Газета День Литературы # 112 (2005 12)

Жуткая картина. Тем более, что это не о войне — о нашей "мирной" жизни... Кто-то скажет: драматизирует поэт. Но мог ли он в данном случае выразиться помягче?.. Просмотрите хотя бы в течение одного-двух дней подряд такие программы телевидения, как "Чрезвычайное происшествие", "Петровка, 38", "Криминальная Россия" и вы скажете: не мог. Трупы, кровь — лужами — на асфальте, на сиденьях автомашин, на лестничных площадках... Даже во время предвыборной суеты, когда каждая минута ТВ-времени на вес золота, этим программам честь и место. Замечают ли господа, чьи фамилии в бюллетенях для голосования, засилие этого бесконечного бандитского сериала на экранах ТВ?

Нет, им не до того: они на финишной прямой к вожделенному думскому (а может быть и более высокому) креслу. В стихотворении "Пробка" — рассказ об одном из таких:

Нет ни проезда, ни объезда,

Куда ни кинь, — повсюду клин.

В наш город маленький, уездный

Большой столичный прибыл чин.

И он сегодня троном бредит.

Видать, его не гложет стыд,

Что вот один он только едет,

А всё — буксует и стоит.

Ю.Асмолов хорошо знает, почему "буксует", например, деревня. Не в последнюю очередь, потому, что слишком яростной и затянувшейся оказалась алкогольная атака на неё, приуроченная к "перестройке". Не смогла деревня отразить эту атаку, полегла костьми, во многих случаях буквально.

"Самогонку" (по-курски — "косорыловку") деревня с позволения "царя Бориса", вот уже лет пятнадцать в открытую производит сама, не понимая, что тем самым накачивает мускулы своему смертельному врагу Зелёному Змею. Об одной из жертв змея поэт рассказывает с подробностями очевидца:

"...Бедный пропойца /Стал незрячей, плаксивей и злей... /Но всё туже сжимает кольца, /Присосавшись, Зелёный Змей!.."

После разгрома Советского Союза Россия стала "суверенной", "независимой". Обыватели утешились. Но не улеглась тревога за судьбу Отечества в душе поэта: "Я вижу: новые тевтоны/ На Русь мою идут в поход./ Разбиты первые заслоны/ И наступает наш черёд".

В другом стихотворении он отваживается на прямой разговор с Президентом; перечислив беды, свалившиеся на деревню в результате либеральных реформ, сообщает ему, о чём думают, реформированные мужики. Тревожней всего — об одном: "А вдруг опять?!" Раны, нанесённые войной, всё ещё болели, а силы убывали: "Мира в мире и нет — лишь условный;/ Истомились без залпов стволы./ Устоим ли, коль грянут, Верховный,/ Если в щепки разбиты тылы?"

В раздумьях об этом родился на редкость выразительный и впечатляющий образ России — не вчерашней, а сегодняшней: "Русь — дитя./Она опять одна./У обрыва возится, играя./"Отойди от края!""

Знаю, что столичные поэты и поэтки ("ЛГ" недавно вбросила в литературный обиход это словечко) снисходительно, а подчас и высокомерно смотрят на "провинциальных (с иронией) "гениев". А я вот об одном из них — всерьёз. "Из личных симпатий" — кто-то подумает. Нет, с Ю.Асмоловым я пока даже не знаком. "Тогда, может быть, из желания прослыть первооткрывателем нового литературного имени?.." Но и это не так. Открытие уже состоялось. Ю.Асмолов открыл себя сам! Курские писатели, издатели и "любители поэзии" безоговорочно подтвердили это. Открыл пока не на всю Россию...

Ю.Асмолов — не просто талантливый поэт. Он — поэт-Гражданин! В сегодняшней России "Гражданин" в приложении к поэту звучит не только уважительно, но и гордо! Впрочем, как и к простому человеку, работающему на возрождение России — тоже.

Никогда не думал, что придётся употребить это тяжёлое, по мне, слово возрождение, полное смутной надежды на выздоровление и продолжение жизни, применительно к могучей ещё вчера России.

Умопомрачительный зигзаг в своём движении сделала Россия: сама, своими руками убила принадлежавшую ей славу первопроходца в общественном развитии и победителя во Второй Мировой войне, вместо шага вперёд сделала шаг, а может и два, назад. Это очевидно даже тем, кто глядит на нас, якобы, со стороны. Внушают нам: дескать, сами вы, своей беспечностью, своей неповоротливостью, своим пьянством, наконец, довели Россию до "края", на себя и пеняйте. Ю.Асмолов не отвергает с порога этих обвинений, но... Впрочем, предоставлю слово самому поэту:

Как много нас, не выровнявших спин,

Теряющих терпенье только спьяну...

Мне слышится доклад:

— Мой господин!

В России всё идёт пока по плану.

Чей это план, что и к какому сроку в нём запланировано, поэт не сказал: не захотел повторяться, так думаю. "Бог с ней — с разваленной системой,/ Раз развалилась, знать слаба... /Но жить с оглядкою на Сэма?!/ Ужель нас эта ждёт судьба?"

Народ страшится такой судьбы. И это понятно: Русь уже знала её. И запомнила, как самую чёрную страницу в тысячелетней своей истории. Прошло почти три века, пока она, поумнев, собралась с силами и вышла на поле Куликово, чтобы разорвать цепи иноземного ига.

Поэт-патриот не мог не вспомнить сегодня об этом событии: "Право жить на свете в полный рост/ Вместе отстояли люди русские./ А теперь? Всё кобелю под хвост?"

Грубо, конечно. По-мужицки. Но ласковых слов на подобные случаи народ не припас... А эти, ставшие поговоркой, означают одно: народ не смирится с жизнью не в "полный рост", "с оглядкою на Сэма" и на кого там ещё — претенденты на эту роль могут найтись.

Я радуюсь появлению в русской поэзии ещё одного талантливого поэта, главным содержанием поэзии которого является народная жизнь, а главным чувством — любовь к народу, сочувствие ему и сострадание. Радуюсь и тому, что он, такой, в провинциальной России не один. Уверенно и мужественно, в некрасовской традиции работают в поэзии Ольга Фокина (Вологда), Леонид Корнилов (Подмосковье), Николай Денисов (Тюмень), Евгений Гусев (Ярославль). Это только те, творчество которых я знаю...

О провинциальной России враги её, русофобы, говорят: лапотная Россия. Патриоты: глубинная Россия. Я бы добавил: коренная, подлинная Россия — главная кладовая русского языка, высокая башня русского национального характера, ещё не облетевший сад русской национальной культуры.

Поэзия Юрия Асмолова — подтверждение тому.