Схватка спецслужб, или Где решаются судьбы мира

А тем временем на одном из военных аэродромов Сибири совершил посадку самолет военного министра маршала Константинова. Буквально перед этим на этот же аэродром приземлился военно-транспортный самолет Ан-12, из которого по наклонной сходне съехал автомобиль ЗИЛ-118.

Владимир Владимирович Константинов по прилете пересел в свой ЗИЛ и выехал в таежную глушь по тщательно охраняемой автостраде, туда, где в укромном месте, в определенном секторе, в секретной зоне размещалась стратегическая ракетная часть. На вооружении которой состояли ракеты, названные на Западе «Сатана». Ракетоноситель способен был выводить в космос более 7 тонн боевой нагрузки. Против 4,6 тонны самой мощной американской ракеты МХ. Советская ракета могла доставить в любую точку земного шара 8 боеголовок с ядерными боезарядами. Все эти и другие нюансы очень заботили маршала Константинова. Потому что маршал — уже долгое время — вынашивал свой собственный план вмешательства в мировое устройство, тщательно охраняя свой секрет не только от окружающих, но и от… самого себя.

Конечно, он прекрасно понимал, что решение о запуске столь грозного оружия, как ракеты с символическим названием «Сатана», принимается далеко отсюда.

Здесь, у самого входа в глубокую шахту, министра обороны встретил командир части. Какие вопросы они обсуждали, осталось, как говорят, за кадром… Ознакомившись с готовностью стратегической части и отметив слаженные действия офицеров, министр сел в машину и возвратился на аэродром. Прежде чем решиться на активные действия, он еще не раз посетит эти места…

Спустя сколько-то минут самолет, взревев двигателями, набрал нужную высоту. Маршал закрыл глаза и углубился в размышления. В салоне, оборудованном под нужды военачальника, стояла тишина. Через несколько часов он будет на главном командном пункте в Краснозвездном. На подлете к Москве маршал Константинов посмотрел в иллюминатор и отметил ясную погоду, а еще — алеющее в искрящихся сусальным золотом облаках солнце.

…Несмотря на некоторую усталость, Константинов не колебался, ехать ему домой или нет. Он, как было им запланировано первоначально, отправился в святая святых ракетных войск — на командный пункт. На подземном объекте советских ракетчиков в Краснозвездном установлен строжайший режим, сюда не пускают никого, кроме узкого круга лиц военного ведомства и Политбюро.

Маршал Константинов входит через специально оборудованную дверь в главный зал командного пункта, покрытого бронированными листами, в который раз отмечая, что чувствует себя моряком в атомной подлодке. Ощущение не из приятных, к тому же воздух, поступающий в этот подземный город через очистные установки, кажется ему суховатым, почти искусственным.

Владимир Владимирович Константинов остановился недалеко от своего кресла, напротив огромного экрана, на который выводится текущая обстановка на всей планете. Справа от экрана расположены более десятка часов, показывающих одновременно время в Москве и в других столицах мира. По стенам, словно лианы, свисают толстые разноцветные кабели; гудят трансформаторы автономного электропитания. Накатывает непонятное раздражение.

Стратегические командные пункты есть у каждого вида и рода войск, но главный находится не здесь, не в Краснозвездном, а в Москве, близ Арбатской площади. От кабинета министра обороны туда, до Центрального командного пункта Генштаба, добираться считаные минуты на лифте.

Но только там обсуждаются самые важные стратегические вопросы: быть или нет войне. На обсуждении которых всегда присутствуют глава государства, военный министр и начальник Генштаба, все трое — с ядерными чемоданчиками. Могущие, при определенном согласовании мнений, запустить в действие ракетные комплексы…

Здесь же в кризисной ситуации собирается все Политбюро и военное руководство.

…Маршал встал с кресла, прошелся по ковровой дорожке вдоль стола туда и обратно, остановился у телефона, поднял трубку и бросил:

— Войди!

Тут же вошел генерал для особых поручений.

— Скажи, чтобы меня сегодня до конца дня никто не беспокоил. Я буду занят.

