Утро в раю

шен. Иное дело женщины. Но здесь, в Германии, да ещё с его

статусом и запретом на работу какие могут быть женщины?

Вздохнув, Дик снова стал размышлять о том, как бы ему

выпутаться из ситуации, когда ты вроде и не ты, а невесть

кто, для которого нет ни настоящего, ни прошлого, ни буду-

щего. Уповать на чудо он устал, хотя священник Сибелиус,

с которым беседовал накануне, сказал, что молится за них

86

и им тоже хорошо бы молиться и верить, что всё образуется.

И ещё отец Сибелиус вспомнил времена, когда переселен-

цам в Баварии жилось ещё более тяжко: не было работы,

не было жилья, не было еды, плечи людей давила огром-

ная контрибуция. В некоторых районах местные крестьяне

встречали их с вилами наперевес, мол, сами голодаем, а тут

вы ещё прёте2.

А разве спрашивают согласия у выселяемых, когда прово-

дят этнические чистки? Вот и очутились в Баварии и других

западных землях Германии двенадцать миллионов немцев

из Силезии, Восточной Пруссии, Судетской области, Югос-

лавии…

1 Герой романа Патрика Зюскинда «Парфюмер», обладавший уникальным

обонянием.

2 После окончания Второй мировой войны в Силезии и Восточной Пруссии,

отошедших к Польше и частично к СССР, а также на территории Чехословакии

и Югославии были проведены этнические чистки, в результате которых все нем-

цы, жившие там, были насильственно перемещены в западные земли Германии

(позже ФРГ) и в Австрию, а всё их имущество реквизировано. К месту назна-

чения, по официальным и явно, как считает ряд авторитетных исследователей,

заниженным сведениям, прибыло порядка 12 миллионов немцев. Более трёх

миллионов погибло в ходе депортации.

Buch Utro v raju_210211.indb 86

09.03.2011 20:48:17

Надежда уснуть окончательно исчезла, словно осенний

туман с верхушки Кубика3, когда со стороны китайской гра-

ницы над Майли-Саем возникало солнце.

Спустив ноги с кровати и угодив точно в тапочки, Дик,

накинув халат, побрёл на кухню. Не включая свет, приник

к окну, выходящему во внутренний двор их пятиэтажки,

и упёрся взглядом в ночь.

«К сожалению, герр Дик, помочь мы вам не можем, –

в сотый, а может, в тысячный раз вспомнил он слова чи-

новника биржи труда. – У вас нет разрешения на работу…

Может быть, разумнее вашей семье возвратиться на родину

в Киргизию?»

«Киргизия – не наша родина, а место, куда были сосланы

наши родители и где мы родились», – ответил ему Дик.

«Это, к сожалению, эмоции, а я руководствуюсь зако-

ном», – нагнав на лицо грусти, сказал чиновник.

«Благодарю за вашу заботу, – поднялся со стула Дик. –

До свидания».

«До свидания», – облегчённо выдохнул чиновник, и ещё

минуты две неотрывно смотрел на дверь, за которой скры-

87

лась плотная, немного сутулая фигура 55-летнего Дика.

Он искренне не мог понять этих «русских», переехавших

в Германию и упорно называющих себя немцами. Наверняка

им жилось бы легче, если бы они считали себя киргизами,

казахами, украинцами, то есть теми, откуда приехали и где

родились. Да и власти относились бы к ним мягче. А вообще

он где-то читал, что Киргизия – это вторая Швейцария. И по-

чему бывший функционер Дик так уцепился за Германию,

для него было загадкой. Ведь Швейцария ничем не хуже

Германии. Уж что-что, а это он знал.

Дик же, медленно шагающий в сторону своей кварти-

ры на Кимзеештрассе, тоже размышлял о местных немцах,

точнее о местных чиновниках и решениях ими принимае-

мых, и никак не мог найти разумного объяснения почему

его, рождённого от двух немецких родителей, отказыва-

лись признать немцем. Правда, в решении, вручённом ему

в переселенческом лагере в Нюрнберге, было сказано, что

этот отказ мотивирован его причастностью к тоталитарно-

му коммунистическому режиму, существовавшему в СССР.

