Письма полумертвого человека

На этот вопрос можно получить ответ хотя бы эмпирическим путем. А вот вопрос: как быть неправославным отщепенцам - исповедующим другую веру и вовсе атеистам, - которые притом налогоплательщики, и, следовательно, государственные телеканалы (включая принадлежащее "Газпрому" НТВ), финансируемые из бюджета, обязаны учитывать их интересы тоже, - такой вопрос обречен остаться без ответа.

В общем, православие и народность у нас уже есть, дело за самодержавием. В одном из писем Вы вспомнили Гоголя, возопившего: как будто Спаситель приходил не к нам! Не знаю, в религиозно-нравственных вопросах не силен, а вот что Лев Толстой приходил не к нам - это точно.

Письмо XL. С. Л. - Д. Ц.

7 мая 2003

Всевозможная цифирь

Насмешили! Налогоплательщики мы (и люди вроде нас) - точно такие же, как были строители коммунизма: одно название. Вот прикиньте - можно без калькулятора: средняя зарплата по стране, говорят, - в месяц долларов сто; и предположим, что получают такую зарплату и платят подоходный налог ($, то есть, 13) девяносто миллионов человек. То и другое - далеко не так, но допустим. Получается миллиард. В аккурат эта сумма - $ миллиард - уходит ежемесячно на взаимную любовь с Чечней (цифра напечатана и не опровергнута никем). Нам, наемным работникам, по карману только эта безумная страсть. А все прочие прихоти так называемого государства, в том числе юбилеи городов и певцов, оплачивает, извините за марксизм, буржуазия. Трясут ее буквально как грушу (правда, с разбором: мир - скважинам, война - ларькам) - одними лишь взятками берут в месяц миллиарда два-три (цифры опять-таки опубликованы). А производит она главным образом пиво и оружие. И командуют ею счастливые обладатели пузырей земли. В такой экономике спрашивать у населения: скажи-ка, трудовое ты наше, что на госэкране тебе любезней - футбольный, к примеру, матч или крестный ход? - было бы ханжеским слюнтяйством. Пущай смотрит, чего показывают. Меню комплексного обеда подписывает хозяйствующий интеллект. А возможности у него известно какие.

Вот и в ночь на Пасху он сделал - что смог. И, по-моему, получилось даже прилично. Градус фальши - благодаря словам и музыке церковных песнопений - несравненно ниже обычного. Сам Лев Толстой признал бы это, доведись старику включить телевизор в любое другое время - скажем, вечером Дня радио.

Другое дело, что он, наверное, придрался бы к Церкви: не зазорно ли, дескать, затевать шуры-муры с шоу-бизнесом? Религия вообще-то не любит посторонних, тем более - праздных зевак. В древнем христианстве, например, к богослужению не только не допускали чужеверцев, но и своим доверяли не всё. Существовал разряд оглашенных - наподобие кандидатов в члены КПСС: с истинами ознакомлены, но к таинствам пока не допущены, - и в определенный момент литургии дьякон громко возглашал: "Оглашенные, изыдите!" И, несколько выждав, опять: "Оглашенные, изыдите! да никто от оглашенных, одни только верные, вновь и вновь Господу помолимся!". Замешкавшихся выводили.

Собственно, возглас этот и до сих пор в православной церкви звучит, но никто не трогается с места. И это беда, надо думать, небольшая. Но вот когда молятся сотни тысяч, а десятки миллионов наблюдают за ними, выпивая и закусывая, - согласитесь, это как-то странно; и даже является мысль о сковородке типа "Тефаль" с включенным термостатом: не придется ли кому-нибудь на том свете долго-долго ее лизать за попущение подобному соблазну.

Впрочем, не нашего ума это дело. Хотя, признаюсь, в прежние времена я этой церкви сочувствовал: как униженной и оскорбленной. Стаивал, вроде как оглашенный, в храмах - нищих и практически безлюдных. Даже возглавил однажды некую демонстрацию протеста - когда взрывали собор Бориса и Глеба на Калашниковской (или к тому времени уже Синопской?) набережной.

Дело было летом 1975, если не ошибаюсь, года. В демонстрации участвовали, кроме меня, семилетняя девочка и четырехлетний мальчик. Мы, как это теперь говорится, озвучивали лозунг: "ломать - не строить", но и эту нехитрую мысль толпа не поддерживала. Толпа состояла из жителей окрестных домов, собравшихся поглазеть, как рухнет. Несмотря на то, что купола были сбиты давным-давно и вся облицовка сорвана - или благодаря этому - собор, в этой своей замызганной кирпичной наготе, выглядел внушительно. Величавый такой склад комбикормов. И мы запомнили, как он беспомощно сел в облако пыли, к большому удовольствию зрителей.

Теперь место, где он стоял, - совершенно гладкое; асфальтовый пустырь; пространство с бессмысленным выражением; наводит тоску, почти как лица нынешних вельмож, светских и духовных.

Как видите, я впадаю в разнузданный мемуаризм. На то есть причины даже целых две. Первая - та, что современность уж чересчур грустна - и даже не из-за убийств и провокаций, а из-за полного и всеобщего равнодушия к ним. Уж если даже интервью с якобы террористом - официально числящимся среди убитых захватчиков пресловутого "Норд-Оста", - интервью, где этот человек объявляет своими сообщниками наших начальников - и приводит некие доказательства, - уж если такая публикация не то что не вызывает бури, а воспринимается скорей как метеосводка, - это до чего же, значит, повысилась у нас усвояемость Божьей росы.

И какой тогда, спрашивается, смысл умножать слова? Да, мы клоуны, мы выходим на манеж в несуразных нарядах, с приставными носами: "Здравствуй, Бим!" - "Здравствуй, Бом!" - и выделываем разные словесные сальто, в том числе и мортале, и палим друг в друга из игрушечных пистолетов, заряженных разноцветными конфетти... Но как-то это, знаете, не почтенно.

Должен Вам сообщить, что сегодня - именно сегодня, даже, быть может - в эту самую минуту, когда я вывожу эту фразу, - ровно 40 (прописью - сорок) лет, как я занимаюсь этим делом - письменно составляю предложения. Тоже, знаете, повод.

Сорок лет тому назад я сочинил первую в жизни заметку - про Николая Заболоцкого, представьте себе. Что 7 мая ему исполнилось бы шестьдесят, и что поэт он был очень хороший. С этой заметкой я обошел тогдашние ленинградские редакции. Нигде не стали ее читать. Всюду сказали, как под диктовку: поэт - не великий, дата - не круглая, вдобавок же 7 мая отмечается всенародный праздник - День радио, и говорить в такой день о покойниках совершенно не к столу.

Все это, конечно, не важно. Тем более что Заболоцкий-то победил. По крайней мере, в некоторых умах.

Не забуду, как отметило советское ТВ его семидесятипятилетие - дату круглую! Культурной такой передачей. Вышел к экрану академик Лихачев, снял очки, раскрыл книжку, прочитал:

Отложил книжку, надел очки (или читал в очках, а тут снял, - в этой подробности я не уверен) и, глядя нам прямо в глаза:

- Вы, товарищи, конечно, понимаете: душа - понятие условное.

Верующий, говорят, был человек.

Так что в некотором смысле жизнь не стоит на месте. Идет вперед. Туда ей и дорога.