесстрашней.

Путник, молчи и смотри.

Город. Как голос наяды

В призрачно-светлом былом.

Кружев узорней аркады,

Воды застыли стеклом.

Верно скрывают колдуний

Завесы черных гондол

Там, где огни на лагуне —

Тысячи огненных пчёл.

Лев на колонне, и ярко

Львиные очи горят.

Держит Евангелье Марка,

Как серафимы, крылат.

А на высотах собора,

Где от мозаики блеск,

Чу, голубиного хора

Вздох, воркованье и плеск.

Может быть, это лишь шутка.

Скал и воды колдовство,

Марево? Путнику жутко.

Вдруг… никого, ничего?

Крикнул. Его не слыхали,

Он, оборвавшись, упал

В зябкие, бледные дали

Венецианских зеркал.

1912

Анна АХМАТОВА

Венеция

Золотая голубятня у воды,

Ласковой и млеюще-зелёной;

Заметает ветерок солёный

Черных лодок узкие следы.

Столько нежных, странных лиц в толпе.

В каждой лавке яркие игрушки:

С книгой лев на вышитой подушке,

С книгой лев на мраморном столбе.

Как на древнем, выцветшем холсте,

Стынет небо тускло-голубое…

Но не тесно в этой тесноте

И не душно в сырости и зное.

Август 1912

Осип МАНДЕЛЬШТАМ

"Веницейской жизни мрачной…"

Веницейской жизни, мрачной и бесплодной,

Для меня значение светло.

Вот она глядит с улыбкою холодной

В голубое дряхлое стекло.

Тонкий воздух кожи. Синие прожилки.