3 Гора в центре киргизского города Майли-Сая, ныне Майлуу-Суу.

Buch Utro v raju_210211.indb 87

09.03.2011 20:48:17

Но это же полный бред: за три года, что работал заворгом

в Майли-Сайском горкоме партии, лишить человека наци-

ональности! А со статусом иностранца он, согласно другому

закону, лишён права на работу. И Марта тоже лишена это-

го права, ибо, как объявил позже судья, состояла в браке

с партфункционером.

Четыре раза обращались они в суд, пытаясь доказать,

что как родились, так и остались немцами и четыре раза

им в этом отказывали. Цирк! Паноптикум! Непреодолимая

гранитная стена!.. И хотя древние говорили: «Измени то, что

можешь изменить, и смирись с тем, что изменить не мо-

жешь», Дик никак не желал покоряться, усматривая во всём

произошедшем величайшую несправедливость. Надо же,

размышлял он, генсек КПСС Горби – лучший немец, член

политбюро Ельцин – почти родной брат, а я и не немец

и не…

Неожиданно громкий вопль кота заставил его вздрогнуть,

а заодно прервал череду грустных воспоминаний.

- Паразиты, – пробурчал Дик, и было неясно, кого он име-

ет в виду: котов, устроивших любовные игры под окнами или

88

чиновников, отказывающихся признать его немцем. Скорее

всего, и тех и других, хотя к котам, несомненно, относился

лучше.

Прижавшись щекой к стеклу и задрав голову Дик, по-

пытался увидеть небо. Это чтобы узнать, какая будет погода.

Если есть звёзды, то хорошая. По крайней мере, с утра. Если

нет – пасмурная. Хотя какое это имеет значение? Пасмурная

даже лучше, а вселенский потоп – вообще прекрасно. Мо-

жет быть, он смоет здания суда, а заодно городской упра-

вы и биржи труда, где хранятся папки со всей этой гнусной

белибердой, лишившей его сна и жизненного равновесия.

- Черт! Дьявол и ещё раз черт! – ругнулся Дик, злясь, что

никак не может отогнать эти вцепившиеся в душу мысли.

Нужно непременно заняться спортом, подумал он, физиче-

ские нагрузки помогут. Наверняка помогут.

Дик включил чайник и побрёл в ванную сполоснуть лицо.

Но по пути забыл, зачем туда пошёл (такое случалось с ним

в последнее время), а когда вспомнил и, открыв кран, глянул

в зеркало над раковиной, то едва не лишился чувств. Пря-

миком, что называется глаза в глаза, на него взирал… Карл

Buch Utro v raju_210211.indb 88

09.03.2011 20:48:17

Маркс!

- Мама родная, – прошептал Дик, прижав правую руку

к бешено забившемуся сердцу, а левой вцепившись в край

раковины.

Какое-то время он молча рассматривал бородатую физи-

ономию основоположника, неожиданно и совсем не к месту

вспомнив, что в 1849 году того выслали из Пруссии во Фран-

цию за коммунистические «Манифест» и прочие фокусы.

Потом осторожно дотронулся до зеркала и понял, что оно

заклеено бумагой.

«Сашка, – догадался Дик. – Точно, Сашка».

- Ну, погоди, – прорычал он, – я тебе покажу, как над

дедом шутки шутить.

Изображение Маркса, перенесённое на лист бумаги с по-

мощью компьютера, внук (а кто ещё?!)прикрепил к зеркалу

скотчем. Причём умудрился сделать его немного выпуклым.

Поэтому и эффект (прибавьте неожиданность)был оше-

ломляющий.

Размашистым шагом Дик вошёл в зал, где на диване спал

внук, и включил верхний свет. Сашка даже не шелохнулся.

89

Какое-то время он молча смотрел на него, чувствуя, как

обида и злость медленно оседают.

- Засранец, – пробурчал Дик и, тяжело вздохнув, выдви-

нул ящик серванта, достал из него несколько листков писчей

бумаги, авторучку, металлическую коробку из-под печения,