Роман с урной. Расстрельные статьи

Тут куры раскудахтались, лис в них давай швырять свое зерно, пух, перья полетели…

Какой конец у этой сказки, не могу сказать: не знаю. И хоть ей уже давно пора бы кончиться — судя по влюбленному в куриные пупочки лису, эта сказка без конца…

Прохиндей

В некотором царстве, в тридевятом государстве стоял среди степей широких один славный город. И жил в нем один тоже прохиндей. Большой плут и мошенник, и сидеть ему б за его плутни в их остроге — но уж больно ловок был. Умел от судей откупиться, подъехать куда надо на кривой козе — и, главное, вовремя дать деру.

Всех служб сменил не счесть, но не служил путем нигде. А так — прикинется стражем порядка, станет стеречь чье-то добро — его же и сопрет. При этом еще громче всех кричит: «Держи вора!» — и со слезами на глазах за честность ратует.

И до того наловчился дурить славных горожан, что те однажды даже выбрали его главой их города. Но он и тут проворовался в пух, и чтоб не загреметь в острог, опять же ловко дунул, плюнул — и дал деру.

Потом в чужих краях менял работы, все ища такой, чтоб не работать, только класть в карман. И когда уже и вся чужбина его плутовство узнала, а свой город призабыл — он восвояси возвращается. И сразу же за старое: врать со слезами на глазах и сулить всем золотые горы — чтоб на своей кривой подъехать снова к городской казне. Но понимал, что во второй раз это у него без колдовской подмоги не пройдет.

А в том же городе в хоромах из малинового кирпича как раз жил колдовавший на заказ трехглавый дракон. Одна его голова писала, вторая говорила, а третья, самая ужасная, и говорила сразу, и показывала. Ударил по рукам с ним прохиндей — и ну через его три горла охмурять народ.

А там еще был один сказочник, тоже умевший ловко, но без прохиндеевой корысти, загибать. И решил он прохиндею с его заказным драконом помешать. Сочинил одну сказку про кота, надувшего мышей; другую — как хитрый лис свою любовь к курятине за любовь к курам выдавал. Все в тех коте и лисе сразу же узнали прохиндея — и пальцем на него показывать. Затрясся он как лист — и со всех ног к трехглавому. Все, раскусили, говорит, пора уносить ноги по добру по здорову!

Но тот ему: «Да не дрожи ты так, удрать всегда успеешь, а на что три горла у меня? Как вдарим из всех трех по этому сказителю — от него мокрого места не останется. Ты только лапу дополнительно позолоти». А прохиндей и так уже немало на ту лапу дал, жалко ж кидать коту под хвост — он и додал еще в надежде все-таки свою аферу довершить.

И тут дракон через свои три жерла как на сказочника налетит: мол где это видано, чтоб наших славных горожан уподобляли всяким курам и мышам! Долой из города клеветника! Скажем «нет» грязным писакам этих врак с их дедушкой Крыловым — который, сволочь, научил приравнивать людей к разным скотам и прочим гадам!

И кой-какие околдованные горлопаном горожане ему даже поддались: зачем нам эти сказки про животных, в которых не дай Бог узнать себя? Еще в какой-нибудь мартышке — ладно, но ведь там еще и пауки, и змеи есть!

Задумался тут сказочник — видя, куда метит чудище: сам кладезь мудрости народной ради прохиндеевой аферы закопать. Думал он, думал, как его от злыдней тех спасти — и сочинил вот эту сказку.

И когда прохиндей с драконом ее прочли, увидели, что крыть им нечем, совесть одолела — да и сдохли с горя.

Но это все, конечно, сказка. На самом деле совести в них не водилось отродясь, они и дальше кляли сказочника за его сказки — что де слишком уж правдивые. И за эту вот — больше всего.

Но потом сдохли все равно — поскольку никакая ложь на свете долго не живет, а рано или поздно заболеет и помрет.

Вот тут и впрямь сказке конец.

Кремлевская звезда

^{Маленькая драма}

Путин

Достиг я высшей власти!

Соперников мне явных больше нет:

Те куплены, а те друг дружку сами

Перегрызли… Кстати о Грызлове:

Конечно, кадр он свой, в огонь и в дым!

Погрыз своих ментов, волчар — и ладно:

И им не в убыль — чай не насмерть грыз,

И овцам волчья кровь — бальзам на душу.

Но! Еще греки завещали нам:

Важнейшее из всех других искусств –

Искусство меры. Да пожалуй сразу ж

Об этом и распоряжусь.

(нажимает кнопку на столе)

Голос помощника

Чего

Изволите?

Путин

Пиши в приказ: Грызлова

Снять с МВД в связи…

(задумывается на секунду, сморщив лоб)

с избранием

На пост главы Госдумы.

(отпускает кнопку)

И да будет

Там нашим постовым!..

Да, правлю мастерски: стол чист, все — здесь…

(целит пальцем в висок)

Мал золотник — да дорог! И какая

Каналья ляпнула: микроцефал!

Что, лучше был тот боров?..

(невольно озирается)

О нем впрочем,

Пока живой, поосторожней вслух…

Скорей бы уж… А то как тут начнет

Опять чудить — перед охраной стыдно…

Но дал же счастье человеку Бог!

Всех кинул! Был и в коммунистах первых,

И в первых демократах, и в царях!

Лечь обещал на рельсы — положил

На них страну. Пил как свинья

И жил, и властвовал — и все как с гуся!

Я как-то у него на именинах,

Которые не дай Бог пропустить,

Спросил, когда уж он совсем набрался:

А вам не снятся по ночам кошмары –

За Белый дом, СССР, Чечню?

А он мне — пьяный, а соображает! –

(передразнивает)

«Шта я, преступник, понимаешь? Я –

Политик! Шта еще и сам могу

Явиться кой к кому в кошмарном сне!..»

Ну подожди!.. Ужо такой тебе

Устрою упокой! Таким швыдким

Отдам отпеть — в гробу перевернешься!..

(крутит головой, словно очнувшись от напасти)

Фу, что же это я! Крещеный

Все ж человек… Не подобает нам,

Правителям, смущать себя злорадством…

Преждевременным… А все — с чего?

Достиг я высшего венца, а счастья

Нет на душе — царя страны! Вон Буш

Как блин сияет в масле, никакая

Его и лихоманка не берет!..

Да, зависть для правителя негожа,

Но и завидую-то в чем ему?

Не в деньгах — мне на них начхать, мне стоит

Лишь свистнуть, мне их столько принесут,

Что Черномырдин с зависти усохнет

И сам Билл Гейтс сползет с его строки.

И власти мне, и челяди хватает,

И все творцы, лишь только им мигнуть,

Меня так вознесут, как ни Нерону,

Ни Сталину, ни модной поп-звезде

Не снилось!.. Это счастье антипода

Спать не дает! Уж мне ль не знать, в какой

Змеиной он толчется ступе!

За океан, в Ирак, нырнул войной

От собственных гадюк, а как посмотришь –

Все лыбится и все цветет! А мне

И в зеркале себя уж тошно видеть:

Скорбит душа — и это видно всем,

Как знак, печать какого-то недуга…

Может, спросить у Патриарха — он

У нас верховный жрец, да и по той

Еще конторе не чужой… А ну

Сейчас ему и позвоню — какой бишь

Там у него мобил?

(набирает номер, громкая связь отвечает)

Патриарх

Я слушаю.

Чего, мой президент, угодно?

Путин

Я

По личному…

Патриарх

Не понял, по какой

Наличности?..

Путин

Да Бог с ней! О душе я

Поговорить…

Патриарх

Не рано ль? Я и то

Еще не думал о своей…