Власть и совесть. Политики, люди и народы в лабиринтах смутного времени

Да, таким в идеале виделся мне тогда первый Президент России. И хотя я прекрасно сознавал, что в мире нет ничего идеального, многие черты будущего лидера находил у Бакатина. Тем временем наступили горячие предвыборные дни. К сожалению, существенным недостатком в нашей с Вадимом Викторовичем работе оказалось отсутствие команды, способной нести тяжесть предвыборной кампании. Хотя сторонники у нас имелись во многих регионах России, лишь несколько депутатов и ряд лиц из нашего ближайшего окружения внесли в это дело свой посильный вклад. У нас не было ни аппарата, ни центрального штаба по оперативному сбору и анализу информации. Службы Президента СССР нам не помогали, партийные структуры работали на Н. И. Рыжкова. Горбачев поначалу всячески поддерживал решение Бакатина участвовать в выборах, очевидно надеясь использовать его для борьбы с Ельциным. Но Вадим Викторович решительно заявил о своем отказе играть эту роль, и обещанная Президентом СССР помощь не состоялась; материальная и организационная поддержка Бакатину оказалась даже слабее, чем Жириновскому. Правда, свое содействие нам предложило довольно большое число предпринимателей и кооператоров, однако Бакатин отклонил и эти предложения. Более того, он оказался единственным претендентом, не потратившим выделенные на предвыборную кампанию средства. Скромность и интеллигентность, присущие ему, также сыграли свою роль в том, что мы оказались на последнем месте.

Тем не менее и тогда, и сейчас я считал и считаю позицию и подходы Вадима Викторовича верными, поддерживал и поддерживаю их. По-моему, мы поступили правильно, избрав для себя, как принято говорить, имидж разумных политиков, имея в виду под этим верность политике здравого смысла. Во все времена в России была бесперспективна политика без крайностей, особенно в переходные периоды. Тон в общественной жизни задавали носители поляризованного сознания, видящего мир только в контрастных, без полутонов, цветах, делящих всех людей на «чужих» и «наших», исповедующих принцип «кто не с нами, тот против нас». Трудно измерить урон, который претерпела и терпит страна из-за десятилетий господства этой философии и психологии нетерпимости, разделяющей и сталкивающей в противостоянии различные социальные группы, нации, отдельных людей.

Вот что я говорил в интервью, данном газете «Правда» 4 июня 1991 года в разгар избирательной кампании: «На мой взгляд, именно программа Вадима Викторовича отличается центристскими позициями и здравым смыслом. Я думаю, именно ему удалось найти то звено, вокруг которого могли бы объединиться все россияне. Крайние силы больше всего как раз и изматывают Россию и страну. Они ведут войну друг против друга, от которой каждый день страдают люди. И я считаю, что для нынешней политики, а может быть, еще больше и для будущей, нужны люди, которым присуща ответственность перед будущим».

Кое-что в этом плане нам удалось сделать, и я благодарен Бакатину, что оказался в тандеме с ним.

Проехать за двенадцать дней 15 областей и республик, выступать перед людьми, общаться с народом – это было неплохим политическим тренингом. Такая закалка политику просто необходима. Встречи проходили в самых различных аудиториях. Лишь отдельные люди вспоминали про «заявление шести» и критически отзывались обо мне. Прекрасно встречали в Архангельске, Сыктывкаре, Перми, Пензе, Кабардино-Балкарии, Северной Осетии и т. д.

Правда, неприятный осадок в душе оставило откровенно недоброжелательное отношение, с которым довелось столкнуться в столице Дагестана. Понимал, конечно, что за этим стоят не простые граждане, а областной комитет КПСС, отчасти и Верховный Совет республики, активно включившиеся в кампанию по поддержке Рыжкова. Разумеется, сторонники Бориса Николаевича и Николая Ивановича активно действовали и в других местах, где нам приходилось выступать, в том же Архангельске и Сыктывкаре. Но именно в Дагестане прессинг был организован чересчур жестко. Даже на телевидении для выступления удалось в буквальном смысле слова вырвать всего 30 минут. Для сравнения: в Сыктывкаре мой добрый друг Спиридонов дал три часа прямого эфира.

