Руина, Мазепа, Мазепинцы

Остерские обыватели усердно помогали козакам и приступ отбили; но польские ядра и гранаты сделали свое дело. В полночь

поднялся в городе шум и крик, а утром из города сообщили полякам, что московский гарнизон ушел из города, и тогда поняли поляки, что происходил шум ночью во время ухода москвитинов, которых, как они догадались, вовсе и не было слишком много. Король

обещал остерцам пощаду, если обяжутся давать провиант на войско.

Здесь военный совет решил дать войску роздых и переждать

время наступивших тогда жестоких холодов; жолнеров развели по

зимним квартирам, и сам король поместился в предместье, в

хатке, наскоро выстроенной нарочно для него. С ним было два полка

телохранителей и королевская прислуга. В таком положении

поляки проводили праздники Рождества Христова.

Между тем другая часть войска, что была под начальством

Чарнецкого, отправлена была в сторону от Остра - приводить

городки-и местечки к повиновению королю. К Чарнецкому

примкнул отряд правобережных Козаков под начальством полковников

Богуна и Гуляницкого. Отряженный Чарнецкйм, Тележинский

взял Ромен: жители выпустили московских ратных людей задними

воротами и сами за ними ушли из городка, оставивши свои дома

16

пустыми во власть врага. Тележинский велел в окрестностях

собирать провиант и фураж. Вслед за Ромном стали сдаваться и

другие городки и местечки; сдавались они преимущественно Бо-

гуну, потому что имя этого сподвижника Хмельницкого было еще

в уважении и в славе у малороссийского народа. В некоторых

местечках малороссияне не только сдавались на королевское имя, но и сами присоединялись к отряду Богуна. Только местечко Мо-

настырище упорно сопротивлялось полякам и было разорено

жолнерами: тамошние козаки и жители в наказание за свое упорство

были отданы татарам в полон. Но когда одни поляки брали

русские местечки, русские платили за то другим полякам: козацкие

ватаги нападали на жолнеров, расположенных на квартирах около

Остра, и беспрестанно тревожили их.

Обогатившись яссыром, татары оставляли поляков и уходили4

прочь с толпами малороссийских пленников; напрасно король

силился подарками удержать их салтанов. <Мы уже и так довольно

помогли вам> - отвечали салтаны. В утешение полякам один

мурза именем своего хана обещал королю, что скоро снова придет

на помощь полякам свежая орда. Утрата союзников побудила

короля потребовать к войску козацкого гетмана Тетерю с тем ко-

зацким войском, которое оставалось на правом берегу Днепра. В

то же время послано было приказание литовскому войску

приблизиться к королевскому для совместного действия против

неприятеля. После рождественских праздников король решился не

терять больше времени и идти прямо в границы Московского

Государства.

В первых числах января 1664 года король Ян Казимир

выступил из Остра; затем и все его войско оставило зимние

помещения. Поляки обогнули Нежин, не отважившись нападать на

него, потому что этот город был и укреплен, и снабжен

значительным гарнизоном; поляки пришли на Олишевку.

Богун,’ между тем, взял Борзну, где находился тогда лубенский

полковник; город Борзна сдался без сопротивления; сам лубенский

полковник изъявлял готовность покориться королю. Гетман Тетеря, получив приказание присоединиться к королевскому войску, проходил через Прилуки и Ичню.

На пути королевскому войску стояло на берегу Десны

местечко Солтыкова-Девица. По известию польского летописца, это

местечко было притоном всякого рода бродяг, живших грабежом; награбив в разных местах чужое добро, они свозили награбленное

в эго местечко и торговали, то продавая, то променивая добычу.

Так изображают это местечко польские источники. Местечко это

было укреплено палисадом и валами; к нему примыкал замок в

виде полумесяца; его обтекала с трех сторон река, не замерзавшая

в жестокую стужу, потому что в глубине ее на дне струилось

17

множество родников. Замком и местечком начальствовал какой-то

донской козак, по прозвищу Трикач. Жители решились упорно

защищаться, но на случай, если уж никак невозможно будет

удержаться, приготовили себе меры к спасению. Они затопили в воде

паромы в противоположной стороне от той, откуда приходило

польское войско, надеясь приподнять эти паромы, когда нужно

будет - и ускользнуть на них. Эта предосторожность им же во

вред обратилась. Королевский трубач, подъехавши к валу городка, закричал:

<Солтыкова-Девица должна сдаться его величеству королю, своему законному государю>.

Ему отвечали с вала:

<Солтыкова-Девица принадлежит не королю, а его царскому

величеству>.

После того в другой раз с тем же предложением послал король

трубача.

Козаки на этот раз ответили выстрелами из смиговниц (род

старинных стенных пушек).

Тогда поляки острили: <упрямая Девица! она достойна того, чтобы быть изнасилованною!>

Король приказал идти на приступ.

Зимний день склонялся к вечеру. Раздались пушечные

выстрелы^ дым поднялся тучею, помрачившею дневной свет; ядра

и гранаты полетели в местечко; пехота полезла на валы. Козаки

мужественно отбивались, пехота подалась назад; затем козаки

сами сделали три вылазки одну за другою. Уже стало смеркаться.

Пехота еще раз попыталась начать приступ и катила перед собою

заставы из бревен для защиты от выстрелов. Но козаки и теперь

отбили наступающих с прежнею храбростью.

Ночь уже покрыла землю. Бой продолжался! Но в то время, когда козаки бились на вылазке, польская войсковая прислуга

толпою отправилась на противоположную сторону местечка -

искать брода, и случайно открыла затопленные в воде паромы.

Поняла прислуга, в чем дело; тотчас принялись копать плотину: вода ринулась через прокоп, паромы поднялись, бросились на

них жолнеры, достигли дубового палисада, составлявшего стену

замка, и принялись топорами рубить палисадные бревна. Отпора

не было: в замке были только женщины и дети, которых оставили

там козаки, вышедшие на вылазку. Они надеялись, что их семьи

вполне будут безопасны в этом замке, пристроенном к местечку.

Но польская войсковая прислуга, открывши убежище козацких

семей, дала знать в польское войско; жолнеры массою бросились

туда и подвезли тараны для скорейшего разрушения стен. Тут

козаки, бывшие на вылазке, бросились назад, но спасения их

семьям уже не было: в палисаде сделано было несколько проломов.

18

<Згода! милосердия!> - кричали козаки.

Поляки обещали им милосердие, если сдадутся, и русские

отворили им ворота, покидали оружие.

- Нет вам милосердия! - запели им тогда поляки.

Рассвирепевшие жолнеры, опьяневшие от торжества победы, темною

ночью неистово истребили и старых и малых, и мужчин и

женщин, сами не видя впотьмах, кого бьют. <Мстим за наших

погибших братии! - кричали они. Упрямая Девица, потанцуй-ка

теперь с нами военный танец! Пропала твоя краса, пропали твои

наряды! Вместо свадьбы, погребение твое празднуется!>

Невозможно было остановить одуревших от крови жолнеров.

Какой-то капитан вздумал было чересчур энергически удерживать

ярость жолнеров, и те его искалечили. До десяти тысяч народа

обоего пола, всякого возраста, погибло в этой свирепой резне.

Начальник Трикоч найден мертвым с простреленным горлом.

Украинский летописец иначе описывает покорение поляками этого

местечка: он говорит, что поляки вытеснили русских из местечка

в замок, потом брали их там приступом несколько дней: русские, дошедши до крайности, увидали, что нет им спасения, - просили

пощады; поляки им пощаду обещали* но не сдержали обещания.