Великий Хау Бен (Исторические корни башкордско-английского языка и мифологии)

Башкордский язык никогда не был тюркским языком и никогда не принадлежал к алтайской языковой группе, поскольку в нем есть такие звуки, которых просто нет во всех тюрко-алтайских языках. Существует закон логики, который гласит: чем больше исходных данных, тем легче решается предложенная задача. Попробуем изложить это правило математически. Возьмем исходное число 2 и предложим его возвести в куб, в результате получим цифру 8. Теперь возьмем за исходную единицу число 3 и возведем его в куб, в результате чего получим цифру 27. Как видим, даже для таких близких чисел, как 2 и 3, мы имеем сильно отличающиеся результаты.

Сейчас мы увидим, какое отношение этот закон имеет к лингвистике. Так как в языке башкордов больше звуков-фонем, чем во всех тюрко-алтайских языках (там их просто нет и никогда не было исторически), то и распределение в словах (гласные и согласные) резко отличает язык башкордов от языка тюрков.

Башкордский язык настолько сильный, что даже, заимствовав тюрко-монгольские слова по историческим причинам (татаро-монгольское нашествие), естественно перераспределил большинство согласных (например, С, П, Д) совершенно по-иному, чем это наблюдается в других тюркских языках. По распределению согласных, даже только в одних исконно тюрко-татарских словах язык башкордов занимает особое положение, резко отличающее его от татарского языка.

Для того, чтобы читатель-нелингвист (лингвисты-профессионалы отлично знают) понял, о чем идет речь, мы дадим краткое пояснение. Суть дела заключается в следующем: чем больше в языке звуков, тем сложнее будет грамматика такого языка.

К примеру, в языке абхазов, абазин, адыгейцев намного больше звуков, чем во всех других языках того же Северного Кавказа (в языке абазин только одних согласных звуков - 71). Несмотря на то, что большинство лингвистов предполагают генетическое родство между всеми ветвями северо-кавказских языков, существует определенная трудность обоснования этого родства. Северо-кавказские языки, как считают лингвисты, в процессе своего исторического развития разошлись настолько, что в настоящее время не находит себе подтверждения теория их происхождения из единого корня.

Таким образом, мы наглядно, на историческом опыте, убеждаемся в том, что если в языке много звуков, то они обязательно изменят, заставят эволюционизировать грамматику этого языка совершенно другим путем, нежели грамматика языка с ограниченным количеством звуков. Это в свое время заметил и башкордский ученый-лингвист А.А.Юлдашев, который относительно морфологии башкордского языка писал буквально следующее: ``Формативы, выражающие грамматические категории имени действительного, в особенности падежей и числа, как и все аффиксы с начальным согласным, характеризуются многовариантностью''. Так, аффикс винительного падежа в зависимости от природы предшествующего звука имеет 16 (!) фонетических вариантов''.

Более того, в южном диалекте (канлы, борзэн, айле) башкордского языка наблюдается флективная форма вокатива. Это настолько важно, что требует более подробного рассмотрения. Флексия (лат. flexio - сгибание, переход) означает в грамматике изменение звукового состава слова как корня (``внутренняя флексия''), так и окончания, посредством которого достигается выражение различия грамматических значений слова. Флективность языка является главнейшим показателем индоевропейской языковой группы, в то время как тюрко-алтайские языки относятся к агглютинативным языкам. Способ образования форм слова и производных основ по закону агглютинации (от лат. agglutinare - приклеивать) состоит в механическом присоединении стандартных аффиксов к неизменяемым (лишенным внутренней флексии) основам или корням. При этом каждый аффикс имеет только одно грамматическое значение.

Необходимо отметить, что агглютинативные и флективные языки принципиально не различаются, только в языках флективных отдельные составные части слова слиты воедино настолько прочно, что с трудом поддаются разложению на составляющие их морфологические элементы. Это подтверждается и историей, и данными исследователей-этнографов, изучавших такие народы, у которых одно слово часто выражает все предложение (то есть, слово-предложение). Прошло несколько тысячелетий с тех пор, как древний человек впервые соединил звуки в слова, слова в одно предложение и т.д. Слова состоят из звуков - то есть фонем, и фонема есть основа для выражения смысла, понятия.

Так вот, именно в самой основе языка, уже в фонетике язык башкордов резко отличается от языка татаро-монголов (тюрко-алтайцев), что ясно и четко доказывает их различный ареал происхождения.

В этом и заключается принципиальное отличие башкордских имен существительных в части словообразования от тюрко-алтайских языков. Специфика имени существительного в языке башкордов заключается в составе и значении имяобразующих форм, что, естественно, прямо ведет к повышению степени их продуктивности.

Очень точную характеристику имени существительного в языке башкордов, за исключением одного спорного момента, дал А.Юлдашев. Ее мы приведем с пояснениями, без которых неспециалисту трудно будет уловить смысл.

``В обозначении множества вновь возникающих понятий большое место занимает переосмысление наличных слов, что влечет за собой не только частную эволюцию в значении этих слов и связанные с этим изменения в сочетаемости с другими морфемами на уровне морфологии и синтаксиса, но и перераспределение состава имяобразующих грамматических средств, который даже в самый ранний период развития современных тюркских языков не мог быть единым'' (см. Языки народов СССР. т. II. 1966. с. 180).

А.Юлдашев не учел того, что в башкордском языке есть такие звуки-фонемы, которые просто чужды тюрко-монгольским языкам, и которых просто нет и в других языках. Более того, хочет человек или не хочет, но звуки диктуют свой закон сочетания, то есть произношения. Например, начинающий говорить ребенок не кричит: ``жб дв щхтп!'', а пытается произнести: ``ма-ма'', ``па-па''.

Многие полагают, что в языках никакого согласования гласных и согласных нет и все складывалось как попало. По этому поводу еще Д.Киекбаев заметил: ``Среди гуманитарных наук лингвистику издавна относят к разряду точных наук наряду с математикой. Подтверждением этому является тот факт, что в наше время благодаря применению математических методов в языкознании удалось создать ряд лингвистических теорий, напоминающих по .своему характеру математические теории.'' (Д.Киекбаев, Указ.соч, с.75).

Конечно, для такого определения лингвистики, как точной науки, необходимо сделать и ряд дополнений, которые сводятся суть к следующему: математика оперирует бесконечным количеством чисел, а в большинстве языков количество фонем (звуков) не превышает 50 (исключение составляет язык абазин, где насчитывается 71 согласный звук). В математике любое число сочетается с другим любым, тогда как в языке не всякая фонема сочетается с другой фонемой, а если и сочетается, то неизбежно деформирование другой фонемы.

Лингвистика напоминает математику, но язык, развивается по своим законам, не имеющим ничего общего с законами математики. Столь подробное определение лингвистики как точной науки приведено с целью показать, насколько объективно признаны законы самой лингвистики.

Если мы теперь вернемся к анализу категории имени существительного в башкордском языке, то, как выразился А.Юлдашев, ``большое место занимает переосмысление наличных слов''. Это совершенно верное положение, но только необходимо прояснить, в какое историческое время, в какую именно эпоху происходило это осмысление наличных слов: сейчас или. тогда, когда человек из-за, ``дефицита'' слов, а точнее, когда одно слово - имя выражало (или ассоциировало) все известные к тому времени признаки называемого предмета. Безусловно, это ``переосмысление наличных слов'' происходило в эпоху, когда у человека не было такого количества слов, которое он имеет сейчас (например, Диккенс в своих романах употреблял более 40 тысяч слов, Лев Толстой - чуть меньше).