Руина, Мазепа, Мазепинцы

города, с воротами, от которых шли улицы, составленные из

шатров, до гетманского шатра. Гетманская пехота уставлена была по

всему пути, по которому шел царский посол. Пехота играла на

трубах, била в литавры. Царский посол поднес гетману с царскою

похвальною грамотою подарок - кафтан <откровенным видом, с

распростертыми полами>, а старшинам присланы были соболи и

материи, называемые <байбереки>.

В конце 1692 года произошла суровая расправа с теми, которые

во время прихода Петрика присылали к нему с хлебом-солью и

признали его гетманом. Такая участь постигла двух сотников: ца-

риченского и Китайгородского. Войсковой суд присудил их к

смертной казни, которая должна была исполниться на месте их

преступления. Но Китайгородские жители испросили помилование своему

сотнику, представляя, что зачинщиком измены был не он, а

священники, подававшие совет сдать город. На этом основании

присудили Китайгородскому сотнику и его сообщникам учинить такую

казнь: положить им головы на плахи, потом, снявши с плах, объявить, что по прошению царицы Натальи Кирилловны смертная

казнь заменяется для них наказанием кнутом и ссылкою в дальние

сибирские города. Этот приговор был исполнен 2 ноября. Царичен-

скому сотнику отрубили голову в Полтаве 2 декабря.

Петрик, убежавший’ от рубежей Гетманщины, прислал в Сечь

письмо в таком смысле: <Не сомневайтесь. Делу сему конца еще

нет. Что мы начали, то и совершим>. Но в Сече уже очень мало

нашлось у него сторонников. Гусак теперь уже не мирволил

Петрику, стал обращаться грубо с его сторонниками и грозил им

наказаниями. Но тут поднялась смута. Гусака обвинили в том, что он брал дары от татар, приходивших с Петриком. Его

принудили положить свою <комышину>. С ним разом сменили всех

других сечевых старшин и выбрали новых. Кошевым атаманом

выбран был Василь Кузьменко. Это не обошлось без междоусобий: поднимались курени на курени, сечевую церковь забросали

поленьями, купецких людей пограбили.

Для удержания Запорожья в спокойствии гетман находил, что

следует в Каменном Затоне построить крепость и там держать

постоянно гарнизон с орудиями. Нельзя было не обратить внимания, что Запорожье было опасно для Гетманщины главным образом от-

1 Ныне село Лохвицкого уезда при р. Суле.

468

того, что там скоплялись недовольные порядком в Украине и друг

друга подстрекали на отважные мятежнические затеи. Надобно

было исправить причины народного недовольства. По вопросу о мает-

ностях старшин и войсковых товарищей полагалось возможным

успокоить народные жалобы на утеснения тем, что гетман издал

универсал, в котором давал наставление владельцам не отягощать

своих подданных в землях, лесах, сенокосах и во всяких угодьях

под опасением отобрания маетностей. Но и это делалось только на

случай возможности отягощения. Угрожая в своем универсале

владельцам маетностей карою за отягощение подданных, гетман

сообщал в приказ, что от особ, владеющих маетностями, как от

генеральных старшин и полковников <люди в подданстве будучие

отягощения и бремени неудобоносимого не терпели>. Относительно

аренд, возбуждавших также всеобщее недовольство народа, гетман

до поры до времени ограничился универсалом, дозволявшим на

крестины и на свадьбы курить вино для своего домашнего обихода и

покупать дешевою ценою вино бочками: собственно, это и прежде

дозволялось, но с таким ограничением, чтобы покупаемая бочка

заключала не менее пятидесяти кварт. Теперь же дозволялось

покупать гораздо меньше - в десять кварт, и притом без явки арендарям

и их шафарям*, объявляя единственно местным полковым

старшинам. Самых арендарей обязали продавать враздробь кварту не

дороже двух копеек. Это издавалось только как временно

облегчительные меры, - предполагалось скоро уничтожить аренды вовсе.