Маршал знал себе цену, как и многие окружавшие его лица из высшего партийного руководства. На заседаниях Политбюро не раз отмечалось, что не без помощи маршала Константинова в СССР окончательно сформировалась система управления оборонно-промышленным комплексом, позволявшая в предельно сжатые сроки создавать наиболее сложные системы вооружений, шла ли речь о ракетно-ядерном оружии, атомных подводных ракетоносцах или сверхзвуковых самолетах-ракетоносцах стратегической авиации.

И когда на одном из последних заседаний он заговорил о необходимости реконструкции старой научно-производственной базы и даже о создании совершенно новой базы — никто из присутствующих не усомнился в правильности его слов. Маршал, тайно вдохновляемый этим одобрением, тогда подчеркнул, что часть комплектующих необходимо разместить на ряде производств в странах Варшавского Договора и, конечно же, на юге Африки.

После заседания Константинов вернулся в свое министерство полностью удовлетворенным, будучи уверенным, что теперь его замысел по проведению боевой операции на юге Африки увенчается успехом.

Маршал отпил из хрустального стакана минеральной воды и почувствовал, как противно сосет под ложечкой. Наконец он сел в кресло и, глядя на экран, сосредоточился…

Он может стать ответственен за судьбы шести миллиардов жителей Земли; он — человек, но берет на себя функции Бога, или полубога, или даже чистильщика? Что-то припишут ему неблагодарные потомки?! Его радовало только одно обстоятельство, что люди пока не научились читать мысли друг друга… или все-таки научились? Он тяжелым взглядом обвел помещение. Все тихо, светится экран, тикают часы, чуть слышно гудит вентиляция. Даже если здесь все напичкано камерами слежения, никто не догадается о том, какие мысли бродят в его голове. Маршал думает, маршалу, в конце концов, положено думать!

Так по какому же сценарию развернутся боевые действия между Востоком и Западом, если схватка станет реальностью? А уж он-то приложит все усилия, чтобы схватка состоялась. Там, на юге Африки, что-то затевается; он это нутром чует и не останется в стороне. Это его шанс, его единственная возможность расстроить планы и своих, и чужих… Он сам хочет выйти в лидеры, сам хочет распоряжаться богатствами, но во имя простых людей, как учит партия, нагло обманывающая и обирающая этих самых простых тружеников и пролетариев. И чует, знает, что он сам — порядочнее всех этих дорвавшихся до власти людишек, вскарабкавшихся на Олимп власти чинуш, подонков, хамов, скряг, массовых убийц и наглецов. Ни одного положительного характера, ни одного светлого лица, ни единого примера праведности… ради кого? — рассуждает маршал, — уничтожили великую, величественную Русь? Ради мрази?! Ради тех, кто десятилетиями превращал русских в пьяниц и рабов, кто развращал их умы чуждыми псевдоценностями, кто прилагал усилия ради полной и бесповоротной дегенерации? …Если вдуматься, то из всех антисоветчиков он, Маршал Советского Союза, самый ярый. Но он никогда, никогда-никогда не озвучит то, о чем думает; если только однажды сам не займет место Первого, над которым не будет заокеанских хозяев, диктующих пути развития советской страны… уж он-то многое знает, многое имеет благодаря своей разведке… Конечно, с козырями у него сложновато, не все на руках; но игра еще продолжается.

Сегодня, просчитывает маршал Константинов, сокрушительный разгром армии противника и лишение его возможности продолжать активное сопротивление невозможно при наличии у противника ядерного потенциала. Ибо в этом случае угроза применения оружия массового поражения становится реальностью на любом этапе кампании, что лишает схватку военно-политического смысла. А значит, воспользоваться плодами победы будет некому.

Так что тогда? Ведь в своих замыслах Константинов предусматривал использование одного из компонентов ядерной триады Союза: атомных подводных лодок, имеющих на борту ракеты с ядерными боезарядами. Он принял решение провести одну из Тихоокеанских эскадр АПЛ через так называемую зону мира — Индийский океан. Решение принято; сидя в кабинете и пристально разглядывая карту, он взглядом проводит жирные красные стрелы, ведущие его мысль к победе…