А вот в Махачкале для встречи с кандидатом в вице-президенты, Председателем Совета Национальностей Верховного Совета РСФСР отвели биологический корпус медицинского института, куда люди фактически даже не могли пройти. Но тем не менее в грязный, неубранный зал пришли не только мои друзья, но и противники. Некоторые ярые сторонники Бориса Николаевича и Николая Ивановича обрушились на меня с нападками, обвиняя чуть ли не в подрыве их имиджа. Было неприятно это слышать, ведь я никогда не охаивал Бориса Николаевича, хотя, наверное, вполне мог бы это сделать во имя завоевания дешевой популярности у его многочисленных противников. Население республики, составляющее менее одного процента избирателей Российской Федерации, могло бы, наверное, поддержать земляка. То, что Бакатин оказал предпочтение дагестанцу, посчитал его достойным участвовать в президентских выборах, как бы добавляло славу и уважение республике.

Все это, конечно, мои эмоции. Но скажу честно: чувство неудовлетворенности было сильным. Дагестан – моя родина, он близок и дорог мне. Я остро переживал организованные партийными структурами и «демократами» несправедливые гонения против меня. Крайности тут сошлись, и я еще раз воочию увидел: политика – вещь жесткая, а порой и жестокая. И все же я не стал бы платить той же монетой своим оппонентам, не сказал бы ни одного худого слова в их адрес. Можно отстаивать свои политические позиции, но нельзя при этом забывать об элементарной порядочности, уважении к ближнему. Человек не должен терять их ни при каких обстоятельствах.

Острота политической борьбы, активность политического манипулирования были настолько сильны, что многие высокогорные районы проголосовали за Н. И. Рыжкова. Это и понятно, ведь партийные структуры тогда еще пользовались большим влиянием. Они разрабатывали и проводили свою линию. Да и Николай Иванович имел немалый авторитет. Не стеснялись в выборе средств и так называемые «левые», вплоть до того, что снова и снова клеймили меня как партаппаратчика. Таковы парадоксы, рожденные крайностями, полюсным мышлением. Спасибо людям на местах, они принимали меня прекрасно.

Выборы Президента России проходили в сжатые сроки, не оставлявшие достаточного времени кандидатам для ознакомления избирателей со своей программой. Не был проанализирован и осмыслен Закон о Президенте.

Но зато это были первые демократические выборы, если считать демократическими выборы, когда избиратели плохо представляют, за что они голосуют. Строго говоря, выбирали не Президента, а Ельцина. Это были его выборы, и он выиграл их.

Находясь в своем родном высокогорном крае, куда ездил на встречу с избирателями, я узнал о результатах выборов и сразу дал телеграмму Борису Николаевичу, от всей души поздравил его, пожелал плодотворной работы на посту Президента на благо Российской Федерации, укрепления ее целостности, возрождения и прогресса всех народов России, улучшения их жизни. Выразил надежду, что он сможет объединить Россию и россиян для созидания. Скажу прямо: почувствовал облегчение, будто с меня сняли тяжелый груз. Такое случается, когда идешь горной тропой с тяжелейшей ношей, и вдруг кто-то подставляет тебе плечо. И ощущаешь счастливое облегчение, твои плечи распрямляются.

Существовала все-таки надежда, что этот сильный, волевой человек установит правопорядок и стабилизирует обстановку. Ведь я, подобно многим, полагал, что прошлые промахи в политике Бориса Николаевича объясняются отсутствием в его руках настоящей власти.

В ходе этой предвыборной борьбы я еще раз осознал, что Россия нуждается в преобразованиях. Но преобразованиях прогнозируемых, не приводящих к дальнейшему ухудшению положения. Россияне жаждут нормализации обстановки, жаждут правопорядка и законности, духовности и нравственности, нормальной, благополучной жизни. В то же время я ясно увидел политическую неискушенность значительной части своих сограждан, их доверчивость, идущую от желания скорых перемен. Люди ждали их слишком долго и теперь были открыты тем, кто пообещал быстро и решительно повернуть ход событий к лучшему. Эта чистота и доверчивость не могли не тревожить. При всей внешней озлобленности, издерганности россияне были и остаются терпеливыми, доброжелательными людьми. Нет народа, более настроенного на созидание, более отзывчивого на дела во имя благополучия Отечества. Какой же высокой порядочностью должен отличаться политик в нашей стране, чтобы быть на уровне нравственных качеств российского народа! И как нам не хватает таких политиков!