Неугомонный Петрик в Крыму старался расположить нового

хана и представил какое-то письмо, полученное будто бы от

полтавского полковника. В этом письме уверяли, что как только он

явится с татарами, то весь Полтавский полк ему сдастся.

Крымские мурзы убеждали хана Селим-Гирея верить Петрику и

сообщали, что им подлинно известно, как малороссияне не терпят

москалей и готовы принять татар как избавителей. Бывшие в

Крыму невольники-греки, напротив, уговаривали Петрика не

пускаться снова в это дело и не отдавать на расхищение мусульманам

своих единоверцев. Петрик на это им отвечал: <Я стою за поспо-

литый народ, за самых бедных и простых людей. Богдан

Хмельницкий избавил народ малороссийский из неволи лядской, а я

хочу избавить его от новой неволи москалей и своих панов>.

11 января 1693 года хан Селим-Гирей отправил в поход зятя

своего Нуреддина-салтана и сына Ширинбея с ордами, а с ними

выступил и Петрик с кучкою своих воровских Козаков. Прежде

всего хан Селим-Гирей приказывал им идти к Сече и попытаться

подвигнуть сечевиков идти в малороссийские города. Если

малороссийские города не станут сдаваться, то хан не приказывал их

1 Здесь - агентам.

469

разорять. Сам jcaH обещал весною идти t ордами на

великороссийские города и слободы. 16 января Нуреддин-салтан и Петрик

отправили в Сечь воззвание, убеждавшее пристать к ним. Петрик

извещал запорожцев, что он прошлое лето не мог довести своего

предприятия до конца оттого, что татары его покинули, а теперь

новый хан Селим-Гирей в совете со всем своим государством

постановил помогать малороссиянам, чтоб вырвать их из-под

московского подданства. <Не прельщайтесь, братья, - выражался он, -

что московские цари шлют вам червонные золотые: все это Москва

делает оттого, что видит волка в лесу, а как Москва помирится с

Крымом, то часть нашей Украины орде отдаст, а другую заберет

себе в вечную неволю. У нас правдиво говорится: за кого крымский

хан, тот и будет пан!.. Не привязывайтесь к этой Москве, как

рыба-судак к неводу, что ее еще не затягивают неводом, а она уже к

нити прилегает и тащит ее рыболов туда, куда уже прежде других

рыб затащил. Так и вы добровольно привязались к Москве, а она с

вами то же учинит, что уже прежде учинила с теми, которых

раньше вас под свою власть взяла>.

На это воззвание запорожцы послали Петрику ответ, составленный сечевым писарем Созонтом Грибовским. Запорожцы

выражались, что, усматривая близость конца миру, они считают

приличным, вести себя так, как учит церковь - царей почитать

и панов слушаться. <Предавшись отчаянию и забыв создавшего

и искупившего тебя своею кровью Бога, - писали они, - ты

отдался бездонному аду с душою и с теломГ Желаем тебе там

беседовать на вечные времена! От крымского хана ты получил

клейноты; иди же себе с ними куда хочешь, только от нас

убирайся подальше. Без нашего ведома ты ушел в Крым, без нас

теперь и поход свой совершай, а нам больше не докучай!>

Нуреддину отвечали запорожцы, что, согласно с договором, заключенным прошлый год с бывшим Калгою-салтаном в

Каменном Затоне, они желают безопасно от татар промышлять

звериными, соляными и рыбными добычами, но отрекаются от военного

похода на Московское государство. Нуреддин -после этого послал

им еще одно письмо в таких выражениях: <Нам не надобно такого

мира, какого хотите вы, и от нынешнего часа вам от нас не будет

покоя! Если же опомнитесь, то пусть ваш кошевой атаман сам

приезжает к нам для разговора, либо вместо себя знатных особ

присылает>. На это запорожцы уже не послали письменного

ответа, а словесно передали: <Мы ко псу Петрику больше писать